1.
Первую и наиглавнейшую оценку каждому даю такую – является ли он человеком, с кем бы хотелось преломить хлеб за столом. Каждый писатель или историк, да и просто человек, к которому прислушиваются, хочет он этого или нет, проводник какой-либо идеи. Он либо служит идее разрушения России (таких сейчас подавляющее большинство), либо терпеливо складывает стену, подбирает камни, в том числе и те, которыми приходится отбиваться. Цинизм в моде, не все разрушители идейны, но равны тем, что стали на сторону врага. Рушить много легче, это еще и поднимает в собственных глазах, возникает ощущение собственной значимости, такое еще в «песочницах» пройдено. Волнующее ощущение – рушить «чужое». Но уничтожая и принижая ничего собственного не построишь – это мираж. Пустота человека – тоже идея – идея воинствующей пустоты. За столом в собственном доме преломляю хлеб с людьми наполненными, кому, и это как минимум, - «за Державу обидно»!
Слушать и Слышать – разные вещи. - Такие же, как Знать и Понимать. Ты можешь знать, что вода мокрая, или что она убивает неосторожного объемом, силой или холодом, но чтобы понимать это, надо соприкоснуться, почувствовать на себе ту грань, за которой …
Ты можешь слушать новости ежедневно и ежечасно, но услышать, что они скрывают в себе, дано не каждому.
Службы Массовой Информации давно уже не служат информации, они теперь предназначены не для того, чтобы информировать, а для того, чтобы воздействовать. В то же пытаются превратить литературу. Сеть просто отсрочила это переустройство. Но найдется узда и на интернет – ее сейчас усиленно ищут.
Сегодня нам навязывают не историю России, а стряпают историю «уголовных дел», одновременно увязывая ее с проблемами, которые должны интересовать сексопатологов и психиаторов. Не литературу, а бесконечный поток туалетной бумаги. Являясь по сути газетчиками, а не историками и писателями, больные и извращенные, прыгают блохами, надергивают из истории больное и извращенное, шарахаясь от здоровых проявлений патриотизма, не замечая подвигов, тщательно изыскивая скандальное, порой и додумывая его, утрируя, дополняя, в меру собственной пошлости, вытаскивая лишь исторические анекдоты, старясь придать им достоверность, внушая, что они и есть история…
Честь, Долг, Достоинство – сегодня уже не банальные понятия, а чрезвычайно редкие. (О справедливости вовсе умолчу – не к нашему времени.) Телевидение о «Чести-Долге» уж лет 15 как не упоминает вовсе, разве что в уничижительном смысле, зато КВНы и прочие «Кривые зеркала» издеваются частенько (часто талантливо – кто сказал, что талант реализуется лишь при добрых намерениях?) - основательно загрязнили, заплевали, станцевали поверх.
Если место (сайт) засрано, то особо ценно смотрятся чистые плацдармы. Если место чисто (редчайший, практически невозможный случай), всякие проявления проституции там гораздо более заметны. Хотя выделяться дерьмом рекомендуется только на помойке, предлагая каждый раз еще более дерьмовое и омерзительное, в здоровом месте «не поймут» (или поймут правильно), постараются не заметить – обойти стороной. Но везде можно создать модную помойку…
Не верю, что возможны перемены, разве что перед очередной Большой Войной, когда возникнет необходимость защиты государственного образования, какое бы оно не было. Наемники защищают только кассу. Родину – армии национальные, по Чести, Долгу и призыву. Сетевая литература (да и не только сетевая – просто она доступна всем) как ни что отражает все это. Если человек не служит Отечеству, значит, оно не его.
2.
Начинающему автору таких задач не охватить. Впрочем, и «имитируя что-то можно стать настоящим» - вопрос времени, сил, веры. Писать, ему должно так, как «бог на душу положит», не задаваясь проблемами, пока до них не вырастет. Тренироваться можно и на бульварном чтиве, более того, в бульварное чтиво можно занозами распихать некие раздражители, например мысли героя, который вызывает симпатию, авторские отступления по тексту, напоминающие о неких прошедших событиях, а трактовка их, отличается от телевизионной и т.п. Искать искру в себе и окружающем.
«Литература метро», хотим мы этого или нет, является огромной силой. То, что уровень ее «ниже плинтуса», говорит не о читательском спросе, а о политике заказчика. Трудно не заметить, идет к тому, что читатель все больше обращается к литературе минуя посредников (заказчиков и издателей). Эта тенденция мне чрезвычайно нравится.
Считаю, что можно поднять общий художественный уровень «популярной литературы», в том числе Фантастики, Детектива, Боевика, Триллера, всего того, что читать будут всегда и везде, хотим мы этого или нет. Хайнлайн умудрялся вкладывать в некоторые из своих работ такие проблемы, размышляя и находя рецепты, за которые, оформи он их в виде публицистики, ему бы пришлось держать ответ перед сенатской комиссией.
3.
Сегодня очень интересное время для начинающих писателей. Литература задолжала. Причем, много и всерьез.
Границы между профессиональными писателями и непрофессиональными (любителями) все больше размываются. Любители начинают писать сильнее профессионалов и обращаться к таким вещам, к которым «профи» просто не рискнут и близко подойти. Профессиональный автор связан договорами, заказчиком, его жмут сроки, он взял аванс на очередную белиберду и опять отложил «свою книгу века» в долгий ящик, считая, что позже достанет. Не достанет! А если и достанет, то не в состоянии ее будет написать, поскольку он теперь пожизненный Белиберданосец.
Пусть рукописи сегодня не жгут - их хоронят под грудами мусора, и уродуют прошлое в угоду собственного будущего, и клич кинут – больше мусора хорошего и разного, и Интернет – та же самая мусорная свалка, в которой все сложнее что-то обнаружить, и каждый литсайт – литературная свалка, и что толку, что эссе прочтет всего два десятка человек, а едва ли двое из них задумаются. Но, тем не менее… Камни метать в танки надо - на этом воспитываются характеры, и не надо стесняться называть литературное дерьмо дерьмом, короля таким каков есть – голым, и гордость не должна быть убогой – разовой.
Только такое редко бывает, чтобы "встречная" - такое из ряда вон. Но в нашем положении надо готовить не учеников, а учителей. Большей нет чести, чем вести за собой.
Есть авторы, своими художественными произведениями защищающие литературу, и есть авторы, защищающие «кассу».
Можно встретить тех, кто осознает, что необходимо писать «по чести», есть такие, кто идет дальше и начинает писать «по долгу», - характерно, что призыва не было, все происходит само собой.
Случается, обращаются к правде и рисуют ее, не по идейности или любви к правде, а из хулиганства. Правда способна обжигать, и в ряде случаев опасно. Иные (в том числе и те, кто начал писать правду из хулиганских побуждений), со временем заболевает ею, становится ее поборником, пусть неидейным, циничным, но поборником.
Прожженные циники врут с правдой.
Все это вместе создает сетевую литературу.
Не все выбрали сторону, но те, которые ее не выбрали, невольно заняли сторону расходящуюся с Честью.
4.
Литература (плюс сам процесс), должна доставлять удовольствие автору, потом читателю, но никогда издателю (заказчику). Время вольных авторов!
Литература интересна тем, что она заставляет решать множество тактических задач. Но автор становится Стратегом, если напишет книгу-свидетельство, по которой будут судить об определенном времени. А это уже выпадает за рамки тактических задач, здесь требуется исключительное чувство времени. (Особо интересная по сложности задача, если автор живет не в той эпохе)
Одновременно.
Что отличает настоящего автора во все времена? Он – гражданин, но находится в оппозиции к существующему порядку. Творцам выдвигаются требования, подходящие общей политике властьимущих. Но в «грязные времена» такой автор пишет о чистых ценностях, в чистые – обращает внимание на грязь – не для того, чтобы зафиксировать, а для того, чтобы избавиться от нее.
Всякий автор – человек публичный - хотим мы этого или нет. И развивает в себе чувство времени, его требования, часто путая его с требованием толпы (точнее – заказчика, стоящего надо толпой).
Среднему не суждено остаться в памяти – такова природа человеческого восприятия. Помнят либо светлую сторону, либо грязную. Грязная более броская, она скандальней, легче к исполнению. Подобно тому как чрезвычайно сложны к написанию «положительные персонажи» и положительные проявления.
Есть такой иезуитский довод: «Ну, как могут быть прямые мысли у того, у кого и ноги кривы?»
Но довод обретет смысл, если рассматривать не внешнюю, а внутреннюю красоту человеко-автора. А это вполне увязывается с его литературными работами. В принципе, автор невольно рисует себя сам, дает характеристику того нематериального (при материальном интересе), что представляет из себя. Прямые мысли имеют отношение к прямой душе, кривые – к душе средь мусора.
Всякая литераторская душа – погреб (мрачно, слизко, но богато) или чердак (тут всяко, иной раз и светло, свалено барахло, но если покопаться, можно найти интересное и ценное), или выгребная яма (золотарю не до брезгливости), или простор, созвучный природе (не той, что называют «человеческой природой» или «человеческой породой», а Природе в самом высоком смысле – вот это уже чрезвычайная редкость).
4.
Литературная невинность на начальном этапе позволяет писать то, что нравится, а не то, что требует заказчик (он же позднее – сутенер).
Есть только одно наиглавнейшее завоевание сети. Сеть предоставляет возможность не стать б***ью. Это редкое предложение, еще десяток лет назад невозможное.
Автор, если он умеет писать, способен сделать виновным кого угодно и кого угодно обелить. Он адвокат, но опираясь на одни и те же факты, в состоянии за счет красноречия привести непоколебимые, с точки зрения художественности, но подчас противоположные доводы, не имеющие к истине никакого отношения. Это как играть на дудочке, водя детей либо к педофилам, либо до тети «телефона доверия». Цинично, но факт. Вопрос принадлежности – чему он служит. Если деньгам, то все ясно. Сведет туда, где больше дадут. Значит, по любому - проституция. Литературная проституция – нормально-ненормальное явление сегодняшнего дня. Не может быть обид, если автору дается такая оценка: «талантливая проститутка». Он имеет право на обиду, если его (как ему покажется) недооценят. То есть оспаривать такие эпитеты, как: «недалекая», «тупая», «ленивая»…
Каждый автор, хочет он этого или нет, является агентом влияния, - влияет на читателя и, отчасти, на других авторов (занимается вольной или невольной агитацией)
Последние полтора-два десятилетия заказчиками оплачивалось превращение прежних духовных ценностей в дерьмо. Целенаправленно такое производство было поставлено на поток. И отношения заказчика с автором здесь складывались как у сутенера с проституткой. Аргумент – клиенты требуют, не проходит.
Сеть позволяет писать вне желания заказчиков (только не все этим пользуются, продолжают ориентироваться на бумажное, как образцы) Долг сетевой литературы - поправление того ущерба, который нанесла бумажная.
Сетевая литературная проститутка из процента идиотов (даже научившаяся худо-бедно писать) явление сегодня достаточно хорошо изученное и вполне наглядное. Не нуждается ни в дополнительных разъяснениях, ни в … - ни в чем не нуждается, кроме идиотского восторга от коллег по партии.
5.
Процент идиотов от литературы (всяких – активно-агрессивных, нагловато-развязных, хитроватых, организующих группы под личный стандарт, занудливых, застенчивых и даже милых) гораздо-гораздо выше, чем можно себе даже представить - в жизни мы об этом не догадываемся по причине, что наше зрение избирательно, мы выхватываем взглядом лучшие образцы, а существуют места, где нам тычат всем, что есть в наличии. «Самиздат» (я имею ввиду не одноименный сайт, а возможность самоиздаваться в сети) просто один из примеров.
Пустота воинствующая, специальная, посменная, играющаяся, многоклоновая (провокаторы, внедренные в литературную среду, явление уже привычное, типовое), группировок, псевдоконкурсов для псевдолитературы, влияние командами «на день», посменного «раздергивания» собеседников, задачами хоронить неудобные темы, переводить в русло «в Одессе жарко» или «сам дурак» - явление обычное для всякого крупного литературного сайта, где «власть не установлена». Отсечение авторов-личностей, вербовка тех, кто еще не сформировался, находится в стадии «приобретения характера» – за них-то, в общем-то, и идет борьба. За души. На «Самиздате» подобное можно наблюдать постоянно.
Полемика подобных дискуссий иногда выявляет «кто есть кто», случается оттачивает собственный стиль (автору навязывает стиль принятый провокаторами), полемика учит умению озвучивать собственные мысли, (но автора, ввязывающегося – засасывает, сложно выйти, пожирает личные энергетические ресурсы, которые можно было бы с пользой потратить на написание достойной литературы). Сетевые раздергивания многообещающих авторов преследует именно эту цель.
Автор обязан выпячиваться мыслями (если они есть) и отстаивать идеи (если в них верит). Мнениями можно делиться, обмениваться, или не иметь вовсе, но существует неизменность убеждений.
Вот за них положено драться, и тут каждый выбирает то оружие, которым владеет. Оружие обиды не всегда честно. Обида склонна отвечать не по существу вопроса, а искать болевые точки в оппоненте. При этом облачать вопросы в издевательскую форму, не столь желая получить на них ответ, как зацепить собеседника. Обида – защита слабых, это надо понимать.
И вы уверены, что отстаивали именно убеждения?
В чем главная особенность форума? Привязка сказанного к характеристике самого собеседника. Этого не избежать. Два три пустопорожних поста, и уже можно смело заключать, что перед тобой «пустопорожний» человек, поскольку это не чат, время на обдумывание ответа дается много и ожидается, что оппонент, коллега или «девушка» (без намеков – определение подразумевает невинность автора) находится в поле темы – развивает ее, обогащая собственной фантазией, идеями, знаниями или опытом. То есть делится богатством, которое накопил, развил в себе.
Но литература – это тоже форум. Но на литературу следует отпускать еще больше времени. «Но Литература» - это тоже ответ. Главный.
6.
(…)
Нет авторитета автора – сеть не приемлет авторитеты – но есть авторитет литературной работы.
Задумайтесь над таким вопросом. Откуда пополняется ваш словарный запас, насколько широко вы его используете? Дал ли вам что-нибудь в этом направлении самый распространенные носители языка - телевизор и кино?
Для меня язык, в первую очередь, - это предмет общения, язык образов, а не носитель информации. Меня коробит насколько его выхолащивает телевидение и всякого рода … и «общественные деятели». Такое ощущение, что я больше не в родной стране живу, что произошла оккупация. Я не уловил когда это произошло, очевидно постепенно. Но те, кто в экране (оккупанты), наскоро выучились до уровня, что произносят слова без акцента, однако, словарный запас чрезвычайно маленький, язык обедненный, а чтобы скрыть это, они буквально через раз вставляют слова мутные – псевдозначимые, получается вроде больших горошин настукивают в одном большом барабане.
Когда жулики выдумывали собственный язык (чтобы смысл ускользал от тех, кого они обворовывают), они дабы сохранить положение дел, постоянно видоизменяли его, называемый «воровской феней». Испорченного идиша хватало только на начальное накопление капитала, но время ускорялось, менялись суммы, «терпилы» становились «толерантными индивидуумами», «лохов» переводили в «электорат», обворовывались «субъекты федераций»…
Вы может слышать феню ежедневно, на какой-то момент может даже показаться, что понимает ее, сами используете - привычно, как туалетную бумагу, но сути это не изменит. Язык подлецов – не русский язык.
Обращение Николая Васильевича Гоголя - это обращение в день сегодняшний:
«Гнилые слова не изойдут из уст ваших…»
Александр Грог (Григорий Рогов)
) А заказ то вы как принимали? И фотки отправляли? Почтой голубиной или электронной? )) То есть там даже технологии 21 века применялись. И еще. Классическая деревенская изба не делается из лафета. 
