Диверсанты третьей мировой

[Спартанец]

Холодная война в разгаре. Страны Запада, во главе с США, объявили санкционную войну России. Министр обороны США "забыл", что НАТО приблизилось к российским границам, и объявил, что Америке предстоит возможное ведение боевых действий против приблизившейся к НАТО России с ее современными вооруженными силами. Чем закончится это противостояние? Грозит ли оно перейти в горячую фазу? Ниже предлагается возможная версия ожидаемых событий в художественном исполнении.

Все действующие персонажи и события являются вымышленными

Глава 1.
И грянул гром.

Влад нервно скрежетал зубами, предчувствуя недоброе. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, так он торопился, идя по каменистому берегу небольшой горной речушки, которая проложила себе дорогу среди деревьев и кустарников.
С самого утра день не задался – по неведомой ему причине, готовя завтрак, он случайно опрокинул котелок. Благо, что не обжегся, но такого с ним не случалось ранее. Видимо, человек обладает скрытыми возможностями, о которых подозревает, или живет в неведении, но они порой спасают ему собственную шкуру. Взяв котелок и отойдя к реке, спуск к которой раходился под густой кроной дерева, он услышал резкий гул низко летящего вертолета. Обернувшись, он замер. То, что он увидел, его ужаснуло. Свесив ноги, в проеме вертолета виднелся солдат в форме американских вооруженных сил, который обеими руками держался за рукоять и приклад крупнокалиберного пулемета, висевший на специальном подвесе кабины. Амер водил пулеметом, высматривая цель. Влада он не видел из-за кроны дерева.
Американский военный вертолет здесь, на юге России? Это не укладывалось у Влада в голове, в которой отчаянными молоточками по вискам застучала кровь, а по спине побежала холодная струйка пота.
Не увидев внизу движения, пулеметчик нажал на гашетку и дуло пулемета выплюнуло несколько неприцельных очередей в районе догоравшего костра и прилегающих деревьев. Пули всполохом легли в каменистый берег, разбрызгивая осколки камней, а срезанные огнем ветки деревьев посыпались вниз. Одна очередь прошла совсем рядом. Влад вжался в дерево, надеясь, что его камуфляж, без которого он никогда не выходил в лес, не выдаст его. Будучи приверженцем движения выживальщиков, Влад ранее много времени проводил на специализированном форуме, общаясь с людьми совершенно разных возрастов и профессий, но которых объединял общий интерес. Не раз на форуме затрагивался вопрос, нужен ли выживальщику камуфляж в зоне боевых действий, и много голосов было отдано за то, что камуфляж не нужен, ибо он указывает на принадлежность выживальщика к какой-либо военной группе, в которых снайпер стреляет без промедления. На войне как на войне. Но Влад не соглашался с этим, и в своих выходах в лес он всегда одевал камуфляж, так как не любил привлекать внимание встречавшихся время от времени туристов, охотников и грибников, и растворялся в лесной глуши, благо походы были его страстью с самого детства и позволили выработать в лесу особую походку, примечательную тем, что мозг моментально реагировал на препятствия и тело рефлекторно то уворачивалось от свисающих ветвей деревьев, то переступало через поваленные деревья, что позволяло бесшумно передвигаться по лесу и проходить расстояние быстрее, чем неподготовленные люди. Да и войны-то не было! И вот сейчас вся его надежда была на камуфляж и густую крону дерева.
Казалось, что прошла вечность, но Влад понимал, что на самом деле с момента появления вертолета прошло всего несколько секунд. К облегчению, он увидел, как вражеский пулеметчик кивнул что-то головой в сторону пилота, и вертолет умчался дальше, в сторону города.
В несколько мгновений Влад подбежал к своему рюкзаку, оставленному в нескольких метрах возле костра, схватил его, закинул на плечи и быстрым шагом направился в сторону, куда улетел вертолет. На земле так и остался лежать пробитый пулей котелок, брошенный его хозяином…
До города было несколько часов пешего пути. Влад любил мобильность, поэтому давно усвоил истину «Больше знаешь – меньше носишь». Поэтому рюкзак его не отягощал, так как его вес не превышал десятка килограмм снаряжения. Было несколько больше – практически за счет сухого концентрированного продовольствия, когда неделю назад Влад вышел в поход, будучи в отпуске и надеясь отдохнуть душой на лоне Природы. Да и к нагрузкам он был подготовлен, проведя многие годы в спортзале, тренируясь со штангой и занимая ежегодно призовые места на региональных чемпионатах, а последние пару лет усиленно занимаясь гирями, развивающими силовую выносливость, и рукопашным боем. Местность была удивительно красивой – стояла ранняя осень, но листва еще не успела осыпаться. Благодаря сезону, деревья были окрашены в зеленые, желтые и красные цвета, и этой красотой Влад до известных событий не уставал наслаждаться. Но сейчас все было по другому, в голову лезли всякие нехорошие мысли, и он все ускорял и ускорял шаг.
Наконец, впереди он увидел автостраду, и его тело вновь моментально послушно отреагировало на увиденное, бросившись на землю. На въезде в город стояли два военных автомобиля американского образца, в котором и возле которого стояло несколько до зубов вооруженных солдат. Уже не особо удивившись, Влад вынул из кармана небольшой монокуляр – его вечный спутник, и стал разглядывать солдат, скрываясь в высокой траве. Как оказалось, там были не только американские солдаты, судя по их форме и флагу на лацканах карманов, но и военнослужащие армии Великобритании.
Очевидно, произошла вооруженная агрессия со стороны сил НАТО, - рассуждал про себя Влад. Но как за такое короткое время они оказались здесь, где наши российские войска и их вооруженный отпор, что произошло?! На этот и множество других вопросов еще предстояло ответить.
А сейчас нужно было проникнуть в город, к близким, чтобы выяснить, что с ними, и решить, как обеспечить их безопасность. Какой я был осел, что не взял с собой мобильный телефон, надеясь побыть в одиночестве – ругал себя Влад. Он еще не знал, что его наличие было бы бессмысленным, т.к. одновременно с нападением на страну сотовая связь была одномоментно вырублена.
Проникновение к город сейчас казалось невозможным из-за наличия блокпоста. Так оно и было. Возможность пройти, минуя въезд, была, но визуально территория просматривалась в обе стороны, потому единственным шансом было пройти незамеченным под покровом ночи.

 

[Спартанец]

Оставалось ждать. До наступления темноты оставалось часа 3, определил Влад, посчитав по ширине пальцев расстояние между горизонтом и снижающимся солнцем. Все это время, всматриваясь до рези в глазах, Влад провел за наблюдением за врагом. Это время не прошло зря. Ему удалось отметить некоторые привычки солдат, которые в дальнейшем помогли ему незамеченным пробраться мимо них. Солдат было 6. Из них опасаться стоило высокого и худого амера, который, по всем видимости, был командиром, и требовал от солдат внимательности и бдительности. Они соглашались с ним, однако только он отвлекался от непосредственного контроля, уткнувшись в армейский планшет, как солдаты снова расслаблялись и вели между собой краткие переговоры, посмеиваясь и выражая своим видом состояние безделья. По всему было видно, что никакой угрозы они не опасались, и к несению службы относились формально. Из этого можно было сделать вывод, что у вражеских войск всё «на мази», и напротив – помощи от наших войск ожидать здесь не приходилось. Может быть, в других местах нашей страны и идут бои, а здесь враг чувствует себя вольготно. Впрочем, это давала Владу дополнительный шанс по спасению близких.
Наконец, стемнело. По-пластунски Влад пополз сквозь высокую траву, беря левее, к пустырям. Почему-то ему вспомнилась история кубанских казаков-пластунов, от которых и произошло выражение «двигаться по-пластунски». Пластуны как отдельные подразделения казачьих войск принимали активное участие в Кавказских войнах Российской империи, в обороне Севастополя в Крымской войне, русско-турецкой войне 1877—1878 гг., в русско-японской и Первой мировой войнах. Это был своего рода казачий спецназ, покрывший себя неувядаемой славой. Пластуны занимались разведывательными, диверсионными мероприятиями, глубокими рейдами по тылам противника. В пластуны выбирались лучшие стрелки, выносливые люди, часто непрезентабельной, малозаметной внешности, способные целые дни проводить в тяжелых условиях. Главная задача пластунов заключалась в том, чтобы уберечь станицы от внезапного нападения кавказских горцев. С этой целью им предписывалось вести непрерывное наблюдение за кордонной линией из потайных мест-секретов, залегать своеобразным живым капканом на путях возможного проникновения врага в глубь казачьих земель. Однако одним наблюдением из стационарных пунктов задачи пластунов не ограничивались. В знойное лето и в суровую зиму они совершали рейды по неприятельской земле, патрулировали по обоим берегам Кубани, открывали неизвестные тропинки в болотах и броды в пограничной реке, обозначали такие места только им одним известными метками, вскрывали следы, своевременно обнаруживали подготовку к набегу. Выбрав удобный момент, пластуны наносили, по нынешней терминологии, "точечные" удары по небольшим отрядам горцев, намеревавшихся совершить разбойничий рейд, уничтожали их вожаков, угоняли табуны лошадей, ограничивая этим мобильность противника. Особенно жесткие требования предъявлялись к физической подготовке. Пластун должен был способен совершать длительные марши в горно-лесистой местности, в холод и жару, сытый и голодный. Обязательными считались такие качества, как хладнокровие и терпеливость, чтобы в непосредственной близости от неприятеля пролежать многие часы в камышах, кустарнике и траве, нередко в ледяной воде, на снегу или летом в тучах надоедливой мошкары, не изобличив при этом своего присутствия неосторожным движением.
И вот теперь Влад невольно ощущал себя казаком-пластуном, только многие годы спустя, в условиях современной войны. Собственно, Влад и был по своим корням кубанским казаком, его предки были в составе Черноморского войска, которое, в свою очередь, образовали прибывшие по Указу Екатерины II запорожские казаки. Ощущая себя казаком, с младых лет вступил в казачье общество. Благодаря этому, когда подошло время, райвоенкомат по ходатайству казачьего общества направил его на службу в Пограничные войска, где после окончания школы сержантского состава, служил на заставе, расположившейся в глухой горно-лесной части Черного моря. Таким образом, удалось развить боевые навыки, освоить тактику пограничных войск, что тоже сейчас играло ему на руку. А еще служба в Чечне, в период контртеррористической операции, о которой Влад не любил вспоминать…
Незаметно Владу удалось проползти несколько сот метров и добраться до лесополосы, расположенной в оконечности города. Здесь уже можно было выпрямиться. При свете луны пробираться сквозь лес удавалось с большим трудом, но с большей скрытностью. Показались первые дома. Электрическое освещение в домах отсутствовало, однако улицы были освещены. В домах кое-где горели огоньки, вероятно, свечи и кое-где керосиновые лампы. Благо, что дом, где проживал Влад, располагался недалеко от окраины и лесополосы, удалось незаметно подойти к нему, минуя освещенные улицы. Однако здесь его вновь поджидала трудность. Дело в том, что недалеко, метрах в 50 от дома, ранее располагался батальон дорожно-патрульной службы. Однако сейчас там виделись только военная техника и вражеские солдаты. Автоматически открываемые ворота то и дело приходили в движение, выпуская и запуская автотранспорт. «Черт!» - выругался про себя Влад. «Это усложняет задачу. Сам-то я проскочу, но как провести мимо этой занятой врагом базы родных?». Обстоятельства осложнялись тем, что дома ждал малолетний ребенок, которому было только полгода. Ждал ли? Влад подумал о том, что он не знает, дома ли его родные и все ли у них хорошо, в безопасности ли они. Это вновь скребло его сердце, и он подумал, что нужно быстрее добираться к своим.
Проскочив в появившейся между движением транспорта паузе освещенную дорогу, Влад перемахнул через соседскую ограду и сквозь огороды вновь перескочил на свой участок, где располагался дом. Он не стал идти через входную калитку, не зная, что его там ждет. Подойдя к дому, он увидел огонек в окне, видимо, тоже от свечи. Прислушавшись, услышал плач ребенка, своего ребенка, и голос успокаивающей малыша жены. «Слава Богу! Все должно быть в порядке». Осторожно Влад постучал в окно, и уже спустя несколько мгновений его обнимала с плачем облегчения и радости жена.
- Родной мой, Владушка, счастье моё. Наконец ты вернулся. Я боялась за тебя, места не находила.
- Что произошло? Откуда здесь амеры?
- Не знаю. Вчера утром загромыхало, стали летать самолеты и вертолеты над городом, чуть позднее въехало много грузового военного автотранспорта с солдатами. Мы были дома, очень испугались. Мимо дома по улице несколько раз проехал автомобиль с громкоговорителем, громко объявили, что объединенные вооруженные силы НАТО взяли под контроль территорию, объявлен комендантский час, все передвижения по городу гражданских лиц запрещены, при выявлении будет открываться огонь на поражение, дальнейшие инструкции поступят позже. Стало страшно, Влад, я боюсь! Ребенок чувствует, плачет. Были выстрелы, какие-то взрывы. Больше я ничего не знаю. Электричество отключили, воду и газ тоже. В доме холодно, чувствуешь? У ребенка появились сопельки, я его укрываю теплым одеялом. Хорошо еще, что у нас дома есть запас еды и воды, который ты заготовил на полгода вперед, в магазин не сходишь теперь, да и закрыты они, видимо. Мобильники не ловят связь, я не знаю, как родня, позвонить им не могу, и тебе не могла позвонить.
- Да я и телефон не брал, помнишь, говорил тебе, что мне нужно побыть в тишине, а по работе будут дергать меня бесконечно, несмотря на то, что я в отпуске. Ладно, не переживай. Оставаться здесь нельзя, будем уходить из дома на законсервированную мою тайную базу, в горы. Собери самое необходимое, что можешь нести – продукты не бери, в тайнике достаточно, нам нужна мобильность.
- Владушка, как же мы пойдем? Мне страшно. Давай останемся здесь, а?
- Не спорь. Оставаться здесь небезопасно. Неизвестно, как ситуация пойдет дальше, и какие планы у врага на нас всех. Я должен забрать своего старшего сына, мать, сестру с мужем и их детей. Мне нужно часа 3-4. Мы должны выйти и выдвинуться подальше, пока ночь. Потом будет поздно.
Поняв, что с мужем спорить бесполезно, Татьяна решила подчиниться. Влад тем временем открыл оружейный сейф и достал из него гладкоствольный охотничий карабин «Сайга» и патронташ с парой десятком патронов, а также казачий бебут – что-то среднее между кинжалом и шашкой, а затем, с соблюдением всех предосторожностей, выскользнул из дома и проследовал в глубину участка, где располагался небольшой, разбитый им японский сад, с прудиком и красивыми кустарниками. Подойдя к каменному японскому садовому фонарю, располагавшемуся на бетонной плите, выполненной под имитацию каменной, он сдвинул фонарь и приподнял за один край плиту. Внутри, вкопанный в землю, располагался тайник - пластиковый контейнер с крышкой. Из тайника Влад извлек обрез охотничьего ружья 12 калибра, и патронташ с парой десяткой патронов, заряженных картечью. Обрез в сейфе он не хранил, чтобы не возникли сложности с законом. Всё из-за принятого постановления Пленума Верховного суда, приравнявшего обрез охотничьего ружья к оружию, за хранение которого наступает уголовная ответственность. Вооружившись таким образом, Влад огородами, по темну, направился обратно к лесополосе. Он рассудил, что передвижение по городу небезопасно, а двигаясь огородами, еще и долгое – из-за необходимости преодолевать ограды и рискуя быть обнаруженным хозяевами домовладений. Кто знает, кто начал сотрудничать с новой властью и может поднять тревогу, что Владу не на руку. А в обход города – километров 5-6, можно зайти к родне с другой стороны, оттуда же их и вывести. То, что в обычной жизни представлялось сложностью – удаленность дома своего и у родни от центра города, в нынешних условиях оказалось несравненным плюсом.

 

[Спартанец]

Влад радовался тому, что он прекрасно знает как город, так и окружающую местность, благо почти всю жизнь прожил здесь. Захватчики данными особенностями не владели, и не могли овладеть за коротки срок даже при использовании современного навигационного оборудования. Пройдя километра 3, вброд пришлось форсировать реку, которая шла с направления гор и разделяла город на две части. По железобетонному мосту Влад идти не решился, потому как риск быть обнаруженным был велик – по трассе с завидной частотой в направлении Москвы двигалась военная грузовая техника.
Наконец, сохраняя все меры предосторожности, Влад добрался до дома, в котором жила его бывшая жена, с которой развелись 10 лет назад, и его 12-летний сын. Постучал в окно, пояснил на окрик, что это он. Дальше начался серьезный разговор с бывшей, которая не хотела добровольно отдавать ребенка. Но и оставлять его отец не собирался, понимая, что сыну может угрожать серьезная опасность. Собственно, после развода бывшие супруги сохранили нормальные отношения, не любовь – а просто возможность цивилизованно общаться и находить компромиссы. Но сейчас найти компромисс представлялось трудным решением. Не происходи все на глазах у сына, разговор был бы коротким – дал бы звиздюлину маме, на том и закончили бы. Но обидеть мать на глазах сына Влад не мог, да и сын проявил бы свой характер, и тогда уж точно за отцом не пошёл бы, пожалев мать. И Влад сделал последнюю попытку договориться, благо дара красноречия ему было не занимать – сказалась многолетняя практика работы руководителем и участие во множестве судебных процессов по юридической специальности. Он сказал:
- Хорошо, я не буду вас с сыном разлучать насильно. Но я доподлинно знаю, что ему угрожает смертельная опасность – враги будут охотиться за мной, и выйдут на него. То решение, которое ты сейчас примешь, станет единственным аргументом – выживет наш сын или нет. Осознай это и прими, его гибель будет только на своей совести. Я же могу его защитить, спрятав далеко в лесу. В свое время, когда мы разводились, сыну было 2 годика. Я добровольно согласился на то, что в то время ты – мать - ему была важнее – слишком он был маленьким. Сейчас ему 12. Настало время, когда теперь стал важнее я – только я могу обеспечить его безопасность. И только ты можешь принять разумное решение. Поэтому, если ты его действительно любишь, ты такое решение примешь!
Элеонора засомневалась. Это было видно по ее лицу и нервно вздрагивающим пальцам рук.
- Даю тебе на раздумья 10 минут, подожду на улице, - и Влад вышел.
Время растянулось до бесконечности. Отец размышлял, правильно ли он поступает. Захотелось переиграть ситуацию, и забрать ребенка без учета мнения матери, благо ситуация была экстраординарной. Впервые он пожалел, что много лет назад бросил курить – сейчас бы это успокоило, хотя бы отчасти. Воспоминания навеяли, как это было. Он служил срочную службу в школе сержантского состава в пограничных войсках, и одного только бега в составе подразделения, на время, набиралось в среднем 25-30 километров в сутки – и это не считая физо, тактики и строевой, что в совокупности занимало практически две трети суток – оставляя 7-8 часов для сна. И вот в очередной забег – то ли на 8, то ли на 10 км, он стал кашлять кровью в спину впереди бегущего товарища. Тогда он понял, что пора бросать курить. Интересный факт – из пятидесяти курсантов сержантской школы к ее началу курильщики составляли 45 человек. Спустя месяц-два курильщиков осталось человек 5.
- Береги его, - на улицу вышла бывшая жена, выводя сына, уже одетого. Влад с облегчением выдохнул. Сын выглядел не по-детски серьезным, повзрослевшим. На его плечах висел небольшой тактический рюкзак, подаренный когда-то отцом, вместе с необходимым тревожным снаряжением. Влад порадовался тому, что лет с 7 нередко брал сына с собой в походы, в том числе многодневные, обучал навыкам выживания в горно-лесной местности, и за то, что пару лет назад сына отдали в секцию спортивного туризма. Все это неплохо увеличивало его шансы.
- Не беспокойся. Отвечаю головой. Спасибо.
Растроганная мать обняла сына, по ее лицу потекли слезы. Он обнял ее в ответ. В свои 12 лет он по росту догнал ее, но был худым, пока что рос в высоту. «Ничего» - думал на этот счет Влад, - «Были бы кости – мясо нарастет».
- Все, пора идти, - отец подтолкнул сына к выходу и обернулся к бывшей. – Надеюсь, у тебя и твоей матери все будет нормально, будь аккуратна. Когда все это закончится, сыну еще будет нужна его мать. Раз в неделю я буду в районе железнодорожного моста по объездной дороге, там у основания с правой стороны будет закопана пластиковая банка. В случае крайней нужды поместишь в нее записку – я прочту, по мере сил помогу.
Наконец, выдвинулись. Месяц освещал дорогу, улица была тупиковая – по ней на выход за пределы города было безопасно двигаться, враг сюда не заглядывал за ненадобностью.
Дошли до окраины города, где располагался дом сестры, где последнее время проживала и мать Влада. В ходе разговора с матерью, сестрой и ее мужем, убедить ради безопасности покинуть дом не удалось. Влад аппелировал к тому, что родители должны подумать о двух своих детях – но муж сестры Дмитрий считал, что он не может бросить своих родителей и семью брата, проживавших с ними в одном дворе, и что он и его семья никому не интересны, поэтому покидать дом не имеет смысла. Кое-какие запасы провизии у них есть, первое время продержатся, а там поглядят.
Влад не понимал этого, считая, что давать врагу шанс сделать с тобой и твоей семьей что угодно, это против правил безопасности. Но приходилось смириться с решением главы этого семейства и мнениями двух женщин, своих родных. На крайний случай, оставив координаты места, где можно разместить записку с просьбой о помощи, Влад с сыном двинулись в обратную дорогу.
Уже выйдя на окраину улицы, на повороте Влад с сыном неожиданно столкнулись с двумя американскими солдатами, очевидно, патрулировавшими улицы города. Американцы на мгновение замерли. Сын тоже. У Влада же сработала мышечная память и тревога – нет, не за себя – за сына. Мгновенно выхватив из ножен казачий бебут, он секущим движением разрубил горло одного врага, тут же нанеся удар по второму. Попасть в горло второго с первой попытки не удалось, бебут рассек лицо амера, разрубив нос и челюсть, и тот с глухим воплем руками схватился за лицо. Вторым ударом сбоку удалось поразить горло и второго врага, тот упал на колени, и затем завалился навзничь. Растекающаяся кровь в полутьме, под светом лунного месяца, казалась серой. Оглядевшись вокруг, Влад принял к сведению, что врагов поблизости не было, а схватка получилась скоротечной и тихой, так что в ближайшие минуты здесь вряд ли появится подкрепление. Было время снять с врага его оружие, чем он и занялся. Прежде всего, он снял с трупов два 5,56-мм карабинов М4. Эти карабины, как вспомнил Влад, являются компактным вариантом автоматической винтовки М16А2 с выдвижным четырехпозиционным прикладом, емкость магазина для такого карабина составляет 30 патронов. Штык-ножи снимать не стал. Бронежилеты тоже – их вес был небольшим – всего 7,5 кг каждый, однако сейчас каждый грамм веса на счету для сохранения мобильности. А вот одну каску, изготовленную из многослойного кевлара, он снял, вместе с очками ночного видения AN/PVS-7. С их помощью можно обнаружить человека при свете звезд на расстоянии до 150 метров и при лунном освещении (в четверть силы) — до 350 м. Также он порадовался переговорному устройству, его масса было всего чуть больше полукилограмма, в комплект входит непосредственно приемопередатчик, подзаряжаемый блок питания, наушники и микрофон. Их он взял оба. Также он посчитал необходимым снять с трупа один комплект модульного боевого тактическое снаряжения (MOLLE), в том числе патрульный рюкзак и боевой тактический жилет с взаимозаменяемыми быстросъемными подсумками для магазинов индивидуального стрелкового оружия, ручных гранат и других элементов экипировки. Со второго трупа снял 6 магазинов для карабина, и закинул их и все остальное, за исключением длинноствольного оружия, в патрульный рюкзак, освободив тот от лишнего снаряжения. В первом тактическом жилете тоже было 6 магазинов. Порадовали два самозарядных пистолета Beretta M9 с запасными обоймами. Вес снятого снаряжения и оружия оказался приличный, поэтому носимые с собой карабин «Сайга» и обрез охотничьего ружья с боеприпасами уже оказались в тягость. Однако избавиться от них Влад не решился, помня, что в бою лучше с собой взять лишнюю гранату или десяток патронов, чем банку тушенки. Оттащив трупы в сторону, он увидел канализационный люк, в который их и забросил, прикрыв крышкой. Теперь хотя и могут поднять тревогу ввиду отсутствия солдат, однако найдут их не очень быстро, в связи с чем расследование происшествия замедлится, что даст дополнительную фору во времени.
Сын выглядел слегка напуганным, но сильно испугаться он не успел. Должно быть, на пользу оказалась полутьма – потому как по-настоящему осознать, что его отец только что убил двух человек, ребенок не смог. Это хорошо – детская психика – вещь тонкая, к насилию ее нужно приучать постепенно, - думал Влад.
Быстрым шагом, внимательно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, отец и сын вышли из города и оказались на окраине леса. Проделав обратный к дому путь, по пути оставив в лесу в определенном месте патрульный рюкзак и все лишнее, прикрыв ветками и заметив ориентир, как найти их на обратном пути, Влад увидел, что его жена поторопилась набрать лишних вещей.
- Я же сказал, самое необходимое! – вспылил Влад.
- Это все нужно, - защищаясь, стала пояснять Татьяна.
- Я же сказал, на базе у меня многое есть. Сейчас не до комфорта, «не до жиру – быть бы живу». Черт возьми, воистину говорят: «Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам!», - с этими словами Влад стал выбрасывать лишние, на его взгляд, вещи из переполненного рюкзака, а сумку – ту и вовсе оставил, т.к. руки, по его мнению, должны быть заняты оружием, а не ручками тяжелых сумок.
- Ося, привет, - растерянно поздоровалась с ребенком Татьяна, несколько обиженная таким поворотом.
- Здравствуйте!, - ответил сын.
Малыш на руках у Татьяны захныкал. Это было самое сложное – как пронести незаметно плачущего маленького ребенка на выход из города.
- Таня, возьми соску-пустышку, привяжи к ней ленточки, когда будем идти по опасному участку пути, завяжешь ленточки, так, чтобы соска изо рта у сына не выскочила. Если выскочит и он заплачет – мы все погибнем.
- Хорошо, сделаю, Владушка, - и верная жена стала одной рукой искать подходящие ленты, выбросив содержимое ящичка комода на пол – не до порядка.
Наконец, приготовления были закончены, и можно было выдвигаться из дома. Ребенка взяла на руки жена, посадив его в специальное приспособление в сидячем положении. Нагрузив себя тяжелым рюкзаком с вещами и боеприпасами, Влад поправил один карабин, который нес сын, показав, как удобнее его нести на марше, повесил на себя остальное оружие и группа из четырех человек, из которых был боеспособен только один, выдвинулась из дома. Влад шел первым, на расстоянии метрах в 10-15 впереди остальных. Затем шла жена с малышом на руках. Замыкал группу старший сын, которому строго-настрого было поручено идти, не отрываясь, почти следом за тетей Таней. Проверив, что впереди все чисто, он издавал тихий посвист, а в более освещенных участках поднимал руку и указывал ею путь вперед. Когда нужна была срочная остановка, он останавливался и поднимал ладонь. Татьяна шла следом и держала дистанцию, когда было необходимо, замирала. Самый опасный участок – неподалеку от дома, где в здании дорожно-патрульной службы разместилась небольшая военная база (территория здания ДПС была небольшой, поэтому там при всем желании большому количеству техники и солдат не разместиться), удалось преодолеть на удивление спокойно и тихо – ребенок на руках первое время не хныкал, ему была интересна перемена обстановки. Это впоследствии он раскапризничался, когда устал, но каждый километр ночью давался с трудом всем.
Все же, до рассвета удалось пройти достаточно, чтобы на несколько километров удалиться от города, пройдя в обход блокпост – под прикрытием темноты. Днем там не пройти, но ночь благоприятствовала – было достаточно темно, чтобы по-глупому не засветиться, и достаточно светло – чтобы видеть впереди себя и двигаться в нужном направлении.
Под утро все устали, особенно Татьяна, несущая малыша. Влад был приспособлен к нагрузкам, сын тоже поражал порой своей выносливостью. Однако всем требовался привал. Найдя подходящее, заросшее растительностью место неподалеку реки, возле которой утром ощущалась особенная свежесть, и даже прохлада – все-таки на дворе была осень – Влад устроил всех в нем на отдых, а затем, сняв тяжелый рюкзак, но не оставив оружия, направился вперед, где по его расчетам через несколько сот метров был спрятан тайник. Этот тайник он устроил давно, еще лет 8 назад, каждый год проверяя его содержимое и заменяя необходимое в нем. По сути, еще тогда Влад вычислил два наиболее вероятных маршрута, куда выдвигаться в случае неблагоприятных обстоятельств – как принято говорить в среде выживальщиков – товарище по форуму – Большой Песец. Который, кажется, наступил. На пути этих маршрутов он и оборудовал тайники, выкопав в земле в наиболее сухом месте углубления и поместив в них 20-литровые пластиковые бочонки. В бочонках были следующие предметы: продукты – запас галет, мед, пеммикан (изготовленный собственноручно), перевязочный материал в аптечке, нож, спальник, а также магниевый брусок с огнивом. Были и еще кое-какие полезные мелочи.
А вот и большой камень, скорее всего, осколок дольмена – в десяти шагах от которого, если двигаться на север, спрятан тайник. Эти осколки то тут, то там встречались в кубанских лесах. Наследие древних времен, в свое время красными многие дольмены были взорваны – таким образом, в лесах, в которых крупные камни практически отсутствовали, встречались только такие осколки, не все из которых коммунистами были растащены на фундаменты школ и других зданий. Этот осколок послужил Владу ориентиром – ведь в лесу порой очень сложно найти место, где ты спрятал тайник. Растут и ломаются деревья, сменяются сезоны года – и каждый раз место выглядит по-разному. Без ориентира нельзя. И в то же время непосредственно у камня тайник делать было нежелательно во избежание обнаружения. Ну, а отмеряв определенное расстояние – благо, что валун-осколок весил не меньше пары сотен килограмм и не мог быть легко сдвинут – в любой стороне от него – пожалуйста, закладывай тайник.
Ножом Влад подкопал сантиметров 20 плотно утрамбованной земли – до крышки. Глубже он не закапывал, полагая, что нет необходимости. На Кубани зимы мягкие, поэтому глубина промерзания не превышает этой величины. Зато влажность повышенная – и чем глубже – тем в осенне-весеннюю пору выше уровень залегания грунтовых вод, образовавшихся в результате обильных в это время года осадков. Вдобавок, рассуждал при закладке Влад, ты можешь добраться до тайника израненным – и до глубоко сидящего тайника можешь попросту не успеть добраться.
После извлечения части содержимого, остальное Влад решил оставить в тайнике – он может еще пригодиться. После чего вернулся к месту отдыха своих родных.

 

[AntonXxX]

Подпишусь. Надеюсь, продолжение не заставит себя ждать слишком долго.

 

[Спартанец]

Вернувшись к заметно обрадовавшимся его приходу родным, Влад вынул пеммикан и галеты и предложил позавтракать. Огня разводить не стал, чтобы не быть обнаруженным. Нет, не зря – думал Влад – он хранил в тайнике те продукты, которые можно употреблять в пищу без приготовления, хотя из пеммикана может получиться прекрасный суп. В свое время он искал способ длительного хранения мясной – протеинонасыщенной – пищи, и в результате наткнулся на рецепт пеммикана. Раньше использовал для хранения тушенку – до того случая, как убедился в том, что при хранении тушенки можно остаться вообще без провизии. А это в чрезвычайных ситуациях смерти подобно. Все дело в том, что экспериментируя, много лет назад Влад спрятал в 50-литровую пластиковую бочку банки с тушенкой, бутылки со сгущенным молоком, крупы в заводских полиэтиленовых пакетах – и бочку закопал на возвышенности. Но спустя год, после зимы, проверив тайник, Влад оказался разочарован как тушенкой, так и большой бочкой в качестве емкости для хранения. Все дело в том, что несмотря на место, располагающееся на возвышенности, видимо, из-за глинистых прослоек, уровень грунтовых вод оказался столь высоким, что при раскопке до верха бочки оставалось всего-ничего – бочка по сути стояла в воде. Возможно, уровень воды в дождь стоял вообще в уровень с крышкой, хотя глубина земли над бочкой составляла каких-то двадцать сантиметров – то есть при закладке тайника Влад сильно не углублялся. И самое парадоксальное было в том, что в бочке накопилось сантиметров двадцать-тридцать воды. Как она туда попала – совершенно непостижимо! Ведь мало того, что на бочку крышка закручивалась, она еще и укреплялась специальным металлическим обручем, во избежание протекания. В итоге, попав в бочку, вода вынудила тонкую жесть банок тушенки коррозировать, банки прогнили, и их содержимое вытекло в воду, и все это подверглось разложению. Банки с тушенкой располагались внизу бочки – и в результате все оказались испорчены. Но что удивительно – даже находясь с разлагающимся мясом в непосредственной от него близости, крупы в полиэтилене и сгущенка в ПЭТ-бутылках не пострадали совершенно. Больше с хранением тушенки в тайниках Влад не связывался, вдобавок его смущало то, что металл банок реагировал на металлодетекторы – а поисковиков с этими устройствами в кубанских лесах было немало – то ли они искали останки воинов, погибших в Великую Отечественную войну, то ли раскапывали древние захоронения шапсугов и черкесов, которых хоронили вместе с их оружием – такое оружие неплохо продавалось на черных антикварных рынках. И вот однажды Влад прочитал о пеммикане. Как оказалось, североамериканские индейцы, удачно поохотившись на бизонов и не будучи обремененными знаниями позднее родившегося Луи Пастера о пастеризации и консервации продуктов, заготавливали мясо на длительный срок сушкой. Мясо бизона тщательно высушивалось под солнцем и на ветру, потом, чтобы сделать его более мягким, его некоторое время держали над огнем, после чего разминали на камне в мелкий порошок. В этот порошок добавлялась разогретая смесь жира и костного мозга, потом – размятые ягоды дикой вишни. При необычайно малых массе и объеме пеммикан отличался очень высокой питательностью, что делало его очень удобным для питания в дальних переходах – в рационе полярных путешественников начала 20-го века он быстро стал основным продуктом. Готовили его, конечно, уже не из мяса бизона и без вишни, но сама суть от этого не менялась. Влад готовил пеммикан так: покупал мясо (предпочитал говядину), резал на кубики сантиметра по 2, также вытапливал на глубокой чугунной сковороде сырое свиное сало, вынимал шкварки, а затем кубики мяса – малыми порциями помещал в этот растопленный жир. Мясо выдерживал в жире, на медленном огне, до тех пор, пока переставали выделяться пузырьки и вода в мясе замещалась жиром. Кубики мяса при этом уменьшались и приобретали темно-коричневый цвет. Проверка – разрезание такого кубика – показывала, что внутри розового не оставалось, продукт был готов. Добавив в растопленный жир соль, тем самым приобреталась дополнительная защита от порчи. Влаги в таком сухом мясе не оставалось, а без нее продукт хранился гораздо дольше. А для защиты от кислорода воздуха, который, как известно, окисляет жир, и для непосредственного хранения использовались маленькие бутылочки из плотного полиэтилена, в которые продукт утрамбовывался плотно, не допуская воздушных прослоек.
Жена и сын Влада по достоинству оценили вкусовые и питательные качества пеммикана, который вместе с галетами прекрасно позволил утолить голод. Запив все это дело водой, взятой из горной речушки, в которую Влад заблаговременно за полчаса кинул несколько кристалликов марганцовки – маленький пузырек которого с собой носил всегда в носимом аварийном запасе (для обеззараживания воды для питья и для обработки возможных ран в экстремальных условиях), и после того, как Татьяна покормила малыша грудью, семья вновь тронулась в путь. Пробирались по лесу, по дороге, тянувшейся в горы, идти не рискнули. И правильно сделали – вдалеке – у дороги - время от времени слышалось движение грузового транспорта, безусловно, вражеского. Временами также высоко пролетали самолеты – и они тоже вряд ли были наши – думал Влад.
Начинало смеркаться, и Влад боялся не успеть дойти до места скрытной дислокации – ведь тогда семье пришлось бы заночевать в осеннем лесу – а ночью температура значительно снижалась. Для детей и супруги эта ночь могла оказаться последней – если бы и не замерзли – воспаление легких было бы гарантировано. В то же время развести костер – значит, дать обнаружить себя – ведь враг знал, что своих в лесу нет, взятые под контроль пленные жители находятся в городе, в лесу могут оказаться нежелательные элементы. Послать ракету с боезарядом на такой огонек – и всех делов-то. Но дойти успели. Измученные, супруга и сын Влада присели на сухую листву, пока Влад аккуратно освобождал проход в убежище. Об этом убежище никто раньше не знал. Влад часто ставил в известность супругу, что идет в поход, в которых провел не одни выходные и часть отпуска. Возвращался всегда усталый и грязный. Стирая его камуфляж, Татьяна часто ворчала – как можно испачкать так одежду в обычном походе, на что Влад отшучивался, что, мол, с друзьями по страйкболу отрабатывал тактику передвижений, переползаний, кувырков по грязной земле. Он и впрямь много времени и сил уделял этому, но не меньше тратил на оборудование тайного убежища. Для начала он выбрал место для своего схрона – на это ушло много дней наблюдений и изучения местности. Воспользовавшись в интернете спутниковыми картами Google, убедился, что местность в значительной мере вокруг покрыта лесом, населенные пункты и дороги находятся достаточно далеко. Найти действительно хорошее место было нелегко, т.к. Кубань – достаточно населенный регион, и участков леса, которые остались непроходимыми, почти не осталось – здесь было множество населенных пунктов, дорог, а также многочисленные туристы, лесники и охотники. Это не безбрежная тайга Сибири, в которой легко потеряться. Визуально осмотрев территорию, да и не один раз, изучив подходы и окрестности, Влад тогда решил делать схрон на поросшей лесом горе. Камня здесь не было – гора была земляной, и имела высоту всего каких-то пятьсот с лишним метров, однако подняться и спуститься на нее вследствие достаточной крутизны было нелегко. Ничего интересного здесь не было, ни одной тропинки не встречалось – потому здесь можно было долго оставаться незамеченным. Раньше в этих местах шли бои с немецко-фашистскими захватчиками – место в народе назвали голубой линией, потому что ночью вспышки выстрелов подсвечивали местность, и за несколько километров отсюда небо по ночам казалось голубым. Много подвигов здесь совершили наши бойцы, противостоя воинам Запада, пришедшим покорять эту землю. Только тогда это были немцы, а сейчас, похоже, половина Европы во главе с США. Не меньше сил и нервов врагу здесь потрепали не только наши бойцы на земле, но и в воздухе – чего стоил фрицам один Покрышкин. Александр Иванович Покрышкин — советский лётчик-ас, второй по результативности (после Ивана Кожедуба) пилот-истребитель среди лётчиков стран антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне. Первый Трижды Герой Советского Союза. Позднее стал маршалом авиации. В воздушных боях на Кубани против прославленных немецких истребительных авиасоединений А.И. Покрышкин проявил себя во всем блеске таланта умелого воздушного бойца и мастера тактики. Его новые тактические приёмы для патрулирования воздушного пространства: такие как «скоростные качели», «кубанская этажерка» и использование наземных радаров, а также продвинутая наземная система контроля принесли советским ВВС первую большую победу над люфтваффе. В большинстве вылетов Покрышкин брал на себя самую трудную задачу — сбить ведущего. Как он понял из опыта 1941—1942, подбить ведущего значило деморализовать противника и часто этим заставить его вернуться на свой аэродром. Начальник связи 16-го гвардейского истребительно-авиационного полка, где служил Александр Иванович, вспоминает: «Не раз мне доводилось слышать по радио, как немецкие наблюдатели передавали своим пилотам: «Внимание! Внимание! Покрышкин в воздухе!». И, едва заслышав фамилию Покрышкина, фашистские асы покидали жаркое кубанское небо».
Но если в небе тебя видно издалека, то в этих горах, густо поросших лесом и кустарником, ты мог потеряться от врага надолго. Однажды Влад пытался вместе с сыном напрямую, по компасу, пройти по таким горам, имеющих среднюю высоту от ста до трехста метров, к Черному морю. Напрямки – это километров двадцать до Черного моря. По тропам – на десяток километров больше. Но форсирование этой самой горы в полтыщи метров высоты оказалось чрезвычайно водозатратным делом – вся вода во фляжках была выпита, а силы были на исходе. Влад понял – если по тропинке до Черного моря через горы он доходил за восемь часов, то идти строго напрямки – не обходя эти возвышенности – а поднимаясь и опускаясь по ним – займет неделю пути, и с собой нужно брать цистерну воды. Что нереально.
Кроме того, кубанские леса полны зарослями кизила – эти ягоды любят собирать местные жители, из них получается удивительно вкусное варенье и компот. Однако только здесь Влад встретил заросли особенно крупного кизила, ягоды которого по размеру были величиной с крупную черешню – вдвое больше обычных ягод. Значит, здесь его не собирали – еще один признак, что здесь не ходят. И вероятность сделать здесь действительно скрытную базу увеличивалась.
Тогда Влад стал копать. Землю он выносил по одной тропе, в плащ-палатке, тропу каждый раз за собой, уже уходя, разрыхлял, а углубление накрывал плетенкой и засыпал листвой. Выкопав яму, изначально сделав вход-лаз в нее небольшим, Влад заизолировал ее стены глиной, частично принесенной с реки в паре сотен метров от горы, частично использовал глину, выкопанную здесь, в яме. Свод укрепил – на всякий случай – не слишком толстыми бревнами деревьев дуба, спиленными также подальше отсюда. Выбрал дуб потому, что это дерево наиболее сильно противостоит влажности – до сих пор находят суда викингов, отлично сохранившихся на дне крупных водоемов – и дерево там стало еще крепче, практически окаменело. Отверстие входа закрывалось крышкой, сделанной из сплетенных веток и обмазанных глиной – можно было стоять на входе или около него – и не догадаться, что под тобой находится схрон. Больше всего времени, конечно, заняла копка – Влад не один раз выругался, вспомнив, как когда-то прочитал в одной книжке, что обычно на копку уходит один кубометро/час – при работе одного человека. На самом деле, копка была невероятно трудной и значительно медленнее – и одной малой саперной лопаткой здесь не обходилось. Копал чаще большой крепкой лопатой, корни деревьев рубил топором, приходилось использовать даже мотыгу, чтобы вначале разрыхлить землю, а потом ее подкопать. Чем глубже копаешь – тем тяжелее процесс – земля настолько плотная глубже, да еще и перемежается с глиной. Нелегко оказалось и выносить землю. Сырая земля – а особенно глина - вообще тяжелый материал. В общем, дался ему этот схрон очень нелегко – в первую очередь поэтому было чрезвычайно важным сохранить его в тайне от посторонних глаз – на второй такой схрон Влад вряд ли решился бы. Будучи неоднократным призером региональных соревнований по силовому троеборью, кандидатом в мастера спорта, копая, он поражался крепости и жилистости дедов, которые прокопали окопы от Москвы до Берлина во второй мировой войне. А вот сейчас, когда наступила третья мировая – смогут ли потомки этих дедов-победителей достойно дать отпор врагу? Зачастую потомки эти росли на чипсах и пиве – многие из них в руках предмета, тяжелее авторучки не держали, работая всякими менеджерами, юристами и экономистами. Да что говорить – большинство профессий стали сидячими. Механизация заменила человека – надежда в этой войне могла бы оставаться только на ребят, посещающих спортивные залы, но за полтора десятилетия тренировок Влад увидел, что хотя через его спортзал и прошло пара сотен человек – большинство больше одного-двух раз спортзал не посещали. Текучесть кадров в спортзале была больше, чем при разгрузке вагонов на железнодорожном вокзале в Москве. Не этим ли обусловлена необычная тишина со стороны наших войск и ополчения, - думал Влад. Но ему не хотелось верить, что наши войска могли сдаться без боя, и что желающих устроить диверсионную и партизанскую войну из гражданского населения нет.
После оборудования схрона, который Влад изначально рассчитывал на десяток человек, сделав в том числе и двух-ярусные кровати, он оборудовал печку. Ее он сделал из той же глины, а после того, как она достаточно высохла, после нескольких топок глина приобрела крепость - свойство обожженных кирпичей. Трубу он сделал из камней на бетонном растворе, нелегко ему досталось транспортировка сюда цемента в наплечном рюкзаке. Здесь он применил хитрость – разветвил печную трубу на три ответвления, проложив под землей в разные направления на несколько метров. Выходы вверх замаскировал стволами деревьев с выгнившей сердцевиной внутри. Разделенный таким образом на три части дым, да еще и при условии топки сухими дровами, был практически не виден – более того, он тянулся вверх, к вершине горы, и поэтому даже его запаха поблизости не оставалось. Ночная топка была еще более безопасной в отношении визуального обнаружения.
Главное, на что опирался Влад при обустройстве схрона – это не использовать в нем никаких металлических предметов – чтобы даже теоретически не дать возможности дать его обнаружить поисковиками. Земля, камни, глина, дерево, и немного цемента – вот и все, что он применял. В конце он выложил стены расщепленными пополам бревнышками собственноручно спиленных деревьев, которые предварительно высушил, и пропитал антибактериальными составами, препятствующими гниению древесины. Схрон получился весьма уютным.
Наконец, крышка-люк схрона была извлечена, Влад спустился вниз и зажег заранее изготовленные импровизированные светильники – которые по сути, были лампадками, в редкие минуты отдыха при обустройстве схрона изготовленные из глины и обожженные в костре. В них наливалось масло и опускался фитиль из натурального волокна – годился и кусок бинта – такие лампадки давали относительно немного света, и слегка коптили, но заранее продуманная и изготовленная система воздухоснабжения по специальным каналам решала проблему запаха и нехватки кислорода для горения. Главным плюсом таких лампадок было то, что они горели очень долго. Заправить их можно было любым жиром – как растительного, так и животного происхождения. На такой лампадке можно было даже разогреть консерву, и даже за полчаса-час вскипятить воду в котелке, налитом наполовину.
Удостоверившись, что со схроном все в порядке, Влад подал знак и все семейство благополучно разместилось в убежище.
Задача номер один – обеспечение безопасности семьи – была выполнена успешно. Заготовленных заранее в схроне запасов провизии хватит на полгода, при расчете на десять человек – здесь даже было детское питание для грудного малыша, поэтому об этом вопросе пока можно было не беспокоиться.
Теперь можно было подумать о более глубокой разведке, выяснить, что же случилось, а заодно подумать, как нанести максимально возможный урон врагу.
Но это – на ближайшие дни. А сегодня, прогрев печкой схрон, сытно поужинав и чуть поигравшись на исходе сил с годовалым малышом, крепко уснувшим после невольной прогулки на свежем воздухе, поговорив со старшим сыном и пожелав ему спокойной ночи, Влад заснул в объятиях любимой супруги, уставшей куда больше него, закаленного.
Печка посвистывала, прогоняя лишнюю сырость из подземного убежища. Пробивавшийся из зольного отверстия свет разгоревшихся дров и от одной оставленной гореть лампадки рисовал причудливые тени на стенах схрона, напоминающие некую битву – битву сил Добра с силами Зла, олицетворением последнего которым стал Западный мир, с его стремлением завоевать, подчинить, отнять.
«Ничего, будет и на нашей улице праздник», – думал, засыпая, Влад. Он еще не знал, какую роль ему уготовила Судьба в этом противостоянии, и мог еще спать спокойно. Ведь самые близкие люди (эх, мама-мама, сестренка, да племяши!) сейчас находились рядом с ним, ради своих детей он был готов на все – в том числе пожертвовать собой, если придется, не задумываясь.
Недалеко завыли шакалы – обитатели здешних лесов. Но их никто уже не слышал. Все крепко спали, утомленные событиями последних дней.

 

[Алексей54]

Побольше бы такого, да ещё с примерами, как работать...
Многим бы помогло в трудный час...
ИМХО

 

[Спартанец]

Утро началось с разбора провизии, хранившейся в схроне. Особым разнообразием оно не отличалось, однако при минимуме веса содержало максимум питательности. Здесь были продукты, которые хранились долгое время, ведь не известно было заранее – когда и к чему готовиться и когда придется воспользоваться. В принципе, Влад всегда знал, что рано или поздно «грянет гром». Еще после службы в армии в его душе поселилось чувство тревожности, и он стал, что называется – «играться» с наполнением тревожного чемоданчика, совершенствуя его состав. Постепенно это переросло в нечто большее, и он стал полномасштабно готовиться к чрезвычайной ситуации. Однажды, совершенно случайно, он наткнулся в интернете на самый крупный в России форум выживальщиков, и понял, что он не один – таких как он – много. Что примечательно, на форуме встречались люди разного возраста, пола, социального происхождения, но все они ожидали чего-то, каких-то больших неблагоприятных последствий, катастрофы глобального масштаба, условно называемого «Большой Песец» (БП). Правда, если одни ожидали нашествия зеленых человечков, желающих подчинить планеты Солнечной системы, а другие – нашествия зомби, кровожадностью превзошедших киношных, то наибольшая часть форумчан была здравомыслящей и угрозами видела мировую войну и голод, изменение климата, гражданские беспорядки и т.д. Общаясь на форуме, Влад расширил свои познания в области выживания, а также смог поделиться с камрадами своими наработками.
Как оказалось, Влад не напрасно жил ожиданиями. То, чего он опасался – произошло. Он, конечно, надеялся на то, что этого никогда не произойдет, как говорится – «Готовился к худшему, надеясь на лучшее» - однако, чему быть – того не миновать. Он не был романтиком и не ожидал, что при наступлении Большого Песца все станет замечательным, и удастся перекроить мир по своему разумению, удачно повеселившись. Ничего подобного. Влад осознавал, что война – если она произойдет – это грязь, вонь и тяжелейшие лишения. Сказался полученный ранее опыт, а также последующее изучение опыта разных войн и локальных конфликтов – как их принято по-современному, лукавя, называть.
Отбросив мысли о происходящем в сторону, Влад осмотрел запасы провизии. Здесь были пеммикан, пшеница (как оказалось, она отлично хранится сотни лет в сухих прохладных условиях), мед (он хранится вообще вечно – при условии, что настоящий – еще при раскопках пирамид ученые встречали отлично сохранившийся мед), рис, сухой картофель, чай в заводской фольге (так он лучше хранится), сахар, соль, приправы, уксус, сода. Также в стеклянных банках законсервированным хранился вытопленный свиной жир – по-народному смалец. Немного топленого масла. Детское питание.
К пшенице прилагалась металлическая мельница с регулирующим диапазоном, благодаря которому можно было смолоть зерна пшеницы как в муку, так и в крупу. Проще, конечно, было бы хранить муку – однако мука не хранится так долго, как пшеница – все дело в том, что взаимодействуя с кислородом, жиры, содержащиеся в муке, окисляются и прогоркают – в итоге мука портится. Да и заводятся в ней всякие жучки.
Из такого состава продуктов при желании можно было готовить основную пищу. Влад, закладывая продукты на хранение, надеялся на то, что удастся разнообразить питание дарами леса и водоемов – рыбой, раками, грибами, ягодами лесными – в основном на юге представлены ежевика и кизил, а также дикорастущими растениями, которые можно использовать в супы и салаты. Изучению даров природы он посвятил достаточно много времени, даже лепешки выпекал из вымоченных желудей.
Консервы он запасать не стал, хотя стоило бы. Причин было две: опасался обнаружения схрона поисковиками с металлоискателями и нехватка средств – консервы нынче дорогие, чтобы их затаривать большим объемом, а малым не имело смысла.
Поисковиков Влад опасался не зря. Все дело в том, что он часто встречал разграбленные могилы древних шапсугов и черкесов в лесах, а однажды, расположившись в лесу с палаткой, в местах, мало посещаемых туристами, неожиданно обнаружил одного непонятного мужичка, который в паре сотен метров от лагеря Влада настойчиво обшаривал землю металлоискателем – хотя именно в той местности во время Великой Отечественной бои не шли.
Именно по этой причине Влад побоялся хранить в схроне вообще какие-либо металлические предметы, поэтому весь металл, продублировав, разделив на два тайника и зарыл в других местах, в нескольких сотнях метров от схрона. Замысел был такой – если и обнаружат тайник с изделиями из металла – то схрон не высветится. Вдобавок, запасной тайник с аналогичными предметами уменьшает вероятность лишиться всего – один, может быть, найдут и извлекут, а второй – если повезет – не обнаружат. Да и зарыл он их в труднодоступных местах, в зарослях колючего кустарника – правда, при этом весь искололся сам.
На завтрак был суп-пюре, сваренный из пеммикана с сухим картофельным порошком, и горячий ароматный чай, в который были добавлены ягоды кизила – в связи с чем чай приобрел особый ароматный вкус и запах.
После этого состоялся сложный разговор с женой.
- Мне нужно вернуться в город, разузнать все подробнее. На пару дней.
- Владушка, не оставляй нас! Я так боюсь! Вдруг с тобой что-то случится, ты не вернешься, что с нами будет? Что с детьми будет? Как я перенесу, если ты погибнешь?
- Обещаю (на сердце скрипнуло – врать он не любил), что рисковать не буду и никуда не ввяжусь. Только узнаю, что к чему, и обратно.
Он действительно не хотел напрасно рисковать, но понимал, что риск и без излишней самодеятельности весьма велик. Чего стоила неожиданная встреча с теми амерами, которых пришлось ликвидировать. И виновника уже, скорее всего, ищут. Слава Богу, старший сын у него был молчалив, и тете Тане не рассказал, что произошло. Но может и сболтнуть, пока он будет отсутствовать. И тогда паники жены не миновать. Нужно что-то придумать, и тут Влад вспомнил про рации, снятые с погибших амеров.
- Давай так. У нас есть рации, я буду связываться с тобой каждые три часа – но при условии, что ты отвечать не будешь – чтобы не позволить дать вас запеленговать, если что. Пообещай мне это. Мы находимся примерно в 10 километрах от города, плюс ты на возвышенности, рации должны «доставать». Так ты не будешь слишком беспокоиться. Я понимаю, что без меня вам не выжить. Обещаю быть предельно осторожным.
На том и порешили, и Влад засобирался в дорогу.

 

[Спартанец]

Влад по натуре был достаточно педантичным относительно походных сборов – он понимал, что здесь важна каждая мелочь. Он тепло оделся – на улице за ночь сильно похолодало – в специальный зимний мембранный костюм грязной камуфляжной «осенней» расцветки. Не зря он его хранил в схроне, как и большие запасы другого снаряжения, которые съедали значительную часть ежемесячных доходов. Взял с собой маскирующую накидку снайпера . В армии он имел воинскую специальность снайпера, к чему пришел еще с детства, занимаясь в стрелковой секции и выступая на соревнованиях. После армии штудировал специальную литературу о снайперской стрельбе, его кумиром из современных снайперов был – словно по какой-то иронии – американец Крис Кайл. В Ираке американца прозвали Дьяволом Рамади: 160 подтверждённых убийств. По словам самого снайпера, за время службы он ликвидировал 250 человек. Одного из них спецназовец уложил с предельного расстояния почти в два километра. На такой выстрел во всём мире способны единицы. За голову Кайла моджахеды назначили награду — баснословные по местным меркам деньги, 20 тысяч долларов. Но за 4 командировки он не получил ни царапины, будучи словно заговоренным от пуль. Однако погиб он от руки своего друга - американа Эдди Раута – тоже ветерана Ирака. Что и говорить – американцы – психи, им не место в мировой истории и их нужно отстреливать.
Из оружия Влад взял трофейный карабин М4, который тщательно вычистил. Несмотря на то, что американцы за последние полвека участвовали чуть ли не во всех горячих точках на планете и позиционируют себя как лучшие солдаты в мире, карабин оказался плохо вычищенным, и Влад потратил добрых пару часов, чтобы придать ему божеский вид. Одел тактический жилет, в подсумках которого имелось шесть магазинов с патронами для карабина. Взял также пистолет с запасными обоймами. Огорчился, что у убитых солдат по какой-то случайности не было гранат. Бебут он в этот раз не стал брать, хотя он его в прошлый раз здорово выручил, однако из оружия ближнего боя взял тактический томагавк, способный пробивать кевларовые шлемы врага и легкие бронежилеты.
Интересна история этого оружия. Поначалу, как общеизвестно, его применяли индейцы, потом о нем забыли, считая его пережитком прошлого. Однако бывший боец морской пехоты армии США Питер ЛаГана – потомок индейцев племени Мохаук, убедил мир в обратном. В 1966 году на военной базе в штате Вирджиния он продемонстрировал технику владения этим оружием. В ходе теста он противостоял двум морпехам, вооруженных винтовками со штыками. Спустя минуту он обезоружил обоих нападающих, хотя и получил порез правой руки, однако все равно продолжил демонстрацию. Далее ЛаГана обезоруживал бойцов с мачете, а в третьем тесте легко победил нападавшего с ножом.
Удивительно, что теперь томагавк – американское оружие – готов обрушиться на головы своих создателей. Хотя, с этим утверждением, что оружие американское - тоже можно поспорить – ведь хотя модификация и современная американская, истинные создатели его – индейцы, которых европейские завоеватели беспощадно отстреливали и травили, освобождая себе территорию. Таким образом, такой томагавк в руках Влада – топор возмездия за пролитую кровь индейцев. Но это будет так, если им придется воспользоваться.
Долго поразмышляв, Влад все же решил взять с собой мощный арбалет – подарок друга. Арбалет этот был самодельным, его создатель, у которого друг его и приобрел, за незаконное изготовление оружия был заключен в тюрьму – хорошо хоть, что не сдал на допросах, кому успел продать свои арбалеты. Усилие натяжение плечей этого арбалета, изготовленных из рессоры, составляло около 90 кг, и даже Влад – опытный пауэрлифтер, рвущий больше двух сотен килограмм штанги в становой тяге, с трудом натягивал его. Оружие засады – практически оружие одного выстрела. Полноценное его использование против врага, вооруженного автоматическим огнестрельным оружием, самоубийственно, однако для снятия часового – самое то. Поэтому и болтов к арбалету Влад взял только парочку. Ему очень хотелось разжиться хорошей снайперской винтовкой, желательно с глушителем – лучше всего подошел бы российский «Винторез» для городских условий. В армии у него была СВД, эта винтовка лучше для внегородских условий, но здесь – если удастся найти – придется пользоваться трофейным американским стволом – с незнакомой ему системой. В теории-то он их знал, наверное, все – но на практике подержать в руках и пострелять не довелось, поэтому он бы предпочел отечественное оружие. Но где ж его взять? На безрыбье – и рак рыба. Пендосы очень кичатся своими оружейными снайперскими системами, заявляя, что они лучшие в мире. Что ж, посмотрим, если повезет. Подготовка снайперов в армии США – как мог судить Влад по роликам в интернете – действительно неплоха. Но, сравнивая их физическую подготовку и подготовку сержантов в пограничных войсках России, где Владу довелось послужить, он понимал, что наша подготовка даже интенсивнее. Скажем, до службы в армии Влад даже не осознавал предел человеческой выносливости, которую там нередко пришлось проявлять. Лиши пендосов-вояк журналов «Плэйбой» и туалетной бумаги – взмолятся к мамочке и домой попросятся. Утрированно, конечно – человек человеку – рознь. Все индивидуально, но в целом – как сделал вывод Влад – пендосы физически слабее россиян, отслуживших в армии порой в нечеловеческих условиях. Арбалет он разобрал – так его переноска окажется легче, в тактическом ранце, который уже однажды выручил.
Также он взял очки ночного видения, бинокль, а из остального снаряжения – смесь табак4а и красного молотого перца – противодействие собакам – так, на всякий случай. Аптечка была представлена ИПП – индивидуальным перевязочным пакетом армейского образца, медицинским жгутом, кетгутом – это китовый ус – нить для зашивания ран, имеет способность рассасываться, медицинской кривой иглой, и к этому добру взял небольшой мультитул. Не забыл про мощное обезболивающее – которое ему с трудом удалось раздобыть – т.к. оно входило в перечень наркотических препаратов, и фельдшер, продавший ему товар, очень опасался подставы со стороны наркоконтроля и заломил из-за риска высокую цену. Но оно того стоило – мало ли, что случится. Там же был приобретен и специальный препарат, чрезвычайно возбуждающий нервную систему – тоже являющийся наркотиком – амфетамин. Он является синтетическим аналогом запрещенного наркотика кокаина. Влад презирал наркоманов, и никогда не принимал наркотиков сам, однако решил иметь амфетамин в аптечке по следующей причине: через полчаса-час после приема амфетамина человек ощущает прилив сил, невероятную умственную и физическую работоспособность. Психостимулирующие особенности амфетаминов использовали все воюющие страны во второй мировой войне для придания солдатам смелости, энергичности и выносливости. Японским камикадзе давали огромную дозу амфитамина перед последним заданием. Если придется предпринять чрезвычайные усилия для выживания – однократно Влад был готов к приему амфетамина – на кону была большая ставка – жизнь.
Не забыл Влад про пенку – обычный туристический коврик из вспененного полиэтилена. Если придется долго лежать и высматривать врага – отморозить на сырой земле мочевой пузырь, или заработать простатит – было бы, конечно, верхом глупости. Последним, что он взял, был пеммикан – война войной, а обед по распорядку - и фляжка с водой.
Наконец, можно было отправляться в путь. Поцеловав супругу и чудо-малыша, потрепав по вихру старшего сына, Влад – почти что налегке – направился к городу, к которому прибыл перед самым заходом солнца. Обратная дорога – без родных – хотя и по сложной лесо-горной местности – оказалась куда легче. На въезде в город Влад вновь увидел солдат из блокпоста – который уже был усилен. Что-то в городе происходило, и ему нужно было как можно скорее об этом узнать. Поэтому, дождавшись ночи, под прикрытием темноты Влад снова пробрался в город и увиденное потрясло его. То тут, то там лежали расстрелянные гражданские люди – жители его города! Причем по местам расположения трупов было видно, что их убивали не беспорядочно – а организованно строили и потом хладнокровно расстреливали. На калитке одного дома была за руки привязана молодая женщина, которую раздели и потом истыкали штыками.
«Да какие же вы люди! Твари вы пендосские! Гореть вам всем в аду!» - возмущению Влада не было предела. Он знал, что только кровью – чужой вражьей кровью – можно смыть эти зверства и понимал, что иначе не сможет жить. Ему хотелось раздвоиться – одна его сторона призывала к отмщенью, другая – видимо, более благоразумная – напоминала о том, что нужно жить, не рискуя напрасно и не окунаясь в море ненависти – ради родных. Он некоторое время не мог успокоиться, но все же ему пришлось это сделать и понять – что нужно сочетать несочетаемое – выжить, но при этом нанести максимально больший ущерб врагу. А для этого нужно хладнокровие – снайперу иначе нельзя, сгинет.
Нужно было узнать, как его близкие – и Влад осторожно направился в нужном направлении, через город, используя при передвижении все доступные ему средства наблюдения и тонкий слух.

 

[Спартанец]

Через городок он пробрался без происшествий, несколько раз прячась от патрулей, передвигающихся на военных автомобилях. Пару раз он замечал жителей, которые не выходили за порог своего двора, но осторожно наблюдали за обстановкой на улице. На многих окнах появились ставни, забитые снаружи. Более всего поражало почти полное отсутствие освещения в домах, кое-где теплились огоньки свеч, но большинство окон было занавешено плотной материей или фанерой. Народ не хотел привлекать к себе внимания. Было удивительно тихо. Ранее оживленные улицы, по которым двигались автомобили, замерли, авто стояли то тут, то там – ставшие во многих случаях ненужными их владельцам. Места массовых казней Влад встречал еще несколько раз – было видно, что амеры учинили настоящий террор по отношению к населению.
На подходе к дому сестры наш герой замер, увидев возле дома движение. Дом этот выделялся среди остальных ярким желтым забором из металлопрофиля – до известных здесь событий здесь же, на дому, располагалась станция технического осмотра с отлично оборудованным большим гаражом. Отец Дмитрия (мужа сестры) много лет держал здесь эту СТО, занимаясь кузовным ремонтом, и имея, наверное, единственную в городе сушильную камеру, где окрашенные вновь автомобили подвергались принудительной сушке под мощными вентиляторами. Возможно, именно этот яркий забор и видневшийся за ним крупный гараж и привлек врагов, которые сейчас во дворе дома и в гараже устроили какое-то представление, гогоча на своем «аглицком наречии». Особенно задорно себя вел чернокожий амер – здоровяк, раскаты хохота которого, сопровождающиеся какими-то глухими ударами и чьими-то стонами, сотрясали вечерний воздух. Из-за высокого роста его голову было полностью видно за забором, однако из находящихся рядом амеров ростом пониже были видны лишь их кепки. Того, кого били, видно не было – а чтобы увидеть через щель в частично открытых воротах, нужно было подойти поближе. Проблема состояла в том, что напротив ворот стоял американский военный джип с американским бойцом, стоявшим за пулеметом и время от времени озирающимся за округой, контролируя обстановку. Владу повезло – улица была из новых, и на каком-то расстоянии виднелся недостроенный дом – точнее, его фундамент. Влад переполз за фундамент и оценил, что использовать трофейный карабин ему нельзя – выстрел в пехотинца в автомобиле всполошит вояк, находящихся во дворе – и справиться против троих солдат, да еще при наличии у них заложника – Владу будет совершенно непостижимо. И тут он услышал крик избиваемого, хрип которого не сразу позволил опознать его, однако Влад уже слышал такой хрип, и наконец понял, кого бьют. Это был Митя – муж его сестры.
Однажды, когда его сестра еще только встречалась с Митей, она с ним поссорилась и объявила о разрыве отношений, о чем поделилась с братом. После чего с подругой отправилась в кафе. Был субботний вечер, и Влад задержался до середины ночи за просмотром фильма «300 спартанцев». Увлеченный просмотром подвига древних воинов, запечатлевших свой подвиг в вечности, он услышал какой-то шум во дворе и вышел узнать, в чем дело. Во дворе стояло два дома, в одном жил он с женой, а в другом тогда жила его мать с сестрой. Он увидел такую картину. Во дворе, у крыльца, стояли сестра, мать, и бывший уже как день парень сестры – этот самый Митя. Они ругались, больше сестра, которая была в небольшом опьянении. Она обвиняла Митю, что он выкручивал ей руки и хватал ее за горло, душил, когда садил в такси, возвращая домой. Показывала на свои запястья и шею, в доказательства. И хотя свет от уличного освещения на крыльце не позволял увидеть каких-то следов у нее на коже, а Митя отмазывался, косясь на Влада, что он не душил ее и руки не выкручивал (он был трезв и твердо стоял на ногах), наверное, находясь под впечатлением фильма о спартанцах, горя диким желанием не допустить обиды близких, Влад вспыхнул. В пол-секунды он развернулся и ударил кулаком Митю в лицо. Удар был такой силы, что Митя начал падать назад, ломая декоративный деревянный заборчик. Потянувшись за ним, чтобы дать «добавки», Влад упал на него коленями, схватил Митю левой рукой за горло и правой стал бить его в лицо. Тот поначалу пытался опрокинуть Влада, что-то сделать еще, но не смог – Влад хотя и был в меньшей весовой категории, однако многолетние занятия пауэрлифтингом и меньшее время – тайским боксом, укрепили его, и попытка Мити не удалась. Правда, никакой особой рукопашной техники в порыве выброса адреналина Влад не проявил – но сочетание удушения левой и ударов правой сделали свое дело и Митя сник, захрипел, и сквозь хрип произнес: «Ты конечно можешь меня загасить, но я спасал от бл…дства твою сестру!» Вдобавок боявшаяся подойти сзади мать истошно закричала: «Влад, остановись, ты его убьешь, тебя посадят!». Вспомнив этот печальный эпизод своей жизни – Владу уже довелось некоторое время ощутить ранее «прелести» тюремной жизни и, не увидев уже сопротивления со стороны избиваемого – а он никогда не мог ударить того, кто не мог дать сдачи, сказывалось воспитание и определенные внутренние качества – наш боец остановился, позволив подняться Мите. После чего произнес:
- Уходи отсюда и больше чтобы я тебя здесь не видел!
Ковыляя к выходу, уже за калиткой, Митя выкрикнул:
- Влад! Ты единственный здесь, кого я уважаю!
- Иди-иди! – вновь проговорил Влад.
Наутро он увидел, что там, куда упал Митя, в нескольких сантиметрах от его головы лежал достаточно большой камень – и если бы голова его упала чуть левее – он был бы мертв. И Влад пожалел о своей импульсивности.
В дальнейшем эти события сблизили его сестру и Митю – уже на следующий день она его пожалела и поехала к нему, помогая залечивать раны. А Митя, ища разрешение конфликта, стал через знакомых искать номер Влада, и когда дозвонился, стал извиняться. На что Влад сам попросил в ответ извинения за свою несдержанность и объяснил, что хотя Митя и хотел добра своей девушке, но она ведь перед тем разорвала с ним отношения и он не имел права заламывать ей руки и тащить домой, опасаясь ее загула. Видимо, в эти дни его сестра и Митя и зачали ребенка, позднее у них родился замечательный малыш, приходящийся, стало быть, племянником Владу, и в день его рождения, стоя с Митей у роддома, Влад ему сказал: «Митя, теперь ты член нашей большой семьи, через ребенка мы породнились, забудем все непонятки между нами, всегда теперь можешь рассчитывать на меня». И он в этом был совершенно искренен. И вот теперь Митю избивали ржущие, как лошади, амеры – и скорее всего, на этом дело не закончится, и его в итоге убьют.
Влад решил использовать наиболее выигрышную тактику, поэтому, находясь вне пределов видимости – за фундаментом, он быстро извлек арбалет из своего ранца и собрал его. Натянув тетиву, вложил в паз арбалетный болт. Оставив все лишнее здесь, он также решил не брать с собой карабин. Все его надежды были на арбалет, пистолет, который он снял с предохранителя, и томагавк.
Прицелившись, Влад послал арбалетный болт в горло американскому солдату, находящемся на охранении в автомобиле. Болт пробил горло и улетел дальше, потерявшись где-то далеко – такова была развернутая мощь самодельного стального арбалета – не чета продающимся в охотничьих магазинах с максимальным разрешенным усилием натяжения в 42 кг. Из горла амера раздался небольшой свист и он осел, заливая кровью все вокруг. Влад, не медля, выскочил из своего укрытия и помчался к воротам, держа в левой руке пистолет – промахнуться он не смог бы с близкого расстояния, но воспользоваться им не хотелось, чтобы не привлекать лишнего шума, а в правой – тактический томагавк, острием вперед. Видимо, почуяв что-то неладное, в тот самый момент, когда Влад приблизился бегом к воротам, из-за них вышел другой американский солдат. Однако ничего сделать он не успел – и томагавк оправдал свое предназначение, войдя острым краем в череп неудачливого вояки, пробив кевларовую каску. Собственно, кевларовые нити, из которых сделаны американские каски и легкие бронежилеты, разорвать таким образом практические невозможно – уж очень они крепкие. Но из нитей сплетена ткань, из нескольких слоев ткани, склеенных между собой – собрана каска. И остроконечная часть томагавка не пробила, а раздвинула кевларовые нити, войдя в череп врага, который, видимо, так и не понял, кто этот русский и что он сейчас непоправимое сделал с ним. Влад придержал падающего амера, чтобы уменьшить производимый шум. Собственно, если бы каска амера была нашей стальной «Сферой», шума было бы больше – однако глухой звук разбиваемого черепа был смягчен самой кевларовой тканью, и оставшиеся пока еще в живых враги ничего не услышали.
Почему-то сложнее, чем убить, оказалось извлечение томагавка. Смерть нелицеприятна – но порой необходима – это был тот самый случай.
Влад осторожно заглянул во двор – и тут его везение закончилось – он был замечен тем самым здоровенным негром, который улыбаясь над истязаниями русского, которого избивал второй враг, нечаянно повернул голову в направлении ворот. Освещения было достаточно – и даже осторожность Влада оказалась тщетна. Улыбка амера стала сползать и он потянулся к пистолету. Влад метнул томагавк – но не зря говорится: «Предупрежден – значит вооружен!» - амер успел отклонить голову и томагавк крепко вошел в ухо стоявшему за ним солдату – тот упал замертво. Влад решил рискнуть – он не хотел стрелять и нельзя было позволить стрелять амеру – на выстрелы к тому могла примчаться подмога. Правда, возможно, выстрелы по ночам на добивание жителей – не редкость, но это все равно привлечение внимания – могут по рации спросить, что здесь – никто не ответит – и тогда жди беды. А в паре десятков метров дом, где родня, и им обязательно отомстят – выбраться же незамеченным и подальше за короткое время можно попросту не успеть. Перехватив правой рукой руку амера, не успевшую схватиться за пистолет – Влад попытался ударить его в лицо своим пистолетом. Амер вновь оказался проворнее, прикрыв локтем от удара лицо и затем им же нанеся удар Владу. Удар пришелся в лоб – в последний момент Влад успел подставить именно его – кости на лице более хрупкие, а череп в районе лба – самое крепкое место. Не случайно боксеры прошлого, сражавшиеся без перчаток, порой подставляли лоб под удар и оппонент ломал себе запястье. Удар был такой силы, что Влад, похоже, получил сотрясение мозга. Его отбросило назад и подвернувшийся под ногу камень сослужил плохую службу – Влад упал на спину. Тут все могло бы и окончиться печальнее некуда, если бы пендос достал ствол и всадил пару пуль в этого непонятно откуда-то взявшегося русского. И он так и пытался сделать – но тут вмешался – и это было удивительно в силу его слабого состояния – Митя. Он обхватил сзади повернувшегося к нему спиной здоровяка, давая Владу шанс. Но он был столь ослаблен, а амер столь силен, что он легко сбросил Митю и ударом кулака вырубил того. И снова повернулся к русскому. Влад уже стоял на ногах, хотя в голове все звенело. Он нацелил пистолет в лицо амеру – на что тот, осознавший, что сейчас умрет – решил использовать козырь – свою силу. Амер слегка сжал обе ладони в кулаки и кивнул, приглашая биться в рукопашную.
Влад стоял перед выбором. Проще всего было выстрелить в американца, ведь столь чудовищную силу врукопашную он мог не одолеть. Но – шум, пресловутый шум… И Влад рискнул. Жестом он показал амеру на ствол, торчащий у того из специальной кобуры на жилете, и в сторону. Амер понял и заулыбался во все свои блестящие даже ночью, при свете уличных фонарей 32 зуба. Осторожно он вынул пистолет и положил его в сторону, держа двумя пальцами. Пистолет в его пальцах казался игрушечным. Затем амер снял тактический жилет и стал в стойку английского боксера, довольно легко для его массы тела припрыгивая, разминаясь. Влад осторожно положил ствол рядом, зорко наблюдая за американцем, и выпрямился.
Американский боец тут же бросился вперед, надеясь быстро сломать этого глупого русского. Нет, недаром Влад столько лет провел в спортзалах, в то время как большинство парней в это время распивали пиво, интересуясь спортом разве что в виде просмотра футбольных матчей на телеэкранах. В свое время, развив достаточно для своей весовой категории в 75 кг абсолютную силу, занимаясь силовым троеборьем (Влад не любил использовать американское слово – пауэрлифтинг – как и назывался в мире этот спорт) – он жал 140, приседал 190 и тянул в становой 210 кг, он осознал, что этого мало и перешел на тайский бокс и упражнения с гирями. Тайский бокс позволил развить технику, правда, до настоящих мастеров, набивающих голени ног о деревянные столбы и создав из своих ног словно бы камни – ему было далеко. Работа с гирями улучшила силовую выносливость. Влад практиковал спарринги, но когда партнеров на бой с ним не находилось – он занимался излюбленным упражнением – отрабатывал силу ударов на 250-килограммовом боксерском мешке. Причем, несмотря на свой достаточной небольшой собственный вес, через год тренировок тяжелый мешок просто летал. Летящий обратно на Влада 250-кг снаряд он отбрасывал далеко назад всего одним ударом кулака, обернутым только боксерской лентой – без перчатки. Суставы укрепились, связки тоже – однако ввиду твердости мешка – утрамбованного бойцами по залу до практически деревянного состояния – после каждой такой тренировки приходилось залечивать разорванную кожу на костяшках кулака. И всего этого амер здоровяк не знал, напрасно надеясь на легкую победу.
Увернувшись от двоечки амера, Влад ушел вправо, двигаясь по кругу. Амер хотя и владел боксерскими навыками, но видимо, всю жизнь полагался на свою исключительную силу, рост и массу тела – в нем весу было примерно 200 кило – поэтому тонкостей бокса не освоил, хотя и был достаточно быстр. Еще заход! Снова Влад ушел, словно бы танцуя вокруг огня. Ведь он действительно играл с огнем – проиграй он бой – и ему не жить, как не жить и Мите, и потом – похоже – близким. Наверное, это был самый главный рукопашный бой в жизни Влада – и он полностью отключился от окружающего мира, сконцентрировавшись на враге и месте, выбранном под ринг. Он давно уже научился входить в состояние, при котором нельзя думать о том, как поступить в этом или ином случае в условиях скоротечного боя – отдавшись инстинктам. Миямото Мусаси – величайший в истории японский фехтовальщик, написавший свою «Книгу пяти колец», говорит об этом в своем труде, ибо как только твое сознание остановится на чем –то – ты что-то задумаешь – и погибнешь.
Еще удар – и тут американец допустил ошибку, подставившись под встречный удар. Влад вложил в него всю свою пылающую ярость и ненависть к оккупантам – и челюсть негра звонко треснула, замедлив того на секунду. Но и этого Владу хватило, чтобы новым ударом в голову разбить скулу амеру – и тот рухнул без сознания.
Влад посмотрел на свои руки. Они дрожали – жаждал выхода адреналин. Кожа на костяшках кулаков была разбита в кровь о лицо врага – похоже, его кровь смешалась с кровью американца, однако побратимом с ним он себя вовсе не ощущал.
Стоя над поверженным врагом, Влад краем глаза заметил, что Митя очнулся и встает. Он помог ему подняться, после чего извлек пригодившийся уже дважды томагавк из трупа, и подошел к лежащему здоровяку. Ему хотелось раскроить тому череп – и моральные устои его уже не останавливали – ведь он победил того в равном бою на кулаках. И – война – какие к черту могут быть моральные устои! Влад размахнулся, но тут понял, что перед ним не просто враг - перед ним лежащий без сознания «язык». А узнать, что к чему, ему нужно было позарез.
Вместе с Митей они оттащили бессознательного амера ближе к гаражу, после чего связали тому руки. Наконец, тот очнулся. Влад пожалел, что плохо учил английский – но зато этим языком хорошо владел Митя – ведь работая главным инженером на крупнейшем на юге страны металлургическом заводе, он нередко заказывал оборудование за рубежом, общаясь с представителями «аглицкого мира». И вот теперь его знания на вес золота.
После чего начался допрос.
- Митя, спроси у него, как получилось, что отсутствует военное отражение со стороны… Тьфу! Короче, где, к чертовой бабушке, наша армия?
Митя перевел.
Отхаркиваясь кровью, с трудом шевеля исковерканной челюстью, американец стал медленно отвечать:

 

[Спартанец]

- Ваша армия не сопротивлялась. Пентагоном была запущена чрезвычайно секретная операция по замене вашего президента и министра обороны на клоны, выращенные в наших секретных научных лабораториях, и запрограммированных на наши команды. Наша наука вырвалась далеко вперед. Это только для публики говорилось, что после клонированной овечки Долли запрещены клонирования человека. Ваш президент нашими лучшими агентами спецслужб на заседании двадцатки в Брисбене, в Австралии, был заменен на клона. Министр обороны еще раньше. Они у нас сидят где-то в особо охраняемой и засекреченной тюрьме. В назначенный час клоны президента России и министра обороны просто не дали команду на вооруженный отпор нашим союзникам – и всего за один день мы с союзниками захватили все стратегические объекты. Ваш настоящий президент, конечно, сразу же запустил бы в нас ядерными боеголовками, но клон-то хотя и его, но с прокачанными у нас мозгами и вживленными микрочипами. Нанотехнологии, понимаете, что это такое? Поэтому ваши спецслужбы не заметили подмены – клон имеет все те же признаки, в том числе генетические, что и ваш лидер. У нас в армии о подмене мало кто знает, только командование, - американец говорил медленно, с трудом двигая распухшей сломанной челюстью.
- Откуда же знаешь ты? Ты ведь маленькая сошка!
- Я всего лишь дознаватель в армии США. Но мой брат служит заместителем министра обороны США. Он мне и рассказал, - американец явно пытался спасти свою жизнь.
- И что, никто из наших войск не принял самостоятельного решения и не стал воевать?
- Отдельные случаи есть. Но мы в основном уже подавили их, у нас преимущество. Кое-где, правда, завязались бои, но скоро и они прекратятся. Непокорных русских мы не щадим.
- Да вы и мирных жителей не щадите, уроды!
- Война, что поделаешь. Издержки. Программу «Золотой миллиард» нужно реализовывать.
- Что это за программа такая?
- На Земле должно остаться не более одного миллиарда человек, лучших людей. Это жители США, Канады, Австралии, 28 стран Евросоюза, Японии, Израиля, Южной Кореи. Это количество может существовать в биосфере, не уничтожая ее. Остальные должны быть ликвидированы.
- Ух-ты! Прямо-таки ликвидированы! И что, всю Россию под корень?
- В Вашей, теперь уже в нашей стране, - американец расхрабрился, - экономически целесообразно проживание пятнадцати миллионов человек.
- А Китай, что? Согласен с этими перспективами?
- Нет, у них своя цель. С китайцами, кстати, оказалось сложнее всего договориться насчет захвата России. Но мы им пообещали весь Дальний Восток, за невмешательство, они согласились.
- Понятно, пендос. Ну что же, жизнь ты себе сохранил, если ты действительно брат зам.министра обороны ваших вшивых американских войск. Но если лжешь - я тебя лично на ремни порежу!
- Брат я, брат, могу рассказать подробно о том, что только я знаю о нем!
- Ты мне еще многое что расскажешь.
Все, пора уходить. Влад кивнул Мите, и тот пошел за женой, детьми и тещей. Его родственники, как оказалось, уехали незадолго до событий к родне на Камчатку, поэтому об их судьбе он ничего не знал. Влад в это время помог связанному добраться до джипа, с которого перед тем оттащил труп убитого амера за фундамент, где до того прятался сам. Туда же оттащил и другие два трупа, снял с них оружие и с двух трупов – из менее запачканных кровью, военную одежду, в одну из которых облачился сам, в другой комплект позднее влез Митя.
Подошли родственники. Мать Влада, сестра, и двое детей – приходящихся Владу племянниками – одному было 10, второму 6 лет. Погрузившись в джип, тронулись в дорогу. Легенда, если придется столкнуться с другими патрулями, была такова – Влад и Митя – якобы американские солдаты, а гражданские – захвачены для допроса. Митя сел за руль – его познания в механике и тут помогли, благо управление военным джипом не сильно отличалось от управления гражданской авто-техники. Чернокожий американец дополнял картину – рассеивая возможные подозрения. Влад ткнул пистолетом тому меж ребер и сказал тихо, с угрозой в голосе, по-русски:
- Только дернись, схлопочешь пулю!
Американец, хотя и не был знаком с русским языком, понял все без слов, и согласно закивал головой.
Поехали. В пути встретили другой патруль, однако те только взглянули на наших, и проследовали дальше, не выказав никаких признаков удивления или подозрения.
Перед подъездом к блокпосту, сооруженного на скорую руку, было принято решение высадить и спрятать близких, а американца, связав, оставили в джипе, бросив его на пол.
- Митя, не забыл, как стрелять? В армии служил ведь!
- Не забыл, - родственник был молчалив.
Подъехали к блокпосту. Навстречу вышел ничего не подозревающий амер, еще четверо виднелись чуть поодаль.
- Where are we going?
- Выстрелы слились одновременно, взорвав тишину – подошедший и двое других солдат были убиты на месте. Еще двое спрятались за мешками с песком, успев выстрелить короткими очередями по нападавшим. Влад кинул гранату, мешки от взрыва приподнялись, разметав песок. Все было кончено.
Оглянувшись на американца, Влад почувствовал досаду. Видимо, тот пытался выскочить и приподнял корпус, но нарвался на выстрелы своих и из пробитого виска сочилась кровь.
Влад почувствовал жжение в левом плече. Опустив голову, заметил, что он ранен. Видимо, еще одна из вражеских пуль все же нашла свою цель. Повезло еще, что только в руку, и кость не задета – повреждены только мягкие ткани. На сбор боеприпасов времени не было – обмотав руку бинтом из раскрытого ИПП, уже на ходу, примерно в трехстах метрах от блокпоста забрали родных. После чего на всех газах направились на выезд из города по направлению к месту схрона. На полпути Влад отдал приказ остановиться, машину спрятали в лесу. От греха подальше – кто знает, возможно, боевую активность амеры зафиксировали со спутника и сейчас сюда на захват направляются военные группы. Дальше – только пешим ходом, под прикрытием леса.
Дети капризничали. Младший по причине некой разбалованности, старшему мешал лишний вес – тщетно Влад уговаривал сестру отдать малого в какую-нибудь спортивную секцию, где тот мог бы согнать жирок. Вдобавок мама Влада, разнервничавшись, и от быстрой ходьбы, стала задыхаться – у нее годом раньше была обнаружена хроническая обструктивная болезнь легких. Вот что значит – курить десятилетиями! Ничто не проходит бесследно. Темп передвижения заметно снизился, Влад занервничал. Так их могла обнаружить возможная погоня. А идти еще долго. Требовалось отвлечение вероятного врага, запутывание следов и, если придется, то принятие боя.
Влад обрисовал ситуацию Мите. Объяснил, что кому-то придется остаться, а так как в большей мере навыками боя и знанием местности обладает именно сам Влад, предложил тому довести семью до убежища, обозначив его примерное местонахождение. Митя был разумным человеком и понимал, что по-другому сейчас нельзя, и хотя в его голосе звучало сомнение, он согласился на этот вариант.
Уйдя на пару километров влево, и выйдя к озеру, Влад вышел на связь с женой по рации, и поручил ей примерно через четыре часа встретить в условном месте близких. Как и уславливались, она хранила радиомолчание, чтобы не быть обнаруженными, но сигнал был принят – Влад не сомневался. В то же время его вызов, вероятно, был замечен врагом и НАТОвские солдаты выдвинутся на его перехват. Так удастся направить солдат по ложному следу. Влад стал готовиться. Для начала установил три растяжки из оставшихся гранат, подобранных у убитых амеров.
Саднило плечо, кровь изрядно пропитала рану, и Влад слабел. Кроме того, не бесследно прошел рукопашный бой с негром – имелось легкое головокружение, очевидно свидетельствующее о сотрясении мозга. Вдобавок накопившаяся усталость делала свое дело, стало совсем невмоготу. Принятие решений давалось с трудом, и Влад, понимая, что самый главный бой, возможно, впереди, принял амфетамин.
Уже через полчаса, когда Влад услышал впереди себя движение (ох, какие быстрые!), внезапно упадок сил сменился приливом. Поднялось настроение, и уже не все представлялось в мрачных тонах. Появилась вновь уверенность в себе, своих силах и возможностях. Пропала сонливость, и даже боль в плече.
Единственное, о чем пожалел Влад – не разузнал раньше, наступает ли привыкание к амфетамину после одного или нескольких приемов – стать наркоманом ему вовсе не хотелось. Но он отбросил эти мысли и приготовился. Сейчас это было правильным решением.
Небо озарилось вспышкой – враг нарвался на растяжку. Послышался вскрик – минимум одним меньше. Однако выстрелов не последовало. Враг опытный, видно по всему. Был бы неопытный – сейчас во все стороны стал палить бы от неожиданности и страха.
Влад не двигался, скрытый кустарником, в ночи он был незаметен. Вдруг совсем рядом с ним прошел, осторожно пригибаясь, солдат. Луна осветила его лицо – на нем был виден хищный оскал. Левее от него цепью прошли еще несколько. Влад прицелился и выстрелил очередью, сняв двоих, после чего быстро побежал в заранее продуманном направлении, рухнув на землю в естественном углублении. Ответные выстрелы послышались незамедлительно, пару раз рядом просвистели пули. Опять все стихло. Влад видел в лунном свете силуэты некоторых амеров, судя по всему, его постепенно пытались окружить. Солдат было полтора-два десятка – в темноте было сложно сосчитать. И такое численное преимущество делало бесперспективным бой, в котором не выжить. Но у Влада была другая цель.
Он решил уклониться от дальнейшего боя, и осторожно пополз по оврагу вниз. Здесь во время дождей стекали ручьи воды в озеро, но сейчас было сухо. Отсюда его не было видно, и наш герой благополучно спустя несколько секунд подобрался к озеру. Уйти можно было только по воде – и Влад осторожно, не расплескав воду, погрузился в озеро, предварительно повесив карабин за спину, и сняв ботинки, которые за шнурки привязал к ремянм. Холодная осенняя вода вызвала учащенное сердцебиение, перехватило дыхание. Через несколько секунд стало полегче. Влад осторожно поплыл вдоль берега, скрываемый поросшим кустарником. Потом ушел вправо, в месте, где вероятность обнаружения была наименьшей. Вспыхнула еще одна растяжка – и послышались выстрелы. Потом все стихло, но через несколько минут послышались разговоры на чуждом ему языке, видимо, враг не мог понять, куда делся этот русский, а осознать, кто по своей воле полезет в эту холодную воду осенью – американцы своим изнеженным умишком не могли.
Выбравшись из воды на противоположном берегу, он вылил воду из ботинок и одел их. Его разобрала дрожь. Требовалось согреться – и он бегом направился по лесу – эта местность, включая тропинки, была ему хорошо знакома, но для того, чтобы вернуться к своим – требовалось сделать большой круг. Спустя час бега по лесной тропинке одежда почти высохла, однако в кожаных берцах по-прежнему хлюпало. Еще два часа бега Влад удивлялся своим новым возможностям, однако внезапно накатило изнеможение, и его ноги подкосились. Видимо, или доза амфетамина была небольшой, или нагрузка чрезмерной, но силы совершенно покинули его. Если бы он сейчас был в окружении врагов или его настигала бы погоня – разделаться с ним сейчас не составило бы никакого труда. Откатившись с тропинки и зарывшись в сухую осеннюю листву, позволившую хоть немного согреться, он провалился в дрёму.

 

[Спартанец]

Проснулся от того, что жутко замерз. Однако мозг был ясным. Попробовал свести вместе большой палец и мизинец – это ему далось с трудом. Это были первые признаки гипотермии - переохлаждения. Земля, на которой он лежал, хотя и была усеяна сухой листвой, тем не менее, как губка впитывала тепло его тела, высасывая из него жизнь. Требовалось согреться, и лучше всего костром, но это был риск – риск обнаружения. Собственно, он не опасался того, что может быть обнаружен издали – с любой из сторон он был защищен глубоким оврагом и густым лесом. Но он мог быть обнаружен со спутника – если американские войска усилили контроль за этим периметром. Повод у них был. Правда, можно было понадеяться на густую крону деревьев – однажды одна из таких крон его спасла… И Влад рискнул. Вынул магниевый брусок с огнивом, с которым никогда не расставался. Была у него такая привычка – носимый аварийный запас всегда таскать с собой – даже когда идет в близлежащий магазин за хлебом. Та жизнь, гражданская, уже далеко. Оттуда же была извлечена растопка – Влад предпочитал ватные шарики, смазанные вазелином. Настругав немного магниевых опилок, чиркнул по огниву стальной пластинкой – и огонь задался. Нащупав в темноте сухих веточек, растущих на дереве, он поломал их и уложил в костер. Навеяло воспоминания. Влад с детьми вышел на прогулку в близлежащий лес и учил их примитивным навыкам разведения костра. «Дети, для костра ломайте сухие ветки с деревьев – с земли не подбирайте, на земле они впитывают сырость и не просыхают после дождей. На деревьях они остаются сухими. При этом живые ветки гнутся, мертвые – сухие – ломаются. Такие нам и нужны. Повторите, какие ветки нужно собирать?» «Папа, нужны ветки с деревьев, которые ломаются!»…
В темноте найти сухие ветки было сложно, но разгорающийся костер давал немного света, и это облегчало поиск. Наконец, наступило благословенное тепло. Влад согрелся, после чего просушил обувь. И снова направился в путь.
До схрона он добрался к полудню. Поднимаясь, подумал о том, что нужно разработать систему оповещения при приближении к убежищу, чтобы ненароком не пугать родных. Любимая бросилась на шею, как только он влез в схрон. Все близкие ему люди были здесь. В убежище было не очень просторно, но такое количество людей, какое было в наличии, позволяло разместиться без особых трудностей. Влад понимал, что в дальнейшем из-за тесноты могут возникать ссоры между близкими. Когда-то он читал книгу о путешествиях известного норвежского путешественника и ученого Тура Хейердала, который на плоту совместно с товарищами переплыл океан. Он писал, что одним из самых сложных испытаний было видеть все время рядом одних и тех же людей, из-за чего возникало раздражение и могли вспыхнуть конфликты. Поэтому нужно будет подумать о расширении потайного убежища, ведь возможно, здесь им придется жить годами.
Поцеловав детей, потискав самого маленького, он решил заняться своей раной. Бинт прилип к ране, рука немела. Жена размочила бинт в горячей воде и осторожно сняла повязку. Рана закровоточила вновь. Промыв ее стратегическим запасом спирта, перевязали насухо чистым бинтом. После этого уколол антибиотик – в рану попала вода из озера, могло начаться заражение крови. Как оказалось, это было сделано не зря, так как даже при таком лечении все равно несколько дней после провел в постели, мучаясь в лихорадке. Видимо, грязь в организм все же была занесена, но могучее здоровье все равно пересилило, и Влад пошел на поправку.
Обстановка внутри накалялась. Женщины бездумно тратят воду, привыкнув однажды к тому, что поворот крана открывает неиссякаемый источник. Митя таскал воду из ручья в двух больших бутылях из-под кулера, однако женщинам ее все время не хватало. Плюс теснота, отсутствие удобств, плач маленького ребенка. Все это осложняло атмосферу, и Влад решил, что для разрядки необходимо устроить банный день. Все обрадовались его решению, но не представляли, как это можно сделать здесь, в лесу. Пользуясь тем, что схрон находился в глухом месте, мужчины в паре сотен метров от него установили из жердей каркас. Затем между кольями уложили горку из округлых речных камней, принесенных неподалеку. Затем заготовили побольше дров и в центре каменного круга разожгли костер. Жгли его долго, пока камни по максимуму не нагрелись. Также на костре нагрели воду. Когда огонь прогорел, убрали золу от костра, а землю застлали ветвями липы. На каркас жердей натянули полиэтиленовую пленку, большой рулон которой Влад посчитал необходимым заготовить в схроне еще тогда, когда ничто не предвещало войны. Через полчаса в походной бане от жара камней стало тепло, и можно было париться, плеская на камни горячую воду. Банный день – оказался на поверку действительно не только банным, но и днем, т.к. на оборудование бани и помывку ушло достаточно много времени. Но оно того стоило. Удовольствие, полученное от бани, после многих трудных дней, оказалось немалым. На семейном совете было решено проводить банные дни еженедельно.
Пока заживала рана, пока организм справлялся с инфекцией, Влад не торопился идти навстречу врагу. Ведь нужно быть во всеоружии. Собственно, родные Влада не разделяли его убеждений, что нужно что-то делать, а не просто сидеть и пережидать. Бог помогает тому, кто сам себе помогает – без действий здесь можно просидеть всю жизнь, либо рано или поздно быть замеченным врагами и уничтоженными.
Митя единственный, кто соглашался с Владом, хотя возможно, его просто утомило бездеятельное нахождение рядом с близкими, которые начинали стервозничать – женщины есть женщины, по другому они, видимо, не могут. И горячка боя, даже если в ней придется погибнуть, порой лучшая альтернатива, чем бесконечное пиление со стороны родных.
На удивление хорошо себя вели дети. Они враз повзрослели, и во всем помогали старшим. Любознательный Никита постоянно интересовался у отца и у дяди, почему американские солдаты напали на нашу страну, что они хотят с ней сделать, и задавал бесчисленное количество других вопросов, на которые мужчины терпеливо отвечали. Задумчивый Освальд больше слушал. Даниил, конечно, будучи вторым по возрасту с конца, если считать с самого маленького, еще проявлял детские порывы, и задирал старшего брата, но временами тоже становился очень серьезным и рассудительным не по возрасту.
Пересчеты продовольствия показали, что они тают быстрее, чем планировалось. Все дело в том, что все тратили больше усилий на самое элементарное, потребляя больше калорий на восстановление. В самом деле, если дома, в мирное время, достаточно было поставить чайник на плиту или включить электрочайник – и это было минутным делом, здесь все начиналось с заготовки дров, и от начала подготовки костра до закипания воды нередко проходил час. Надвигалась зима, и требовалось пополнить запасы продовольствия на долгие месяцы вперед, а заодно подпортить врагу кровь. Влад и Митя стали собираться, особый акцент уделив оружию и одежде. От одежды зависела устойчивость холоду, от состояния оружия – безопасность самой жизни.

 

[Спартанец]

С момента последней вылазки прошло около двух недель. За это время несколько раз слышался шум самолетов, пролетающих над ними. Собравшись, выдвинулись в дорогу. При приближении к блокпосту увидели, что он оказался усиленным – брустверы были залиты из бетона, дополнительно укреплены мешками с песком, на дороге стояли железные ежи. Количество солдат, поуменьшившихся в ходе последнего «разговора по душам», теперь увеличилось вдвое и составляло около десятка бойцов, одетых в тяжелые бронежилеты. Вооружение тоже было усилено – из-за мешков с песком виднелся крупнокалиберный пулемет. Окружающий периметр продолжался усиливаться натяжением колючей проволоки, которую устанавливали, судя по всему, изможденные жители города, попавшие в рабство – здесь их было девять человек, возле которых стоял и контролировал их работу НАТОвский солдат. Нет, не НАТОвский! Приглядевшись в бинокль, Влад ахнул. Это был славянского типа внешности солдат, в американском камуфляже, но с нашивками радикальной группировки «Правый сектор» - украинец! И здесь, судя по всему, он выполнял работу полицая. И должно быть, ему это нравилось – было видно, как он постоянно кричит на работяг, а один раз врезал сапогом одному из них в бок. Нет, не зря говорят ученые, что самые недружные – это славяне, они всегда воюют между собой, вот еще одна ветвь откололась от центральной, от русских, и теперь всеми силами пытаются доказать своим новым хозяевам, что свой кусок хлеба они отрабатывают сполна. Словно верные собаки.
- Ну что, Митя, гордишься своим сородичем?,- ухмыльнулся Влад. Митя родом был с Украины, хотя с детских лет жил в России, да и предки Влада – казаки, тоже с Запорожских казаков произошли.
- Это не украинец. Это фашистская мразь, - ответил Дмитрий.
- Согласен. Что же, сейчас много мрази повылазит в эти смутные времена, с наших – худших из русских – тоже, небось, полицаев набирать стали. Давить их надо.
В этот момент вдруг в зоне наблюдения произошло следующее. Радикал из Правого сектора выстрелил в одного из рабочих, прямо в голову, остальные попадали от страха на землю. Полицай же подошел к убитому и стал топтать сапогом его голову. На выстрел амеры отреагировали вяло, видно, не в первой такое было, но один солдат все же вышел и что-то выкрикнул правосеку, и даже потянулся к кобуре, но передумал. В бинокль Влад хорошо разглядел лицо амера – оно выражало презрение к украинцу-радикалу. Тот вытянулся по струнке, выражая холопскую преданность.
Влад про себя выругался. Он поклялся про себя, что это так не оставит. И хотя прямое столкновение с солдатами на усиленном блокпосту было смерти подобно, он решил, что все равно найдет выход – в диверсионно-партизанской тактике.
Все же эти перемены его не радовали – серьезное усиление блокпоста - это свидетельствовало о том, что район подвергся серьезному контролю, вполне возможно, по причине гибели того здорового негра – брата заместителя министра обороны США, которым Влад хотел манипулировать высокого военачальника вражеской армии. Но все сорвалось, не все возможно предусмотреть.
Больше всего Влад опасался беспилотников, т.к. скрыться от их всевидящего ока было очень сложно, сложнее даже, чем от внимания спутников. Да и кто знает, возможно, спутники сейчас наблюдают за более важными целями – в конце концов, если под контроль поставили всю Россию – а Россия – как ее называли европейцы в древности – Гардарика- страна городов, то крупных городов, за которыми нужно наблюдать, хватает. А вот беспилотники куда доступнее. Но пока с ними напрямую сталкиваться не доводилось, наверное, если бы довелось встретиться раньше, до сего дня Влад вряд ли дожил бы.
Он повернулся к Мите и рассказал ему свой план. Тот кивнул, согласившись – он не отличался многословием.
Отползли назад, отошли на безопасное расстояние и перекусили лепешками из желудей, которые испекли женщины по рецепту, который вспомнил Влад. Его жена, сестра и мать очень удивились, узнав, что такой хлеб возможен – не зная, что самый древний найденный хлеб – в окаменевшем виде – был у наших далеких пра-пра-предков сделан как раз из желудей. Чтобы его приготовить, нужно желуди собрать, очистить, измельчить и залить водой. В дальнейшем воду нужно несколько дней менять, по нескольку раз в день. Вода вымывает дубильные и горькие вещества. Потом измельченные желуди просушивают, перемалывают в муку, из которой делают тесто и выпекают. Такой хлеб достаточно питателен – недаром желуди очень любят дикие кабаны.
Дождались темноты, потом подремали. Под утро, часа в 4, когда человеческий организм находится в самом слабом состоянии (недаром бой во все времена обычно начинался под утро, чтобы быть нежданным для врага), вышли на позицию. Митя с карабином лег на изготовку для стрельбы, чтобы прикрыть Влада в случае, если что-то пойдет не так. Влад пополз по-пластунски к блокпосту, предварительно убедившись, что разморенные американцы, не привыкшие тянуть полноценную ночную вахту, выставили на охранение одного лишь правосека, а сами скрылись внутри выстроенного блокпоста. Правосек курил, огонек сигареты, когда он затягивался, освещал его мерзкое лицо. Влад приближался все ближе, начиная движение тогда, когда правосек смотрел в другую сторону или отвлекался. Влад пожалел, что у него не осталось гранат – кинуть в помещение блокпоста, устроив его зачистку – и всех делов! Он приблизился еще ближе – теперь он был на расстоянии одного быстрого броска от украинского бойца. Тот докурил и, отвернувшись, выбросил окурок – подставив спину. Диверсант бросился к нему и ухватил его шею в удушающий замок, выбраться из которого не смог бы и профессиональный борец. Тот попытался дотянуться до оставленного карабина, оставленного неподалеку – но это ему не удалось. Через некоторое время все было кончено – и он обмяк, враз потяжелев. Готов! Влад мог бы его заколоть ножом, но он хотел самолично задушить гадину. В славянском мире быть задушенным или повешенным позорно, у нас считается проявлением уважении к врагу – если ты всадишь ему нож прямо в сердце. Но этот отморозок не заслужил достойной смерти.
Влад прислушался – из помещения блокпоста слышались голоса – американцы не спали, судя по всему, играли во что-то азартное. Но сейчас ему было не до них – он собирался провести акцию устрашения, а для этого ему требовалась веревка. Но ее-то у него и не было. Ничтоже сумняшеся, Влад с помощью штык-ножа (советского!), найденного у правосека, перекусил достаточно длинный кусок колючей проволоки и закинул его на крепкую ветку стоящего недалеко дерева. После чего завязал на шее убитого им врага узлом и, используя для защиты рук мешковину от одного снятого мешка, втащил труп на дерево, подвесив. Колючая проволока цеплялась за ветку и с трудом шла, Владу пришлось всерьез поднапрячься, но, наконец, дело было сделано, и труп повис в воздухе, раскачиваясь на ветру.
Влад осторожно отполз назад, к Мите, который все это время подстраховывал его, и перекинувшись парой фраз, они преодолели охраняемую зону блокпоста и залегли в недостроенном двухэтажном доме, в двухста метрах от блокпоста, и стали наблюдать в бинокль. Это было не очень разумно, лучше всего было сразу уходить, но уж очень Владу хотелось посмотреть на реакцию натовцев, у которых под носом удавили и подвесили прихвостня. Как оказалось впоследствии, это была не очень хорошая идея, однако зрелище того стоило. Перед рассветом из помещения вышли два амера, и вдруг, увидев подвешенного правосека, они упали на землю и быстро поползли обратно. Через короткое время из помещения выскочили все бойцы, занимая круговую оборону. Однако, увидев, что ничего дальше не происходит, они немного успокоились. Наши диверсанты только собрались уходить, как вдруг к блокпосту подъехало два грузовика, из которых высыпало несколько десятков бойцов. Третий грузовик остановился недалеко от них, на отдалении от блокпоста, препятствуя им выйти незамеченными. Вот незадача!
Бойцы распределились на несколько групп, на блокпосту осталось всего пара бойцов, остальные присоединились к подъехавшим и, двигаясь от центра, которым был блокпост, группы разошлись в разные стороны, осматривая местность. К недостройке, где они залегли, тоже шла группа солдат. Оставалось принять бой – впрочем, бой неравный.
- Митя, прости, что втянул тебя во все это, - прошептал Влад.
- Ты меня не втягивал. Я сам. Не извиняйся.
- Ладно. Дадим им прикурить, а?
- На всю катушку.
Они заняли позицию на втором этаже, на котором отсутствовала крыша. Митя залег за стеной поодаль, Влад расположился напротив лестницы на второй этаж, также прикрываясь блочной перегородкой.
Послышался шум. Амеры – или кто там – немцы, французы, кто там из натовцев – уже были в здании. Вдруг на лестнице показался тот самый солдат – по всему, это был офицер из младших чинов – который порицал правосека за убийство тем гражданского. Влад прицелился в него – но медлил, ведь больше никто не показался, остальные ожидали внизу. Американец, держа карабин на изготовку, заметил врага, и внезампно остановился. Влад молчал, почему-то не предпринимая никаких действий, но держа на прицеле офицера. Тот не успевал прицеливаться в русского, чтобы не спровоцировать того на выстрел, и тоже замер. Это молчаливое противостояние продолжалось несколько секунд, наконец, снизу послышался голос, видимо, о результатах проверки помещений дома:
- Clear!
- Clear! – громко ответил наш американец, спрашивая взглядом у русского, как ему поступить дальше.
- Гоу! Ай си ю! – негромко ответил ему Влад, кивнув – кое-что с уроков английского он еще помнил, хотя не был уверен, что сказал правильно и – самое главное – правильно поступил. Что-то подсказывало ему, что у них есть шанс – не зря американец проявлял к правосеку неприязнь, как всякий нормальный человек.
Американец медленно сделал шаг назад, смотря на Влада, наконец, увидев, что тот не стреляет, развернулся и легким бегом спустился вниз.
- Надо было стрелять, - это к Владу присоединился Митя.
- Погодь. Посмотрим…
Группа солдат покинула здание, Влад проводил их взглядом в окно. Тот самый американец шел, не оглядываясь, втянув голову в плечи, остальные бойцы двигались за ним.
Все тихо. Никто не бьет тревогу. Наконец, грузовик с солдатами уезжает, и наши парни, еще не веря своему счастью, выскальзывают из ловушки, в которую сами себя загнали. Больше такой тактической глупости они никогда не совершат, ведь обжегшись на молоке – дуют и на воду!

Вечером того дня некий американец писал своей девушке, проживающей в Миссури, электронное письмо на своем портативном армейском ноутбуке:
«Дорогая Хелен! Сегодня я понял, что наше место не здесь. Мы пришли в чужую страну, прикрываясь идеалами демократии, однако мы здесь чужие, и правда не за нами. Сегодня утром произошел один случай... Я видел свою смерть, но она отпустила меня. Это был русский. У него были ледяные глаза, он не колеблясь готов был убить меня, но я не выдал его, и он пощадил меня. Он воюет за свободу своей страны, а что мы делаем здесь? Нам приказали собирать русских и поездом отправлять за Урал. Никто не говорит, для чего. Но ходят разговоры, что их там убивают и кремируют. И многие наши морпехи зверствуют здесь, расстреливают мирных жителей, даже массово – но начальство на это смотрит сквозь пальцы, и даже как будто поощряет. Говорят, эта победа нужна для Америки, для нашего величия и выживания, и что русские природно агрессивны и поэтому должны быть ограничены в распределении ресурсов, которые им незаслуженно достались на той огромной территории, где они проживают. Но я вижу, что это мы – американцы и европейцы - сейчас проявляем агрессию, и вина за гибель этого народа – русских – будет лежать на нас и наших потомках, и от этого становится грустно. Это письмо я тебе, конечно, не отправлю, пишу скорее для себя, ведь все равно через военный спутник наша почта просматривается, и за то, что я позволил уйти русскому, если узнают, меня будет судить военный трибунал. Ведь он уже причинил много беспокойства нашему отряду, убил много наших, и сюда недавно прилетал даже наш заместитель министра обороны, правда, зачем он прилетал в эту глушь, неизвестно, зато после его посещения наш военный контингент в этом городке увеличился почти вдвое. Люблю, целую, передавай привет дедушке Джо!»

Переждав день в овраге на краю города, когда стемнело, наши бойцы направились в сам город. Город было не узнать. Многие дома были разграблены. Особенному разграблению подверглись наиболее красивые дома состоятельных жителей – и высокие заборы не уберегли. Стояла ужасная вонь – от разлагающихся трупов, которых никто не убирал, и они так и лежали то тут, то здесь.
Митя предложил зайти к Михалычу – это был его товарищ и одновременно начальник на заводе – с целью узнать, как обстоят дела в городе. Военных патрулей уже не встретили, добрались без проблем. Михалыч жил в квартире, и долго не открывал. Но когда Митя стал кричать по имени – все же открыл, осторожно оглядывая. Вид оружия его испугал и он попытался закрыть дверь, но Митя вставил ногу в проем двери и сказал:
- Михалыч, не боись, мы не с ними, мы сами по себе, ты меня знаешь, брехать не буду!
- Ладно, заходите, - Михалыч успокоился и распахнул дверь, - чаем, ужином не угощу, сами знаете, какое сейчас время, сами голодаем.
- Михалыч, мы долго отсутствовали, расскажи, что происходит в городе?
- Правда, отсутствовали? – Михалыч насмешливо скривился, поглядев на оружие, - А тут ходят разговоры, что появились какие-то партизаны, которые убивают американских солдат. И за информацию об этих диверсантах, значит-с, обещают мешок муки. А это сейчас немалая ценность, ох немалая!
- Да ладно тебе, Михалыч, ты же свой в доску! Сколько выпито водки-то с тобой, ты не продашь!
- Не продам, верно. Я бы и сам этих гадов, пендосов чертовых, стрелял бы – да не с чего. Двустволку-то мою охотничью забрали почти сразу-то. Приходили два солдата, а с ними инспектор наш, с лицензионно-разрешительного, приказали сдать. Ну, я и сдал. А что делать, убьют ведь! – Михалыч разволновался, словно уличил себя в трусости.
- Михалыч, да не переживай ты, все правильно сделал. Учтенное оружие – не твое оружие.
А так хоть жив остался, что бы ты со своим дробовиком супротив автоматических карабинов пендосских сделал бы?
- Что правда, то правда, - он успокоился, но тут его плечи поникли.
- Ладно, слушайте. Американцы, или как его, натовцы – тут кого только нет, со всей Европы притопали, короче, заблокировали въезды и выезды из города. Сразу было объявили комендантский час, всех, кого в ночное время встречали патрули – расстреливали на месте. Для порядка – как они это называют – они сгоняли по 20-30 человек на каждой улице и расстреливали прилюдно, чтобы никто потом не рыпался. Сейчас по спискам сгоняют и поездом отправляют куда-то. Жрать нечего, продукты-то у всех в основном закончились через день-два – а магазины позакрывались. Ну, голодный люд взял магазины эти штурмом – но все растащили быстро. Еще хорошо, что река через город проходит – воду оттуда набираем. Вода то в кранах иссякла. Света тоже нет, как и газа. Народ ломает деревья в городе, на растопку идет. Было много пожаров, но пожарные машины не выезжают, догорели дотла, и некоторые соседние тоже, куда огонь перекинулся. Мародерство началось. Вооружаются ножами, топорами – и идут на соседей, вламываются в чужие дома. Людей не узнать, голодают, и беспредел творят, ради еды-то. Многие померли сами – воду-то с речки пьют, кипятить часто нечем. Оккупантам все это, похоже, выгодно – что люди мрут. Ходят слухи, сейчас хуже, чем при немце-то в Отечественную было – истребить нас всех ходят. А что? В поезд посади человека – где там место назначения? Никто не знает. А сюда человек уже не возвращается. Был человек – и нет его. Уже треть города вывезли. Кто отказывается ехать – того стреляют на месте. Семьи разбивают - могут забрать мать, а ребенка оставить с отцом, или отца, оставив мать. Эх, беда на Русь пришла. Я вот третий день крошки хлеба во рту не держал.

 

[Igor147]

Подпишусь. Понравилось.

 

[carver]

которая шла с направления гор и разделяла город на две части

Или "не догоняю" или.....может с холмов? Или всё же Урал! Тогда не вяжется:

могилы древних шапсугов и черкесов в лесах

по поводу воды в горах........даже если позицировать, как чудеса. Ручьи есть........грунтовых и скопления дождевой на Кавказе не найти......всё вниз уходит.
И ещё! Wald, ты уверен, что со сломанной челюстью человек способен говорить?

 

[Спартанец]

Или "не догоняю" или.....может с холмов? Или всё же Урал! Тогда не вяжется:

по поводу воды в горах........даже если позицировать, как чудеса. Ручьи есть........грунтовых и скопления дождевой на Кавказе не найти......всё вниз уходит.

Абинский район расположен в юго-западной части Краснодарского края на границе бескрайней степи и скалистых гор, на перекрестке дорог из Краснодара к морю, к городу Новороссийску. Район объединяет в себе эти два начала, он лежит на грани различных крупных геологических структур и входит в две зоны: прикубанскую наклонную равнину и область средневысотных гор западной оконечности Большого Кавказа.
Горная часть района буквально изрезана небольшими реками, речушками и ручьями, рассекающими горы с юго-запада на северо-восток и север.

)))

И ещё! Wald, ты уверен, что со сломанной челюстью человек способен говорить?

Если в результате перелома нижней челюсти поврежден нижнечелюстной нерв - то нет. Если сломана верхняя челюсть - то тоже нет. Если нижняя без повреждения нерва - говорить в половине случаев можно, но не очень понятно. Здоровяк-негр смог))). Здоровьем его матушка-природа не обидела))). А Митя очень хорошо знал английский, чтобы даже в этом случае разобрать все, как надо.
http://www.youtube.com/watch?v=gqjaYEcU1rs
P.S. В целом за конструктивную критику спасибо, недочеты возможны).

 

[Спартанец]

- Как думаешь, Михалыч, - спросил Влад, - зачем вывозят так далеко? Если уж хотят нас всех истребить, зачем такие сложности – куда-то везти еще. Постреляли бы здесь всех, и точка…
- А, ты же не знаешь! – ответил бывший уже заместитель директора завода. – Здесь в городе были аккредитованные журналисты, из ЕС, вроде бы. Но говорили по-английски, я его малость понимаю. Снимали погрузку людей в вагоны на камеру, и репортаж был – я подслушал. Говорили о том, что якобы за Уралом где-то есть распределительный центр, куда свозят россиян со всей страны, а оттуда их расселяют по цивилизованным странам и странам третьего мира маленькими группами, на постоянное проживание. Будто в составе единой страны русские проявляют свою генетическую агрессивность, благодаря чему захватили Крым и раскололи Украину, вооружая ополченцев на Донбассе. Геополитическое положение России таково, что она находится между Западом и Востоком, и пытается их рассорить, а также является центром агрессии – осью зла, и устремляет свои имперские амбиции на Запад. Поэтому по решению НАТО, с согласия остальных, кроме России, членов Совета Безопасности ООН, т.к. Россия все равно наложила бы вето, международным сообществом тайно было принято решение нанести превентивный удар, войти на территорию России западными вооруженными силами, и рассредоточить русских по всему миру. Якобы русские – как дети, им самим нельзя давать решать, как им жить, чтобы не навредили себе и другим, поэтому то, что делает международное сообщество во главе с США – это русским только на пользу.
- Без меня меня женили, - мрачно пошутил Влад.
- Да, вы же понимаете, - продолжил Михалыч, - они таким образом влияют на мнение населения тех стран, которые на нас напали.
- Конечно, понимаем. Информационная война. Ничто не ново под луной. Значит что, Митя? Нужно устроить диверсию и обрушить железобетонный мост, предназначенный для движения поездов.
- Да. Это задержит отправку людей. Но где взять взрывчатку?
- Возьмите меня с собой, - вмешался Михалыч. Я могу быть полезен. И я, кажется, знаю, как помочь…
- Замётано. Говори, как?
- На электрометаллургическом, помнишь, Митя, кислородный завод построили вторым этапом строительства?
- Ну конечно. Я же сам договаривался о закупках оборудования. И что?..
- Так вот, когда пришли туда солдаты, нас вывезли в город, работа завода прекратилась, но американцы ничего там не стали рушить. Наверное, хотят в дальнейшем его использовать, когда с нами покончат. Ну и – кислородных баллонов там море осталось. Вот кислород и использовать для взрыва!
- Идея, конечно, не так плоха, - вслух стал размышлять Влад. Конечно, лучше бы использовать взрывчатку – но где ее взять. Проблема с кислородом в том, что на руках баллоны не перевезешь, тяжелы и объемны. Нужен транспорт, а это привлечет к нам ненужное внимание. Но что же, что-нибудь придумаем по ходу. На безрыбье и рак – рыба. Будем использовать то, что можем. Позаимствуем у американских морпехов принцип: «Импровизируй, приспосабливайся и преодолевай», - усмехнулся Влад.
- Собирайся, Михалыч, - это закончил разговор Митя.
- Да я что, мне и собирать-то нечего. Сейчас, только вот главное возьму…
И Михалыч вышел на кухню. Вернулся с бутылкой коньяка:
- Вот, на золотой браслет обменял, когда началось!
- Стоп! – резко возразил Влад. - Алкоголь под запретом! Оставь!
Он помнил, что по пятницам после работы Митя часто гостил у Михалыча, как рассказывала сестра, где они распивали бутылочку-другую после напряженной недели. Но то было в гражданской жизни, а употребление алкоголя в условиях военного времени смерти подобно. Неслучайно даже у казаков, которые еще во времена существования Запорожской Сечи прославились пьянством, алкоголь в военном походе был запрещен под страхом смерти.
- Но почему? – Михалыч удивился. Это же коньяк!?
Митя промолчал. Он уже давно осознал, что расслабление на войне чревато гибелью, ведь сам уже не раз рисковал жизнью.
- Потому что если коньяк важнее – оставайся здесь. Мне слабое звено не нужно, - Влад был непреклонен.
- Ну ладно, ладно, - с сожалением, Михалыч оставил бутылку на столе. – Я готов.

На подходах к заводу, расположенному в километре от города, в бинокль определили, что на нем дежурят несколько солдат. По знакам различия и физиономиям было установлено, что территория охраняется пятью турецкими солдатами, возглавляет их американский солдат. Турок Влад здесь видел впервые. Но их присутствие неудивительно, ведь Турция тоже входит в блок НАТО, и весьма возможно, что вторжение на Юг России было произведено как раз со стороны Турции, через Черное море. Как выяснилось впоследствии, так оно и оказалось – вторжение было осуществлено с пяти основных направлений, одним из которых как раз и явился черноморский регион. Ведь еще годом раньше до известных событий главнокомандующий силами НАТО в Европе Филип Бридлав во время пресс-конференции в Киеве заявил, что милитаризация Крымского полуострова может позволить России контролировать весь черноморский регион. Влад, да и не только он, а большинство россиян, чувствовали, что международная обстановка накаляется, и первое, что сделал западный враг – это пытался маргинализировать Россию, чтобы поставить ее в ряд стран-изгоев, как это ранее произошло с КНДР. Настроив общественное мнение большинства стран мира против России, в связи с событиями на Украине, далее враг позволил себе фактическое нападение.
Обсудив ситуацию, решили использовать НАТОвскую форму, снятую с трупа и сохраненную ранее, и знание Митей почти в совершенстве английского языка. Вернувшись на окраину города, где располагались городские гаражи, выгнали автомобиль Михалыча. Это был «Ниссан», в отличном состоянии. В городе практически прекратилось автомобильное движение, многие автомобили оказались раскурочены, слит бензин и покрышки с колес, которые жители города использовали для обогрева. Но Михалыч к технике был аккуратен, и заблаговременно загнал в гараж свой автомобиль, рискуя быть подстреленным военными. И сейчас это оказалось весьма кстати.

 

[carver]

удем использовать то, что можем. Позаимствуем у американских морпехов принцип: «Импровизируй, приспосабливайся и преодолевай»,

Михалыч вышел на кухню

Wald, если есть кухня-взрывчатку изготовить..полчаса времени, из того что есть на каждой кухне.

 

[Спартанец]

Влад занял позицию метрах в ста от завода, спрятавшись в кроне дерева. С такого расстояния даже не имея оптического прицела, он не должен промахнуться, ибо слишком много часов провел на полигоне. Митя с Михалычем подъехали к пропускному пункту завода. Митя вышел и завел разговор с турком, стоящим на охране. Подошел главный – американец. Сейчас все зависело от Мити – удастся ли ему убедить амера в том, что он – свой, что с ним – знающий завод русский, и что сюда пожаловали по командованию свыше, за нужным оборудованием. Судя по разговору, американца что-то насторожило, может быть, возможный акцент Мити? Он схватился было за рацию, и Влад тут же, прицеливаясь и готовясь стрелять, сжал рукоять карабина так, что костяшки пальцев побелели. Внезапно что-то амеру произнес Михалыч, и тут произошло то, что заставило Влада еще больше зауважать Митю. Тот развернулся к Михалычу и дал ему затрещину, после чего вновь обернулся к амеру и что-то сказал. Было видно, что такое поведение амера расслабило, и он оставил рацию в покое, скомандовав турку, после чего тот открыл шлагбаум.
«Все, кажется, налаживается», - думал Влад, - «Но расслабляться некогда», - и он снова прильнул к прицелу.
Дальше обошлось без происшествий, Митя с Михалычем стали загружать в багажник и салон автомобиля сзади кислородные баллоны, и два турка даже в этом помогли, поднатужившись – баллоны были тяжелы и обращаться с ними следовало чрезвычайно осторожно. «Знали бы они, в чем помогают» - ухмыльнулся про себя Влад.
Машина выехала, Митя приветственно махнул американцу, словно старому другу.
Ранее договаривались встретиться в обозначенном месте, двигаясь по раздельности, поэтому Влад двинулся пешим шагом по нужному направлению.
Через час он был на месте. Его ждали товарищи. В этой удаленной от центра города территории через небольшую речушку проходил железобетонный мост. Он был небольшим, высотой всего с десяток метров, и опоры у него были не столь внушительными, как бывают на мостах через более широкую реку.
- Лишь бы получилось, - сказал Влад, - есть сомнения, что мощности взрываемых баллонов хватит на разрушение опорных столбов.
- Должно хватить, - откликнулся Митя. Его инженерные познания внушали уверенность, но он не был взрывотехником, поэтому это была пока еще теория.
Баллоны с кислородом вынесли из автомобиля и аккуратно донесли до места назначения. Им никто не мешал и не мог их видеть – ближайшие дома начинались в нескольких сотнях метров, за земляной дамбой, огораживающей территорию реки.
Установив баллоны, с помощью длинного троса, взятого в багажнике, проволоки и консервной банки устроили приспособление, которое в заданное время позволило резко открутить с одного из баллонов вентиль и одновременно обеспечить поступление машинного масла в баллон. Сами диверсанты в это время находились на отдалении, за земляной дамбой. Влад резко дернул веревку. Сначала будто бы ничего не произошло, но уже через мгновение произошел оглушительный взрыв, и даже земля задрожала. После взрыва послышался ужасный скрежет рвущегося металла, и еще несколько секунд что-то рушилось и падало в воду. Выглянув, увидели, что все сработало. Мост сложился. На самом деле, важно было не просто разрушить опорные столбы, а вызвать обрушение моста. Ведь все разрушенное восстанавливается, но им нужно было еще и насытить место строительным мусором, образовавшимся во время взрыва, чтобы задержать восстановление моста. Поэтому – именно обрушение, а не разрушение. Как видно, заряды были установлены именно там, где нужно – и они своего добились. Цель была достигнута – прервать железнодорожное сообщение, отрезав Юг России от остальной ее части. Ведь путь по железной дороге к побережью был один – и, спасая, пусть и временно, жителей своего города, тем самым они спасали от вывоза и уничтожения и жителей всех причерноморских городов – от Новороссийска до Сочи.
Теперь пора была «сматывать удочки» - и удовлетворенные своим успехом диверсанты пешим порядком, вдоль реки, быстро выдвинулись в нужном направлении. Автомобиль они оставили как раз вовремя – послышался гул беспилотника, и на машине они оказались бы слишком заметной мишенью. А так, вдоль реки, прячась под кронами деревьев, они двигались безопасно и достаточно быстро, чтобы не оказаться в окружении.
Речушка была небольшой, горной, и именно по этой причине во время сильных ливней она расширялась в несколько раз, поток воды, льющейся с гор, увеличивался многократно, и создавал риск подтопления городка. Три года назад соседний городок Крымск, в десяти километрах, постигла такая беда, унесшая по меньшей мере две сотни жителей. Тогда правительство выделило миллиарды на выплату компенсаций родственникам погибших, и миллиард рублей на очищение русла реки. Эти деньги были потрачены на очистку от деревьев и кустарников, мешающей свободному продвижению воды, русла реки, и его углублению. Но это – в соседнем городе. Как говорится, пока гром не грянет – мужик не перекрестится – и другому городу, который был в похожих условиях, но который пока от воды не пострадал (хотя временами подтопления ближайших к реке домов происходило) – таких денег никто не выделил. Администрация города в центральной его части пыталась что-то делать, загнав трактора и экскаваторы, но это были косметические меры, очевидно, направленные на то, чтобы прикрыть одно место (мол, пытались, насколько хватило средств в бюджете) – если все-таки грянет. И вот это обстоятельство оказалось на руку нашим бойцам, которые, следуя естественному руслу реки, идя против течения – в горы – двигались в нужном им направлении – направлении схрона, до которого им топать оставалось еще десятка полтора-два километров.

 

[carver]

Влад тут же, прицеливаясь и готовясь стрелять, сжал рукоять карабина так, что костяшки пальцев побелели.

Нее! Шанс промазать увеличился процентов на 70%. Так нельзя.

 

[Спартанец]

Представлять Михалыча оказалось излишним – его все родные знали, и к тому же, как показала практика, ему можно было доверять – ведь за соучастие в разрушении моста натовские солдаты его могли бы измельчить на атомы, поэтому Влад решился открыть местонахождение схрона их новому боевому товарищу. Тому тоже требовалось где-то жить, набираться сил перед следующей диверсией.
Как оказалось, дома – а дом, это место, где мы живем, пусть это даже земляной схрон - запас дров поистощился, вдобавок женщины и дети устроили гвалт насчет того, что пеммикан им осточертел, как и остальной скромный набор продовольствия. Действительно, он не отличался разнообразием, но был полноценным для выживания. Влад пытался было доказывать, что полярные путешественники в свое время месяцами ели один пеммикан, и ничего, не померли и не жаловались, но это не помогло.
- Мужики, идем на рыбалку! - предложил он. Его с энтузиазмом поддержали.
Вытащили сети – в свое время, оборудуя схрон, Влад оценил, что наиболее доступными могут оказаться именно рыбные запасы, к тому располагала местность в силу наличия водоемов – рек и озер. До озера было несколько километров, которые они преодолели достаточно быстро. Водная гладь способствовала умиротворению. Казалось, словно бы и не было войны, словно бы нога вражеского солдата не топтала русскую землю, все было по-прежнему.
Распилив пилой-перетяжкой несколько найденных сухих стволов, связали небольшой плот. С его помощью на ночь поставили сети, а затем в спальниках расположились на ночлег. Огня не зажигали – чтобы не быть обнаруженными. Хорошие спальники и пенки позволяли выспаться в эту осеннюю ночь, практически не замерзнув, поэтому разведение огня и не требовалось.
В середине ночи проснулись от непонятного воя-взвизгивания. Словно бы дети играли неподалеку. Дети? Ночью, здесь, в лесу? Спустя короткое время пришло понимание. Это шакалы, которые почуяли запах человека, приблизились к нашим рыбакам на десяток-два метров, ближе побоялись, и от голода и злобы взвыли. Их шакалий лай и был похож на смех и игры детей. Влад такой уже слышал, когда служил на пограничной заставе, расположенной в глуши. Тогда шакалы тоже осмелели и зимой даже приближались к воротам заставы, недалеко от места, где дежурил часовой. Будучи любопытными по природе, эти животные достаточно трусливы, и напасть на человека, за исключением случаев, когда он совершенно обессилен или ранен, они не посмеют. С этими мыслями Влад повернулся на другой бок и снова задремал. Спали ли его товарищи, или, встревоженные, не смогли заснуть – он не знал. Сейчас его интересовало только одно – выспаться после насыщенного событиями дня…
Рыбалка оказалась успешной. Рыбы наловили несколько мешков – которые с трудом доставили к месту постоянной дислокации. Соли было запасено немало – это дешевый товар, хранящийся вечно, и как оказалось – весьма полезный. Женщинам нашлось занятие – и все это поспособствовало улучшению морального климата в убежище, а главное – запас провизии существенно пополнился и стал разнообразнее. Рыбу насушили, а в дальнейшем нередко ее употребляли, вываривая от излишков соли. Рыба все равно оставалась после варки соленой, но есть ее было можно, и она притом была весьма вкусна.
Отдохнув, занялись заготовкой дров. Это было проблемным делом. Сухой валежник быстро прогорал и был объемным в размерах, в схроне хотя и было предусмотрено место для хранения дров на месяц, но это если исходить из расколотых поленьев. Проблем было несколько. Во-первых, рубить деревья – значит, выдавать себя звуком. Поэтому лучше было их пилить, а потом раскалывать, что было потише. Но это полбеды. Сырые дрова плохо горят – а сушить их было некогда и негде. Позже в схроне переделали печь, таким образом, что выходящее тепло подсушивало дрова, лежащие на глиняной лежанке. Но так подсушить удавалось немного дров. Поэтому преимущественно искали сухие деревья, которые высохли на корню, но не успели рухнуть или оказались задержаны от падения близлежащими деревьями. Упавшие быстро насыщались влагой и сгнивали, и стоящие оказывались достаточно прочными – и от этого дольше горели и давали больше тепла. Плюс был только в том, что схрон был подземного типа, и земля являлась хорошим теплоизолятором – протопить схрон малым запасом дров было несложно. В то же время, несмотря на обкладку камнем и внутреннюю отделку древесиной, воздух в убежище – если не топить – быстро насыщался влагой, а сырость в холодную пору – болезнетворна. Поэтому, хоть и малыми порциями, но топить приходилось почти постоянно.