Форум выживальщиков
Зарегистрируйте бесплатную учетную запись сегодня, чтобы стать участником нашего сообщества! После входа в систему вы сможете участвовать на этом сайте, добавляя свои собственные темы и сообщения, а также общаться с другими участниками.
-
Для мобилизованных! Читать!
Диверсанты третьей мировой
- Автор темы Спартанец
- Дата начала
Vlad17
Выживальщик
Когда ушкуйника/работорговца и жидо-бандеровца-фошизда отразишь в произведении? 
)))))
)))))
Были такие мысли))Когда ушкуйника/работорговца и жидо-бандеровца-фошизда отразишь в произведении?
Mih@il
Выживальщик
Но не обольщайся Влад - жить ты в этой книге будешь не долго и закончишь так совсем плохо...Были такие мысли))Когда ушкуйника/работорговца и жидо-бандеровца-фошизда отразишь в произведении?
Это не Павел, который погостив, тебя изобразил у себя этаким супер-пупер )))
Последнее редактирование:
Vlad17
Выживальщик
Это да. Павел Дартс хороший писатель, сразу увидел позитивную личность на постБП пространстве
Наступило утро. Болели мышцы и раны, нанесенные накануне колючей проволокой. Наскоро собрался и выдвинулся к городу. То, что ему предстояло выполнить, было труднодостижимой задачей – но у него не оставалось другого выбора.
Преодолел полосу препятствий, устроенную врагами на окраине леса, на подходе к городу. Как оказалось, ночью ему повезло не нарваться на мину. Здесь было разбросано много «лепестков», запрещенных Женевским протоколом. Ее официальное название ПФМ-1, что означает «противопехотная фугасная мина», а военные в своей среде ее прозвали «противопехотным ужасом». Она была принята на вооружение в Советской армии, применялась в Афганистане. В настоящее время ее выпуск прекращен и, согласно международным договоренностям, мина должна была быть утилизирована. Влад знал, что такие мины в бытность гражданской войны на Украине применялись украинской армией против ополченцев на Донбассе, а вспомнив эпизод с бандеровцем из «Правого сектора», уничтоженным им, предположил, что мины были доставлены сюда с украинскими военными с территории Украины, которую Запад накормил обещаниями вступления в НАТО, использовав их материальные и людские ресурсы в борьбе против России, объявленной перед всем миром «агрессором». Хотя они могли храниться и на наших складах, захваченных натовскими оккупантами, и ввиду дешевизны используемыми против русских потенциальных партизан и местного населения, желающего вырваться за пределы оккупированного города. Такие мины устанавливаются на грунт только средствами дистанционного минирования, например, посредством кассеты КМГУ, в каждой кассете уложено 1248 мин. Один штурмовик или бомбардировщик, в зависимости от вида, несет до 6-7 таких кассет. Такие мины выполнены из полиэтиленовой композиции зеленого или коричневого цвета, похожи на лепесток – с малым и большим крылом. При наступлении на такую мину ступню разрывает. Осколков почти нет – но как минимум инвалидность, а при большой кровопотере – летальный исход – потерпевшему обеспечены. Нехорошая штука. Вдобавок, разбросанные по поверхности, лепестки могут быть занесены мусором или упавшей листвой – и тогда увидеть ее значительно сложнее.
Влад аккуратно прошел заминированную территорию, на коленках, ощупывая аккуратно руками впереди себя. Использовав штык-нож, перекусил колючую проволоку в нескольких местах, проделав проход в заграждении. Штык-нож был плохим орудием как нож, в виду его хрупкости, однако Влад предпочитал его все же иметь, на всякий случай, в случае штыковой атаки. Как говорил еще великий полководец Александр Суворов: «Пуля – дура, штык – молодец». Несмотря на то, что современная война другая, и значимость штыкового боя уменьшилась, а скорострельность и количество используемых боеприпасов в современном бою возросла, но проблемы у повстанцев-партизан остались теми же – недостаток боеприпасов. Еще Че Гевара в своей книге «Партизанская война» упоминал, что необходимость обеспечения боеприпасами для партизан – это первейшая задача, и боеприпасов всегда не хватает. Однако понять этот факт в полной мере удалось только тогда, когда Влад и сотоварищи стали участниками этих боевых действий. Конечно же, бросаться со штыком на хорошо вооруженного врага было бы нелепо, но в условиях коварных боевых действий, внезапно появившись перед ошеломленным врагом, с помощью штыковой атаки можно было по-тихому разобраться с врагом. В конце концов, штык-нож на автомате или винтовке представлял собой древний прообраз копья. Вот так, в двадцать первом веке такое «копье» могло оказаться по-прежнему актуальным.
Влад осмотрел в прицел снайперской винтовки территорию впереди себя и бегом направился к окраине города. Уже достаточно рассвело, и он мог оказаться хорошей мишенью для патруля, который уничтожил бы его на месте, не задумываясь. Влад промчался мимо ошеломленных гражданских, которые столпились у водяной колонки на улице – это был так называемый абиссинский колодец – и люди с ведрами и канистрами стояли в очереди, набирая воду, выкачивая ее из скважины вручную рычагом. Централизованное водоснабжение давно не работало, а необходимость в воде – после воздуха - первейшая для человека.
Наш диверсант понимал, что, наперевес с винтовкой, да еще в камуфляже, он сильно отличался от местных мирных людей, и что за буханку хлеба некоторые из слабовольных людей вполне могли его сдать новоявленным властям – что поделать, как говорится: «Своя рубашка – ближе к телу». Требовалась срочно поддержка со стороны кого-то из надежных людей со стороны гражданских, однако город был незнаком, люди озлоблены и недоверчивы – и эта ситуация казалась ему безвыходной. Решив сымпровизировать, Влад рискнул появиться в городе в дневное время, однако надежды на успех мероприятия было мало. Влад передвигался бегом, порой на секунду-две останавливаясь, чтобы разведать впереди обстановку. Улучшения ситуации он не видел, и начал отчаиваться. Но не зря говорят, что когда ситуация становится безнадежной, и человек ее выдерживает, появляется спасение. Правда, сейчас спасение пришло не к нему, а к встреченному им по пути ветерану Великой Отечественной. Влад понял это моментально, заметив двух отморозков, один из которых удерживал старого деда-ветерана, а второй срывал с потрепанного пиджака последнего ордена и медали. Мало того, что дед был героем, так он и в старости не потерял мужество – нося ордена и медали, которые могли показаться вызовом солдатам оккупационной армии Запада. И вот теперь два подлеца из гражданских - проявляют во всей красе свою ничтожную натуру мародеров, очевидно, пытаясь поживиться тем, что смогут выменять на продукты или заслужить поощрение американо-европейских солдат.
Влад побежал в их сторону, благо до них оставался десяток метров. Увлеченные расправой, они его не заметили, и Влад, притормаживая, с размаху воткнул штык в спину крайнего мародера, примкнутый к снайперской винтовке Драгунова. Моральные особенности этого поступка его не беспокоили – перед ним были ничтожнейшие твари, которых нужно было уничтожить – неважно, как. Штык-нож вошел во врага как в масло, и даже хруст ломаемых костей или позвонков не помешал быстро извлечь боевую часть оружия, и Влад снова замахнулся – уже на мародера, удерживающего ветерана за шею в удушающем захвате. Вот ведь удивительно: глаза мародера, на глазах которого убили его товарища, расширились от ужаса и он попытался прикрыться дедом от замаха. В то же время герои остаются героями – и дед с улыбкой встретил этого непонятно откуда взявшегося бойца, в камуфляже и с винтовкой. Дед не мог знать, что Влад помогает ему – может быть, Влад – мародер другого порядка, и сейчас расправится и с этими двумя, и с дедом – ради тех же наград ветерана. Но мужество ветерана позволяло ему и эту версию событий, которые вскоре могли произойти, встретить с улыбкой, достойной лучших римских легионеров, умиравших с улыбкой на устах. Тем временем, Влада не ввела в замешательство попытка мародера сбить его с толку, прикрывшись ветераном, и точным выкидывающим толчком вперед диверсант всадил штык-нож в глазницу негодяя, выглядывающего из-за головы деда. Все-таки боевые искусства делают свое дело, и хотя наш боец мало времени посвятил в своей жизни именно штыковому бою, но с холодным оружием, как то: казачья шашка, казачий бебут, он работал много, поэтому даже столь малой площади поражения для него оказалось достаточным, чтобы всю мощь клинка, насаженного на ствол винтовки, направить точнехонько в глаз моральному уроду.
Тот упал замертво, орошая кровью землю. И в этот момент недалеко послышался рев приближающегося мотора.
«Черт!» - выругался про себя Влад, отметив краем глаза, что освобожденный дед бросился к первому убитому и стал поднимать выроненные им, сорванные с пиджака награды. Это не могли быть гражданские – они давно уже не ездили – как в силу отсутствия горючего, так и по причине того, что движущийся автотранспорт в первое время амеры расстреливали при появлении без всякого предупреждения. Это могли быть только вражеские военные силы. Влад стал судорожно оглядываться, решая, куда бежать – ведь он находился посреди двух семиэтажных зданий – и укрыться здесь можно было разве что в подъездах – но возможное прочесывание патрулем немедленно выявит нашего беглеца. И тут Влад почувствовал, как его слегка тянут за рукав, это был дед-ветеран:
- Сынок, следуй за мной!
И он, прихрамывая, направился к ближнему подъезду. Владу ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
Дед вошел в подъезд и поднялся на лестничную площадку первого этажа и толкнул незапертую дверь. По всему было видно, что он идет к себе – видимо, он не успел далеко отойти от дома, попав в руки тех ублюдков, с которыми разобрался Влад. И тут он услышал, как во дворы въехал военный «Хамви», и остановился. Короткие команды, и послышался топот солдат. Должно быть, кто то из замеченных Владом гражданских успел сообщить ближайшему патрулю о его появлении – это мог сделать только отчаявшийся голодный человек за какую-нибудь банку консервы, и Влад даже не стал думать плохо о предателе из числа своих соплеменников – идет война! И вот теперь рассредоточившийся патруль искал диверсанта, осмелившегося появиться с оружием в руках в городе.
Влад зашел в квартиру за дедом, и тот, ожидая его у двери, тут же заперся изнутри.
- Сынок, подожди! – и дед полез в шкаф, доставая гражданские штаны и рубашку со свитером, - Одевай!
Влад послушался. Было видно, что дед пытается ему помочь.
- Спасибо! – только и смог проговорить он, сдерживая комок в горле. У него не укладывалась в голове эта ситуация – когда участник Второй мировой войны сейчас, рискуя жизнью, фактически участвует в Третьей мировой войне. Представитель другого поколения, один из немногих оставшихся в живых ветеранов – тех, кто в свое время отстоял мир от фашистской чумы.
Влад закончил переодевание. Тем временем дед, не спрашивая бойца, сгорнул снятую тем камуфлированную одежду и, открыв топку буржуйки, труба которой была выведена в окно, бросил туда одежду Влада.
- Но… - попытался было запротестовать Влад, но было уже поздно, и одежда моментально вспыхнула в жерле раскаленных металлических стенок печи.
- Так надо, сынок! И это тоже треба сбросить! – и дед показал на винтовку Влада.
- Не могу!
- Так надоть! – повторил дед. Они сунутся сюды, побачат винтовку, та убьют тебя. – Смотри! – и дед показал фотографию, стоявшую на комоде. На ней, в золоченой рамке, была фотография парня, чем-то напоминающая самого Влада – лысый парень крепкой наружности, со смуглой кожей.
- Внучок мой! – проговорил дед. - Он умер, от голода, с месяц назад. Ты за него сойдешь, сынку.
Влад все понял, в том числе то, почему дед ему помогает. И не говоря ни слова, протянул ему винтовку. У него еще оставался пистолет, который он спрятал за поясом под свитером.
Дед проворно отстегнул окровавленный штык-нож и снял прицел, а затем, направившись в туалетную комнату – бросил в отверстие, зияющее в полу, оружие. Это было отверстие из-под унитаза, но сам унитаз неизвестно почему отсутствовал. Впрочем, известно. Водоснабжение отсутствовало, и, проживая на первом этаже, деду оказалось проще пользоваться туалетом в яму, сняв унитаз, чем искать где-то и носить для слива воду. Оружие загромыхало, теряясь безнадежной канализации.
И тут в дверь громко затарабанили.
- Хтой там? – зашамкал дед?
- Open the door! – донесся громкий и требовательный окрик.
Дед направился к выходу, а Влад присел у буржуйки, помешивая кочергой догорающую ткань камуфляжа.
В квартиру ворвались два бойца, третий остался у входа.
- Who is it? – Спросил у деда американец, целя стволом в сторону Влада. По интонации вопрос был вполне понятен и несведущим в языке.
- Внучок мой, не стреляйте! – дед протянул фотографию амеру, тыкая пальцем в изображение и потом на своего мнимого внучка. Сходство было отдаленным, однако какое-то было, да и уверенное поведение деда не вызывало сомнений в его словах.
Влад согласно закивал, сделав трусливый вид, испуганно улыбаясь.
- Ok! – Американец повелся и скомандовал второму что-то, и их каблуки загремели по лестнице, уходя.
- Спасибо, батя! – проговорил Влад.
Дед подмигнул Владу:
- Еще повоюем?
Преодолел полосу препятствий, устроенную врагами на окраине леса, на подходе к городу. Как оказалось, ночью ему повезло не нарваться на мину. Здесь было разбросано много «лепестков», запрещенных Женевским протоколом. Ее официальное название ПФМ-1, что означает «противопехотная фугасная мина», а военные в своей среде ее прозвали «противопехотным ужасом». Она была принята на вооружение в Советской армии, применялась в Афганистане. В настоящее время ее выпуск прекращен и, согласно международным договоренностям, мина должна была быть утилизирована. Влад знал, что такие мины в бытность гражданской войны на Украине применялись украинской армией против ополченцев на Донбассе, а вспомнив эпизод с бандеровцем из «Правого сектора», уничтоженным им, предположил, что мины были доставлены сюда с украинскими военными с территории Украины, которую Запад накормил обещаниями вступления в НАТО, использовав их материальные и людские ресурсы в борьбе против России, объявленной перед всем миром «агрессором». Хотя они могли храниться и на наших складах, захваченных натовскими оккупантами, и ввиду дешевизны используемыми против русских потенциальных партизан и местного населения, желающего вырваться за пределы оккупированного города. Такие мины устанавливаются на грунт только средствами дистанционного минирования, например, посредством кассеты КМГУ, в каждой кассете уложено 1248 мин. Один штурмовик или бомбардировщик, в зависимости от вида, несет до 6-7 таких кассет. Такие мины выполнены из полиэтиленовой композиции зеленого или коричневого цвета, похожи на лепесток – с малым и большим крылом. При наступлении на такую мину ступню разрывает. Осколков почти нет – но как минимум инвалидность, а при большой кровопотере – летальный исход – потерпевшему обеспечены. Нехорошая штука. Вдобавок, разбросанные по поверхности, лепестки могут быть занесены мусором или упавшей листвой – и тогда увидеть ее значительно сложнее.
Влад аккуратно прошел заминированную территорию, на коленках, ощупывая аккуратно руками впереди себя. Использовав штык-нож, перекусил колючую проволоку в нескольких местах, проделав проход в заграждении. Штык-нож был плохим орудием как нож, в виду его хрупкости, однако Влад предпочитал его все же иметь, на всякий случай, в случае штыковой атаки. Как говорил еще великий полководец Александр Суворов: «Пуля – дура, штык – молодец». Несмотря на то, что современная война другая, и значимость штыкового боя уменьшилась, а скорострельность и количество используемых боеприпасов в современном бою возросла, но проблемы у повстанцев-партизан остались теми же – недостаток боеприпасов. Еще Че Гевара в своей книге «Партизанская война» упоминал, что необходимость обеспечения боеприпасами для партизан – это первейшая задача, и боеприпасов всегда не хватает. Однако понять этот факт в полной мере удалось только тогда, когда Влад и сотоварищи стали участниками этих боевых действий. Конечно же, бросаться со штыком на хорошо вооруженного врага было бы нелепо, но в условиях коварных боевых действий, внезапно появившись перед ошеломленным врагом, с помощью штыковой атаки можно было по-тихому разобраться с врагом. В конце концов, штык-нож на автомате или винтовке представлял собой древний прообраз копья. Вот так, в двадцать первом веке такое «копье» могло оказаться по-прежнему актуальным.
Влад осмотрел в прицел снайперской винтовки территорию впереди себя и бегом направился к окраине города. Уже достаточно рассвело, и он мог оказаться хорошей мишенью для патруля, который уничтожил бы его на месте, не задумываясь. Влад промчался мимо ошеломленных гражданских, которые столпились у водяной колонки на улице – это был так называемый абиссинский колодец – и люди с ведрами и канистрами стояли в очереди, набирая воду, выкачивая ее из скважины вручную рычагом. Централизованное водоснабжение давно не работало, а необходимость в воде – после воздуха - первейшая для человека.
Наш диверсант понимал, что, наперевес с винтовкой, да еще в камуфляже, он сильно отличался от местных мирных людей, и что за буханку хлеба некоторые из слабовольных людей вполне могли его сдать новоявленным властям – что поделать, как говорится: «Своя рубашка – ближе к телу». Требовалась срочно поддержка со стороны кого-то из надежных людей со стороны гражданских, однако город был незнаком, люди озлоблены и недоверчивы – и эта ситуация казалась ему безвыходной. Решив сымпровизировать, Влад рискнул появиться в городе в дневное время, однако надежды на успех мероприятия было мало. Влад передвигался бегом, порой на секунду-две останавливаясь, чтобы разведать впереди обстановку. Улучшения ситуации он не видел, и начал отчаиваться. Но не зря говорят, что когда ситуация становится безнадежной, и человек ее выдерживает, появляется спасение. Правда, сейчас спасение пришло не к нему, а к встреченному им по пути ветерану Великой Отечественной. Влад понял это моментально, заметив двух отморозков, один из которых удерживал старого деда-ветерана, а второй срывал с потрепанного пиджака последнего ордена и медали. Мало того, что дед был героем, так он и в старости не потерял мужество – нося ордена и медали, которые могли показаться вызовом солдатам оккупационной армии Запада. И вот теперь два подлеца из гражданских - проявляют во всей красе свою ничтожную натуру мародеров, очевидно, пытаясь поживиться тем, что смогут выменять на продукты или заслужить поощрение американо-европейских солдат.
Влад побежал в их сторону, благо до них оставался десяток метров. Увлеченные расправой, они его не заметили, и Влад, притормаживая, с размаху воткнул штык в спину крайнего мародера, примкнутый к снайперской винтовке Драгунова. Моральные особенности этого поступка его не беспокоили – перед ним были ничтожнейшие твари, которых нужно было уничтожить – неважно, как. Штык-нож вошел во врага как в масло, и даже хруст ломаемых костей или позвонков не помешал быстро извлечь боевую часть оружия, и Влад снова замахнулся – уже на мародера, удерживающего ветерана за шею в удушающем захвате. Вот ведь удивительно: глаза мародера, на глазах которого убили его товарища, расширились от ужаса и он попытался прикрыться дедом от замаха. В то же время герои остаются героями – и дед с улыбкой встретил этого непонятно откуда взявшегося бойца, в камуфляже и с винтовкой. Дед не мог знать, что Влад помогает ему – может быть, Влад – мародер другого порядка, и сейчас расправится и с этими двумя, и с дедом – ради тех же наград ветерана. Но мужество ветерана позволяло ему и эту версию событий, которые вскоре могли произойти, встретить с улыбкой, достойной лучших римских легионеров, умиравших с улыбкой на устах. Тем временем, Влада не ввела в замешательство попытка мародера сбить его с толку, прикрывшись ветераном, и точным выкидывающим толчком вперед диверсант всадил штык-нож в глазницу негодяя, выглядывающего из-за головы деда. Все-таки боевые искусства делают свое дело, и хотя наш боец мало времени посвятил в своей жизни именно штыковому бою, но с холодным оружием, как то: казачья шашка, казачий бебут, он работал много, поэтому даже столь малой площади поражения для него оказалось достаточным, чтобы всю мощь клинка, насаженного на ствол винтовки, направить точнехонько в глаз моральному уроду.
Тот упал замертво, орошая кровью землю. И в этот момент недалеко послышался рев приближающегося мотора.
«Черт!» - выругался про себя Влад, отметив краем глаза, что освобожденный дед бросился к первому убитому и стал поднимать выроненные им, сорванные с пиджака награды. Это не могли быть гражданские – они давно уже не ездили – как в силу отсутствия горючего, так и по причине того, что движущийся автотранспорт в первое время амеры расстреливали при появлении без всякого предупреждения. Это могли быть только вражеские военные силы. Влад стал судорожно оглядываться, решая, куда бежать – ведь он находился посреди двух семиэтажных зданий – и укрыться здесь можно было разве что в подъездах – но возможное прочесывание патрулем немедленно выявит нашего беглеца. И тут Влад почувствовал, как его слегка тянут за рукав, это был дед-ветеран:
- Сынок, следуй за мной!
И он, прихрамывая, направился к ближнему подъезду. Владу ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
Дед вошел в подъезд и поднялся на лестничную площадку первого этажа и толкнул незапертую дверь. По всему было видно, что он идет к себе – видимо, он не успел далеко отойти от дома, попав в руки тех ублюдков, с которыми разобрался Влад. И тут он услышал, как во дворы въехал военный «Хамви», и остановился. Короткие команды, и послышался топот солдат. Должно быть, кто то из замеченных Владом гражданских успел сообщить ближайшему патрулю о его появлении – это мог сделать только отчаявшийся голодный человек за какую-нибудь банку консервы, и Влад даже не стал думать плохо о предателе из числа своих соплеменников – идет война! И вот теперь рассредоточившийся патруль искал диверсанта, осмелившегося появиться с оружием в руках в городе.
Влад зашел в квартиру за дедом, и тот, ожидая его у двери, тут же заперся изнутри.
- Сынок, подожди! – и дед полез в шкаф, доставая гражданские штаны и рубашку со свитером, - Одевай!
Влад послушался. Было видно, что дед пытается ему помочь.
- Спасибо! – только и смог проговорить он, сдерживая комок в горле. У него не укладывалась в голове эта ситуация – когда участник Второй мировой войны сейчас, рискуя жизнью, фактически участвует в Третьей мировой войне. Представитель другого поколения, один из немногих оставшихся в живых ветеранов – тех, кто в свое время отстоял мир от фашистской чумы.
Влад закончил переодевание. Тем временем дед, не спрашивая бойца, сгорнул снятую тем камуфлированную одежду и, открыв топку буржуйки, труба которой была выведена в окно, бросил туда одежду Влада.
- Но… - попытался было запротестовать Влад, но было уже поздно, и одежда моментально вспыхнула в жерле раскаленных металлических стенок печи.
- Так надо, сынок! И это тоже треба сбросить! – и дед показал на винтовку Влада.
- Не могу!
- Так надоть! – повторил дед. Они сунутся сюды, побачат винтовку, та убьют тебя. – Смотри! – и дед показал фотографию, стоявшую на комоде. На ней, в золоченой рамке, была фотография парня, чем-то напоминающая самого Влада – лысый парень крепкой наружности, со смуглой кожей.
- Внучок мой! – проговорил дед. - Он умер, от голода, с месяц назад. Ты за него сойдешь, сынку.
Влад все понял, в том числе то, почему дед ему помогает. И не говоря ни слова, протянул ему винтовку. У него еще оставался пистолет, который он спрятал за поясом под свитером.
Дед проворно отстегнул окровавленный штык-нож и снял прицел, а затем, направившись в туалетную комнату – бросил в отверстие, зияющее в полу, оружие. Это было отверстие из-под унитаза, но сам унитаз неизвестно почему отсутствовал. Впрочем, известно. Водоснабжение отсутствовало, и, проживая на первом этаже, деду оказалось проще пользоваться туалетом в яму, сняв унитаз, чем искать где-то и носить для слива воду. Оружие загромыхало, теряясь безнадежной канализации.
И тут в дверь громко затарабанили.
- Хтой там? – зашамкал дед?
- Open the door! – донесся громкий и требовательный окрик.
Дед направился к выходу, а Влад присел у буржуйки, помешивая кочергой догорающую ткань камуфляжа.
В квартиру ворвались два бойца, третий остался у входа.
- Who is it? – Спросил у деда американец, целя стволом в сторону Влада. По интонации вопрос был вполне понятен и несведущим в языке.
- Внучок мой, не стреляйте! – дед протянул фотографию амеру, тыкая пальцем в изображение и потом на своего мнимого внучка. Сходство было отдаленным, однако какое-то было, да и уверенное поведение деда не вызывало сомнений в его словах.
Влад согласно закивал, сделав трусливый вид, испуганно улыбаясь.
- Ok! – Американец повелся и скомандовал второму что-то, и их каблуки загремели по лестнице, уходя.
- Спасибо, батя! – проговорил Влад.
Дед подмигнул Владу:
- Еще повоюем?
Деда звали Афанасием Петровичем. За кружкой горячего чая он рассказал Владу о последних новостях в городе.
- Мруть люди, от голода и холода, як мухи мруть. Внучка похоронил… - и он тоскливо замолк.
Влад не нарушился прервать тишину, пока ветеран сам не продолжил.
- Живу вот, в лютой ненависти. Хтой бы меня в партизаны взял, я бы пошел. Хоть у чем, но пригодився бы хлопцам. И так скоро помирать…
- Петрович, а что слышно о партизанах? – спросил Влад.
- Той и слышно, шо они шороху тут навели, проклятых малость тут позничтожили. Та ты же сам, видать, из ихних будешь? – и дед лукаво прищурился.
- Был, Петрович, был. Но потерялся, надеюсь, встречу своих.
- Ты й там як найдешь хлопцев своих, командиру передавай, шо я и таки як я ему шибко благодарны за цэ святое дело.
- Передам, Петрович, обязательно передам! Только дело у меня тут еще есть. Семье своей помочь нужно.
- Сынку, моя хата – твоя хата. Ежли чево, схрониться треба буде, знаешь, як сюды добраться. А одежу носи, шоб тоби не впиймали, приняв за партизана.
До воинской части Влад добрался уже не таясь, благо гражданская одежда не привлекала внимания, и население города робко, но передвигалось по улицам, высматривая, где еще можно что-то найти, использовав для обогрева. Здесь была главная база врага на юге страны, и именно здесь, недалеко, сложили головы многие хлопцы, поверившие предателю-майору, поведшему их на убой. Осторожно обойдя периметр вокруг, диверсант приметил в подъезде многоэтажного дома, стоявшего напротив части, приоткрытую дверь в квартиру на первом этаже. Это было странно, ведь в такое смутное время, когда и соседи, с которыми много лет могли прекрасно общаться, становились на путь мародерства, все жили за закрытыми замками. Влад вошел в приоткрытую дверь и понял причину. В квартире, в кресле, сидела упокоенная старушка. По ее отощавшему овалу лица была видна причина несчастья, случившегося с ней. Запаха почти не было, а значит, умерла она недавно. Накрыв пледом старушку с головой, Влад занялся собственно тем делом, ради которого все затевалось. С окна, где был вид на часть, все хорошо просматривалось, и он стал наблюдать. Не понадобилось много времени, чтобы определить, в каком доме, расположенном на территории части, проживает командующий вражескими войсками здесь, в регионе. Как там его, вспоминал Влад... Филипп Харви! Бригадный генерал. А всего бойцов здесь вражеских около 3000, с вычетом тех, кого зачистили вместе со зданием в погранчасти. Если, конечно, подмога не подоспела за это время.
В любом случае, противостоять им в одиночку не стоило и надеяться, поэтому план был другой.
Больше всего Влада смущали расположенные окрест части видеокамеры наружного наблюдения, по всему, оборудованные и инфракрасной съемкой. Внутри части, правда, подобных камер не наблюдалось, а значит, требовалось преодолеть только это препятствие незамеченным, дальше будет легче. Будет ли?! Часть нашпигована натовскими солдатами! Но это в дневное время. Ночью должно быть тихо, за исключением патрулей, перемещения вряд ли будут производиться.
Сумел вычислить мертвую зону, недоступную камерам наблюдения. Примечательно, что и колючей проволоки поверху этой стены не было – видимо, понадеялись на высоту – а она действительно, для забора была немаленькой – около пяти метров, выполнена из кирпича.
Дождался ночи. Коротким перебежками добрался до стены и стал подниматься по ней. Это не было легкой задачей – ведь снаряжения для подъема у него не было. Но ведь не зря элитные бойцы спецназа армии Китая за 30 секунд взбираются без всякого снаряжения на высоту пятого этажа кирпичного дома! Ведь его многолетняя разносторонняя физическая подготовка включала в себя – хотя бы и основы - паркура и поднятия по зданиям без снаряжения. И хотя профессиональным скалолазом он не был, но физической силы, в том числе, в верхней части его тела, было достаточно. Также пригодились занятия пауэрлифтингом, укрепившие связки и сухожилия его кистей и пальцев. Когда пауэрлифтер-спортсмен поднимает в становой тяге штангу, он не сжимает накрепко гриф в руках. Нет, пальцы выполняют роль крючков, достаточных для зацепа грифа, а вес штанги нередко превышает в несколько раз собственный вес спортсмена – тут впору вспомнить про муравья, поднимающего вес больше себя. Влад поднимал вес втрое больше себя – и в то же время его результат не был чем-то выдающимся, ведь особенно отличившиеся спортсмены поднимают вес и в 4 раза больше собственного. Владу способствовало и то, что стена имела небольшие межкирпичные щели, такова была кладка – не очень гладка. Да и ветры с сыростью – извечный спутник Новороссийска - вымели часть цемента, углубив щели так, что в них можно было вставить кончики пальцев на глубину верхней фаланги - в полтора-два сантиметра. Также ему впору пришлась обувь – жесткая, с резиновым кантом, выдающимся вперед – таковы были кеды, выделенные ему дедом. Ведь требовалось соблюдать технику скалолазания, предусматривающую опору на три точки. Держа тело параллельно стене, Влад карабкался вверх, на одной линии правой руки, тянущейся верх, и левой ноги, вытянутой в качестве опоры, затем наоборот. Так обеспечивалась устойчивость. Ступни Влад держал под прямым углом к стене, упираясь в стену носком. Параллельно стены ступни при перемещении держать нельзя, снижается устойчивость. Мрак ночи частично развеивался фонарями, подсвечивая ему путь наверх. Наконец, его руки зацепились на верхней кромке стены, и он смог оглядеть территорию части. Ничего подозрительного. Перемахнув через ограду, Влад спрыгнул на землю и привычно погасил кувырком нагрузку.
Здесь камер не было, и Влад проворно, перебежками и переползаниями, добрался до нужного ему одноэтажного домовладения. Подойдя к окну кухни, и пригнувшись, он услышал голос девушки, напевающей по-английски какую-то мелодию. Она занималась уборкой, расставляла посуду. Влад ждал, краем глаза поглядывая в окошко. Ждал Филиппа Хамви, командующего, который должен был уже возвратиться домой, но почему-то задерживался в штабе. Спустя полчаса томливого ожидания, Влад заметил, что эта девушка – лет двадцати-двадцати пяти – судя по всему, была или молодой женой, или взрослой дочерью врага – стала накрывать на стол. Но стол она стала сервировать только на одного человека! Это в его планы не входило, должно быть, этот Хамви – надо же, даже фамилия имеет корень «Хам», что символично – не собирается ночевать дома, очевидно, у него много работы в штабе. Но в штаб Владу не пробиться – он один, и из оружия у него только старенький, но добрый пистолет. И он внес коррективы в свои планы.
Ворвавшись через незапертую дверь в комнату, он своим появлением испугал девушку, и в ее глазах отразился ужас. Но она быстро пришла в себя и схватила с мойки нож, которым быстро полоснула по воздуху перед приближающимся русским, да так быстро, что Влад только и успел, что подставить кисть, закрывая шею и, спасая жизнь, получил небольшое ранение – рана была неглубокая, но кровь на стол и полы успела накапать. Следующим движением размашистым ударом ладонью по голове (щадя девичьи кости – хоть и врага) Влад отправил девушку в бесчувственное состояние. Из найденных полотенец сделал кляп и связал руки девушки перед собой. Порылся в комнате, и увидел фото этого Хамви, где он, в форме, сфотографировался рядом с этой девушкой. Да, определенно это была не домохозяйка – да и черты лица ее и этого генерала были похожи, видимо, его дочь. Фото вложил в карман. На найденном листке написал по-русски (уж перевести найдется кому – предателей и перебежчиков из числа русских было немало!) следующее послание командующему вражескими войсками:
«Филипчик! Твоя дочь у меня! Если ты хочешь получить ее назад целой и невредимой, а не по частям, то будь ласка – обеспечь освобождение моей семьи и ее доставку в лесной массив за городом, по главной дороге, на расстояние 10 км от города, спустя сутки, как найдешь это послание! Без всякого хвоста и слежения! Я понимаю, что ваше правительство с террористами не договаривается, а по вашим чертовым понятиям меня и всех, кто борется с вашей оккупационной властью, вы обозвали террористами, но решить вопрос – и каким образом – в твоих силах, Филипчик! Обмен на обмен – моя семья, которая у тебя в заложниках, на твою семью! Получишь свою дочь спустя сутки после того, как я получу свою. Договариваться более не о чем, как понимаешь, адрес – куда писать или звонить – я по понятным причинам тебе сказать не могу. Поэтому ты или принимаешь мои условия, или я тебе неделю буду присылать по частям твою дочь, при этом она до последнего дня будет жить, уж я об этом позабочусь!
И да, ты можешь мне не поверить, однако я даю слово – что сдержу свое обещание, и если моя семья будет в целости и сохранности возвращена мне, и никаких подстав и погоней не будет, ты получишь свою дочь живой и невредимой. Да тебе и деваться некуда – альтернатив у тебя нет!
Владислав Строгов, бывший командир диверсионной группы и партизанского отряда.
P.S. Для тупых – кровь на кухне – не твоей дочери. Пока не твоей…
Из простыней скрутил веревку, а из столовых приборов сделал подобие крюка, согнув несколько столовых ножей, и связав между собой. Ведь с такой ношей уже подняться по стене на одних кончиках пальцев будет практически невозможно – из-за смещенного центра тяжести, хотя девушка весила немного, около 50 килограмм.
Выйдя и осмотревшись, удостоверившись, что все по-прежнему тихо, Влад посадил девушку себе на спину, продев ее связанные руки себе за голову, а ноги связав перед собой, обхватив ими себя вокруг пояса. На всякий случай, скрученной простыней дополнительно привязал девушку к себе, надеясь, что удастся с пленницей выбраться за территорию части необнаруженным. Он даже не хотел себе представлять, что с ним сделают, если он попадется с похищенной дочерью командующего, ведь тогда смерть ему покажется слаще самых гнусных пыток.
Аккуратно, уже по знакомому маршруту, Влад передвигался к нужной ему стене, прикрываясь островками темноты, имеющимися между фонарями. Территория части была большой, и осветить ее всю – как ни старались – полноценно не удавалось, и это нашему диверсанту было только на руку.
Добрался без приключений, затем закинул крюк и по простыне стал подниматься на стену. Простынь натянулась и послышался тихий треск. Молясь про себя, Влад продолжал подниматься, и это давалось ему нелегко – видимо, сказалось общее ослабление организма, а с ними и физических сил, полученное в результате плохого питания при еще недавнем нахождении в плену. Простынь держалась, но уже на самом верху девушка вдруг очнулась, и задергалась у него за спиной. Кляп мешал ей кричать, но вот завязать ей глаза Влад в спешке позабыл, и она видела, что находится высоко, связанная, с кляпом во рту, на спине какого-то страшного русского. Влад пожалел, что у него не было никаких снотворных препаратов, оставалось приспособиться к обстановке, точнее, приспособить ее к себе. Когда он оказался наверху забора и смог спуститься на другую сторону, девушка попыталась связанными руками, находящимися у него на плечах, закрыть ему глаза. Пришлось ее успокоить еще одним ударом. Эх, война-война, как не любил Влад в мирной жизни, когда на женщин мужчины поднимали руку – но тут сама жизнь заставляла. Ему не хотелось думать, что генерал откажется выполнять его требование. Одно дело – убивать врагов, совсем другое дело – убивать девушку, да еще зверски, хотя бы она и была дочерью его главного врага. Как это сделать? Да и тогда он точно не получит свою семью назад. И с его семьей расправятся. Что же тогда делать? Оставалось надеяться, что генерал любил свою дочь настолько, что посчитает Влада палачом и садистом, русским варваром, способным на все! Впрочем, своими деяниями Влад уже доказал, с какой легкостью он способен убивать, он не считал, да и если бы считал – уже давно сбился бы со счета, сколько трупов врага уже удобряют его родную землю, или возвращаются в цинковых гробах за океан к своим семьям. Оставалось надеяться только на эту репутацию безжалостного убийцы. Все-таки, у Влада были свои понятия, в которых женщинам не место на войне, и с женщинами воевать нельзя, если только они не держат в руках оружие. Там, в гарнизоне, когда расправлялись с солдатами врага, там встречались женщины. Немного, но их было. Но там они носили форму военнослужащих, и неизвестно, сколько крови на их руках. Обычно женщины – которые становятся или могут стать матерью – они ценят жизнь, которую так не ценят мужчины, убивая себе подобных. Но если женщина становится воином, она не знает жалости к врагу и своей жестокостью и беспощадностью зачастую во много раз превосходит мужскую. Чего стоят кровавые деяния некоторых революционерок – убивавших людей сотнями и тысячами самолично. И там Влад никого не жалел. Но эта девушка, судя по всему, была гражданской, и непонятно только – зачем генерал взял ее с собой на войну. Неужели они там посчитали, что победа дастся им так легко, что угрозы рисковать близкими не будет никакой?! Это же какую нужно было разработать стратегию нападения и захвата российской территории, чтобы не считаться с подобной возможностью? Откуда такая самоуверенность? Впрочем, на эти и другие вопросы наш диверсант вряд ли получит ответы, и сейчас главное было – не засветиться и отойти на безопасное расстояние, спутав все следы врагу, который, безусловно, снарядит погоню вслед.
- Мруть люди, от голода и холода, як мухи мруть. Внучка похоронил… - и он тоскливо замолк.
Влад не нарушился прервать тишину, пока ветеран сам не продолжил.
- Живу вот, в лютой ненависти. Хтой бы меня в партизаны взял, я бы пошел. Хоть у чем, но пригодився бы хлопцам. И так скоро помирать…
- Петрович, а что слышно о партизанах? – спросил Влад.
- Той и слышно, шо они шороху тут навели, проклятых малость тут позничтожили. Та ты же сам, видать, из ихних будешь? – и дед лукаво прищурился.
- Был, Петрович, был. Но потерялся, надеюсь, встречу своих.
- Ты й там як найдешь хлопцев своих, командиру передавай, шо я и таки як я ему шибко благодарны за цэ святое дело.
- Передам, Петрович, обязательно передам! Только дело у меня тут еще есть. Семье своей помочь нужно.
- Сынку, моя хата – твоя хата. Ежли чево, схрониться треба буде, знаешь, як сюды добраться. А одежу носи, шоб тоби не впиймали, приняв за партизана.
До воинской части Влад добрался уже не таясь, благо гражданская одежда не привлекала внимания, и население города робко, но передвигалось по улицам, высматривая, где еще можно что-то найти, использовав для обогрева. Здесь была главная база врага на юге страны, и именно здесь, недалеко, сложили головы многие хлопцы, поверившие предателю-майору, поведшему их на убой. Осторожно обойдя периметр вокруг, диверсант приметил в подъезде многоэтажного дома, стоявшего напротив части, приоткрытую дверь в квартиру на первом этаже. Это было странно, ведь в такое смутное время, когда и соседи, с которыми много лет могли прекрасно общаться, становились на путь мародерства, все жили за закрытыми замками. Влад вошел в приоткрытую дверь и понял причину. В квартире, в кресле, сидела упокоенная старушка. По ее отощавшему овалу лица была видна причина несчастья, случившегося с ней. Запаха почти не было, а значит, умерла она недавно. Накрыв пледом старушку с головой, Влад занялся собственно тем делом, ради которого все затевалось. С окна, где был вид на часть, все хорошо просматривалось, и он стал наблюдать. Не понадобилось много времени, чтобы определить, в каком доме, расположенном на территории части, проживает командующий вражескими войсками здесь, в регионе. Как там его, вспоминал Влад... Филипп Харви! Бригадный генерал. А всего бойцов здесь вражеских около 3000, с вычетом тех, кого зачистили вместе со зданием в погранчасти. Если, конечно, подмога не подоспела за это время.
В любом случае, противостоять им в одиночку не стоило и надеяться, поэтому план был другой.
Больше всего Влада смущали расположенные окрест части видеокамеры наружного наблюдения, по всему, оборудованные и инфракрасной съемкой. Внутри части, правда, подобных камер не наблюдалось, а значит, требовалось преодолеть только это препятствие незамеченным, дальше будет легче. Будет ли?! Часть нашпигована натовскими солдатами! Но это в дневное время. Ночью должно быть тихо, за исключением патрулей, перемещения вряд ли будут производиться.
Сумел вычислить мертвую зону, недоступную камерам наблюдения. Примечательно, что и колючей проволоки поверху этой стены не было – видимо, понадеялись на высоту – а она действительно, для забора была немаленькой – около пяти метров, выполнена из кирпича.
Дождался ночи. Коротким перебежками добрался до стены и стал подниматься по ней. Это не было легкой задачей – ведь снаряжения для подъема у него не было. Но ведь не зря элитные бойцы спецназа армии Китая за 30 секунд взбираются без всякого снаряжения на высоту пятого этажа кирпичного дома! Ведь его многолетняя разносторонняя физическая подготовка включала в себя – хотя бы и основы - паркура и поднятия по зданиям без снаряжения. И хотя профессиональным скалолазом он не был, но физической силы, в том числе, в верхней части его тела, было достаточно. Также пригодились занятия пауэрлифтингом, укрепившие связки и сухожилия его кистей и пальцев. Когда пауэрлифтер-спортсмен поднимает в становой тяге штангу, он не сжимает накрепко гриф в руках. Нет, пальцы выполняют роль крючков, достаточных для зацепа грифа, а вес штанги нередко превышает в несколько раз собственный вес спортсмена – тут впору вспомнить про муравья, поднимающего вес больше себя. Влад поднимал вес втрое больше себя – и в то же время его результат не был чем-то выдающимся, ведь особенно отличившиеся спортсмены поднимают вес и в 4 раза больше собственного. Владу способствовало и то, что стена имела небольшие межкирпичные щели, такова была кладка – не очень гладка. Да и ветры с сыростью – извечный спутник Новороссийска - вымели часть цемента, углубив щели так, что в них можно было вставить кончики пальцев на глубину верхней фаланги - в полтора-два сантиметра. Также ему впору пришлась обувь – жесткая, с резиновым кантом, выдающимся вперед – таковы были кеды, выделенные ему дедом. Ведь требовалось соблюдать технику скалолазания, предусматривающую опору на три точки. Держа тело параллельно стене, Влад карабкался вверх, на одной линии правой руки, тянущейся верх, и левой ноги, вытянутой в качестве опоры, затем наоборот. Так обеспечивалась устойчивость. Ступни Влад держал под прямым углом к стене, упираясь в стену носком. Параллельно стены ступни при перемещении держать нельзя, снижается устойчивость. Мрак ночи частично развеивался фонарями, подсвечивая ему путь наверх. Наконец, его руки зацепились на верхней кромке стены, и он смог оглядеть территорию части. Ничего подозрительного. Перемахнув через ограду, Влад спрыгнул на землю и привычно погасил кувырком нагрузку.
Здесь камер не было, и Влад проворно, перебежками и переползаниями, добрался до нужного ему одноэтажного домовладения. Подойдя к окну кухни, и пригнувшись, он услышал голос девушки, напевающей по-английски какую-то мелодию. Она занималась уборкой, расставляла посуду. Влад ждал, краем глаза поглядывая в окошко. Ждал Филиппа Хамви, командующего, который должен был уже возвратиться домой, но почему-то задерживался в штабе. Спустя полчаса томливого ожидания, Влад заметил, что эта девушка – лет двадцати-двадцати пяти – судя по всему, была или молодой женой, или взрослой дочерью врага – стала накрывать на стол. Но стол она стала сервировать только на одного человека! Это в его планы не входило, должно быть, этот Хамви – надо же, даже фамилия имеет корень «Хам», что символично – не собирается ночевать дома, очевидно, у него много работы в штабе. Но в штаб Владу не пробиться – он один, и из оружия у него только старенький, но добрый пистолет. И он внес коррективы в свои планы.
Ворвавшись через незапертую дверь в комнату, он своим появлением испугал девушку, и в ее глазах отразился ужас. Но она быстро пришла в себя и схватила с мойки нож, которым быстро полоснула по воздуху перед приближающимся русским, да так быстро, что Влад только и успел, что подставить кисть, закрывая шею и, спасая жизнь, получил небольшое ранение – рана была неглубокая, но кровь на стол и полы успела накапать. Следующим движением размашистым ударом ладонью по голове (щадя девичьи кости – хоть и врага) Влад отправил девушку в бесчувственное состояние. Из найденных полотенец сделал кляп и связал руки девушки перед собой. Порылся в комнате, и увидел фото этого Хамви, где он, в форме, сфотографировался рядом с этой девушкой. Да, определенно это была не домохозяйка – да и черты лица ее и этого генерала были похожи, видимо, его дочь. Фото вложил в карман. На найденном листке написал по-русски (уж перевести найдется кому – предателей и перебежчиков из числа русских было немало!) следующее послание командующему вражескими войсками:
«Филипчик! Твоя дочь у меня! Если ты хочешь получить ее назад целой и невредимой, а не по частям, то будь ласка – обеспечь освобождение моей семьи и ее доставку в лесной массив за городом, по главной дороге, на расстояние 10 км от города, спустя сутки, как найдешь это послание! Без всякого хвоста и слежения! Я понимаю, что ваше правительство с террористами не договаривается, а по вашим чертовым понятиям меня и всех, кто борется с вашей оккупационной властью, вы обозвали террористами, но решить вопрос – и каким образом – в твоих силах, Филипчик! Обмен на обмен – моя семья, которая у тебя в заложниках, на твою семью! Получишь свою дочь спустя сутки после того, как я получу свою. Договариваться более не о чем, как понимаешь, адрес – куда писать или звонить – я по понятным причинам тебе сказать не могу. Поэтому ты или принимаешь мои условия, или я тебе неделю буду присылать по частям твою дочь, при этом она до последнего дня будет жить, уж я об этом позабочусь!
И да, ты можешь мне не поверить, однако я даю слово – что сдержу свое обещание, и если моя семья будет в целости и сохранности возвращена мне, и никаких подстав и погоней не будет, ты получишь свою дочь живой и невредимой. Да тебе и деваться некуда – альтернатив у тебя нет!
Владислав Строгов, бывший командир диверсионной группы и партизанского отряда.
P.S. Для тупых – кровь на кухне – не твоей дочери. Пока не твоей…
Из простыней скрутил веревку, а из столовых приборов сделал подобие крюка, согнув несколько столовых ножей, и связав между собой. Ведь с такой ношей уже подняться по стене на одних кончиках пальцев будет практически невозможно – из-за смещенного центра тяжести, хотя девушка весила немного, около 50 килограмм.
Выйдя и осмотревшись, удостоверившись, что все по-прежнему тихо, Влад посадил девушку себе на спину, продев ее связанные руки себе за голову, а ноги связав перед собой, обхватив ими себя вокруг пояса. На всякий случай, скрученной простыней дополнительно привязал девушку к себе, надеясь, что удастся с пленницей выбраться за территорию части необнаруженным. Он даже не хотел себе представлять, что с ним сделают, если он попадется с похищенной дочерью командующего, ведь тогда смерть ему покажется слаще самых гнусных пыток.
Аккуратно, уже по знакомому маршруту, Влад передвигался к нужной ему стене, прикрываясь островками темноты, имеющимися между фонарями. Территория части была большой, и осветить ее всю – как ни старались – полноценно не удавалось, и это нашему диверсанту было только на руку.
Добрался без приключений, затем закинул крюк и по простыне стал подниматься на стену. Простынь натянулась и послышался тихий треск. Молясь про себя, Влад продолжал подниматься, и это давалось ему нелегко – видимо, сказалось общее ослабление организма, а с ними и физических сил, полученное в результате плохого питания при еще недавнем нахождении в плену. Простынь держалась, но уже на самом верху девушка вдруг очнулась, и задергалась у него за спиной. Кляп мешал ей кричать, но вот завязать ей глаза Влад в спешке позабыл, и она видела, что находится высоко, связанная, с кляпом во рту, на спине какого-то страшного русского. Влад пожалел, что у него не было никаких снотворных препаратов, оставалось приспособиться к обстановке, точнее, приспособить ее к себе. Когда он оказался наверху забора и смог спуститься на другую сторону, девушка попыталась связанными руками, находящимися у него на плечах, закрыть ему глаза. Пришлось ее успокоить еще одним ударом. Эх, война-война, как не любил Влад в мирной жизни, когда на женщин мужчины поднимали руку – но тут сама жизнь заставляла. Ему не хотелось думать, что генерал откажется выполнять его требование. Одно дело – убивать врагов, совсем другое дело – убивать девушку, да еще зверски, хотя бы она и была дочерью его главного врага. Как это сделать? Да и тогда он точно не получит свою семью назад. И с его семьей расправятся. Что же тогда делать? Оставалось надеяться, что генерал любил свою дочь настолько, что посчитает Влада палачом и садистом, русским варваром, способным на все! Впрочем, своими деяниями Влад уже доказал, с какой легкостью он способен убивать, он не считал, да и если бы считал – уже давно сбился бы со счета, сколько трупов врага уже удобряют его родную землю, или возвращаются в цинковых гробах за океан к своим семьям. Оставалось надеяться только на эту репутацию безжалостного убийцы. Все-таки, у Влада были свои понятия, в которых женщинам не место на войне, и с женщинами воевать нельзя, если только они не держат в руках оружие. Там, в гарнизоне, когда расправлялись с солдатами врага, там встречались женщины. Немного, но их было. Но там они носили форму военнослужащих, и неизвестно, сколько крови на их руках. Обычно женщины – которые становятся или могут стать матерью – они ценят жизнь, которую так не ценят мужчины, убивая себе подобных. Но если женщина становится воином, она не знает жалости к врагу и своей жестокостью и беспощадностью зачастую во много раз превосходит мужскую. Чего стоят кровавые деяния некоторых революционерок – убивавших людей сотнями и тысячами самолично. И там Влад никого не жалел. Но эта девушка, судя по всему, была гражданской, и непонятно только – зачем генерал взял ее с собой на войну. Неужели они там посчитали, что победа дастся им так легко, что угрозы рисковать близкими не будет никакой?! Это же какую нужно было разработать стратегию нападения и захвата российской территории, чтобы не считаться с подобной возможностью? Откуда такая самоуверенность? Впрочем, на эти и другие вопросы наш диверсант вряд ли получит ответы, и сейчас главное было – не засветиться и отойти на безопасное расстояние, спутав все следы врагу, который, безусловно, снарядит погоню вслед.
Влад испытывал большую усталость от событий прошедших дней, да и раны еще не зажили до конца, причиняя боль. Но на кон было поставлено все, и нужно было добиться результата. Не мудрствуя лукаво, он дотащил пленницу до квартиры, из которой до этого наблюдал за воинской частью. Где-где – а здесь, поблизости, ее уж точно не станут искать, потому что догадаться о подобном будет просто невозможно.
Закрывшись на ключ, Влад посадил связанную пленницу на стул так, что ей была видна умершая бабулька, и снял с нее кляп. Девушка молчала, смотря на русского.
- Вот видишь, красавица, что вы творите! Ваши войска принесли на нашу землю смерть!
- I am sorry! – девушка испуганно вытаращила глаза, видимо, опасаясь за свою жизнь.
Влад, мало знакомый с английским, это выражение все же знал.
- Ты что, понимаешь, что я тебе говорю?
- Yes!
- А почему тогда не говоришь по-русски?
Девушка что-то залопотала на своем, но Влад не понимал.
- Ладно, слушай меня! Твой папаша захватил мою семью, я обменяю тебя на своих близких. Посидишь здесь пару дней, связанная. Ничего с тобой не случится! Потом отпущу. Я тебя не убью, слышишь?
Девушка быстро-быстро закивала головой. В ее глазах появилось облегчение.
Удостоверившись, что девушка крепко связана, Влад выдвинулся в дорогу.
Спустя полчаса он уже стучал в нужную дверь.
- Петрович! Открой, Петрович!
Послышались шаркающие шаги, скрежет отпираемого замка, и наконец, дверь распахнулась.
- Та ты шо, сынку, проходь!
- Петрович! Я к тебе за подмогой. Ты хотел поучаствовать в борьбе против проклятых?
- Треба моя помощь? – дед хитро прищурился.
- Да, Петрович, ты можешь послужить делу.
- Винтовку дадите?
- Петрович, нет, дело куда важнее, чем просто стрелять по врагу. Ты нужен как разведчик, а это куда важнее. Как у тебя со зрением?
- Та хорошо бачу, сынку. Вот зубы плохи стали, годков то мне стильки! Шо делать-то?
Вернулись с ветераном в квартиру, где по-прежнему сидела связанная дочь командующего.
- З ихних будэ? – спросил дед, показывая на девушку.
- Да, батя. Дочь одного высокопоставленного офицера. Я на нее свою семью выменять хочу. Пока мои в опасности, у меня связаны руки, и я не могу воевать. Хлопцев еще мне своих разыскать нужно.
- А ты не простой партизан будэшь, верно, сынку? Девку вон выкрал, это ж как треба постараться! Ты там, получается, был?
- Петрович, ты ж знаешь, когда горит, на все пойдешь!
- Цэ так, - закивал дед. – ну лады, шо робить то?
Влад взял со стола две рации и бинокль, найденные и изъятые в качестве трофеев из квартиры командующего. Жаль лишь, что оружия там не было, но, как говорится, на безрыбье – и рак рыба.
- Держи, Петрович! Твоя задача – высматривать в бинокль позицию врага, и о всех передвижениях сообщать по рации мне. Кроме того, ровно через два дня ты развяжешь и отпустишь девушку, а сам вернешься домой незамеченным. Она дорогу знает.
- Задача понятна. А шо, если твоих тебе не вернут? Может, ее тогда лучше … того? – дед провел ребром ладони по горлу. – Я ж войковым разведчиком был в Отечественную, сынку, еще не забыл, як цэ делается.
- Нет, Петрович. Девушку ты отпусти. Мы ж не убиваем безвинных, а иначе какая между нами и ими разница будет? А то, что ты разведчик – это большая удача. Я не ошибся!
- Добре, сынку, добре! Отпущу девку. Ну шо, посидим на дорожку, - дед заметил, что Влад стал собираться, и напомнил про обычай.
- Конечно, - Влад присел.
- Ну все, пошел я. Петрович, если все нормально пройдет, после этой операции начинай потихоньку народ адекватный собирать. Тех, кто готов в подполье воевать против оккупантов. Я с тобой свяжусь спустя время.
- Есть у меня такие на примете, - дед снова хитро прищурился, - с боевым опытом. Ну, сынку, удачи тебе.
- Спасибо, батя. Ты снова меня выручаешь!
- Так дело-то нужное. И потом, я не забыл тех сосунков, у которых ни чести ни совести, шо ордена мои с меня снимали и приговорили меня. Так шо цэ я перед тобой в долгу!
К рассвету Влад был уже на месте, отмеряв приблизительно 10 км. Это было несложной задачей – человек в течение часа по ровной дороге преодолевает 5 километров, по наклонной вверх идет медленнее, снижая скорость порой до 2,5 – 3 км – в зависимости от высоты уклона. А Влад и двигался по такой дороге с невысоким уклоном по лесу, не опасаясь того, что попадется. Пока еще тревогу в части не подняли, что говорило о том, что командующий еще не вернулся домой и не обнаружил отсутствие дочери и записку похитителя. По крайней мере, Петрович каждые полчаса выходил на связь, и ничего подозрительного не заметил. А ночью идти по лесной дороге было куда проще, чем пробираться по лесу, рискуя напороться на сук. Вообще то, этим он нарушил главный закон всех военных разведчиков и диверсантов – никогда нельзя передвигаться по дорогам и тропам. Но у него уже мало оставалось сил, и он пренебрег опасностью. Время сейчас было куда важнее.
Недалеко от дороги соорудил наблюдательный пост, вырыв руками и ножом сидячий окоп. Из гибких веток сплел каркас, сквозь который пропустил зеленые веточки с листьями и высокую траву, росшую здесь же. Из оружия у него был лишь пистолет, с ним против вооруженных автоматическим оружием бойцом особо не повоюешь. Но он не собирался вступать в перестрелку, ведь если привезут его родных – их нельзя подвергать риску. А если не привезут? О таком не хотелось думать.
- Сынку, вижу какую-то суету в части! – доложил дед по рации.
Хорошая была рация. Что же, американцы, а тем более, их руководство, любят пользоваться хорошей техникой.
- Петрович, наблюдай за воротами – кто и сколько выезжать будут.
- Принял.
Время тянулось бесконечно, но Влад продолжал ждать. Под ложечкой засосало – организму требовалась пища. Но не время было охотиться. Впрочем… Недалеко он заметил муравейник. Расстелил свитер рядом – и разворошил муравьиное гнездо. Действительно, внутри было много личинок. Влад взял несколько горстей мягкой земли вместе с муравьиными яйцами и попадающимися муравьями и высыпал на свитер. После этого загнул ворот, образовав тень. Муравьи тут же принялись сносить яйца в тень, спасая их от солнца, и уже буквально через несколько минут там образовалась горсть белых продолговатых яиц, похожих на рисинки. Влад сунул в рот добычу, и слегка зажмурился от избытка муравьиной кислоты, брызнувшей ему в рот. Попадались на зуб и муравьи – и он тщательно пережевал добычу. По питательной ценности съеденные им яйца насекомых превосходили говядину. Подкрепившись таким образом, диверсант продолжал ждать.
- Выезжают, сынку, - раздалось по рации.
- Сколько их? – спросил, напрягшись, Влад.
- Один грузовик с фургоном. Я насчитал 5 бойцов и еще гражданских привезли, дети среди них.
- Это мои! – Влад улыбнулся, судя по всему, командующий решился на обмен. – Сколько гражданских?
- Я не видел всех. Они в том фургоне приехали, выглядывали из кузова, я и заметил, но посчитать не смог.
Спустя час послышался шум грузовика. Медленно взбираясь в горку, и потом так же медленно спускаясь, грузовик проехал мимо него. Должно быть, Влад все же чуть сбился в расчетах, а водитель грузовика сверялся с показаниями спидометра. Грузовик остановился от Влада за несколько сотен метров, и спустя минуту тронулся назад. Диверсант выжидал. Когда грузовик проехал мимо него, тент позади уже не был закрыт, и Влад смог разглядеть в фургоне пятерых бойцов американского спецназа. Это был хороший признак.
Осторожно двигаясь по лесу, Влад всматривался вперед. Врага не было заметно, да и доверял Влад деду, его наблюдательности. И вот показалась небольшая полянка, на которой, на поваленном бревне, сидели и переговаривались его близкие! Сердце Влада выпрыгнуло из груди от радости! И он ускорил шаг. Но рано он радовался. Он не видел жены и своего малолетнего сына.
Встреча была бурной, и взаимной радости не было предела. Спустя минуту Влад спросил сестру и мать:
- А где Татьяна? Где мой сын? Почему их нет?
Близкие стали прятать глаза.
- Они живы? – Влад напрягся.
- Да, живы, все хорошо, - проговорила мать и закашлялась. Да, события последних дней никому не пошли на пользу, вдобавок матери нельзя было сильно нервничать – от многолетнего курения у нее образовалась хроническая обструктивная болезнь легких, простым языком – легкие были переполнены сажей, и любой сильный стресс заставлял ее кашлять и даже задыхаться.
- Влад! – перехватила разговор сестра. – Ты, конечно, не обижайся, но твоя Татьяна – сука!
- Не понял? – Влад повысил тон.
- Спуталась она с английским офицером, и отказалась ехать наотрез. Там был главный, он убеждал ее сесть в машину, она стала истерить и кричать. Сошлись на том, что она напишет тебе записку, вот она, держи! – и сестра протянула ему листок бумаги.
То, что Влад прочитал, повергло его в шок.
«Влад! Желаю тебе всего хорошего! Я устала так жить, нервничать, когда ты уходишь из дому в неизвестность, оставляя нас с сыном. Я встретила хорошего человека, он любит нас, он обеспечен, и сможет дать твоему сыну достойное будущее, которое ты с этой покоренной страной не можешь ему дать! Не ищи нас, я все равно к тебе не вернусь! Прощай, Влад!»
Ноги Влада подкосились и он осел на землю.
- С тобой все нормально? – мать забеспокоилась.
- Так точно, - на автомате ответил Влад. Мотнув головой и сбросив с себя оцепенение, Влад чувствовал себя так, будто все это происходит не с ним. Словно бы чужим голосом он произнес своим близким:
- Нам нельзя здесь оставаться, нужно идти!
И они направились в неизвестность…
Спустя сутки Петрович вышел на связь. Дальнобойная рация обеспечивала хороший прием, несмотря на то, что группа ушла на достаточное отдаление. Конечно, дети – а их было трое, замедляли ход, особенно племянники Влада – старший – из-за полноты, прочем, уже изрядно ушедшей, а младший, из-за возраста. Старший сын Влада – Освальд – бодро шагал, не уступая отцу. Но все же за сутки было преодолено несколько километров, и обессиленные, вышли на удобную точку, где Влад решил делать лагерь.
- Ну шо, сынку, отпускать деваху? – спросил дед.
- Отпускай. Обмен состоялся, - ответил Влад. Он не стал распространяться, что ему не доставили жену с малышом, но в этом не было вины командующего и, как в подробностях рассказала сестра, когда генерал намеревался все-равно, согласно условий, потребованных похитителем его дочери, отправить ее к мужу, не взирая на ее нежелание, она выхватила кусок стекла и пригрозила вскрыть себе вены. И ему, командующему бригадой, имевшему боевой опыт, отправлявшему на смерть сотни солдат, пришлось уступить всего одной непокорной истеричной женщине и оставить ее в покое, ведь ее гибель – самоубийство – еще труднее будет объяснить, а тогда надеяться на возвращение дочери будет глупо. Отыгрываться на дочери генерала Влад не стал, ему оставалось надеяться на то, что его жена, впавшая в безумие, либо все это время игравшая роль благочестивой жены, сможет обеспечить безопасность и здоровье его сына. В конце концов, она была матерью, и вроде бы, неплохой матерью, если не считать того обстоятельства, что по каким-то надуманным предлогам она разлучает сына с родным отцом. Ведь даже если этот офицер подберет ее, насколько честны его заверения ей? Он – враг, и к покоряемой нации будет относиться примерно так, как его предки относились к коренным жителям Америки – индейцам, суля одно, а на деле отнимая у них земли и достоинство.
Закрывшись на ключ, Влад посадил связанную пленницу на стул так, что ей была видна умершая бабулька, и снял с нее кляп. Девушка молчала, смотря на русского.
- Вот видишь, красавица, что вы творите! Ваши войска принесли на нашу землю смерть!
- I am sorry! – девушка испуганно вытаращила глаза, видимо, опасаясь за свою жизнь.
Влад, мало знакомый с английским, это выражение все же знал.
- Ты что, понимаешь, что я тебе говорю?
- Yes!
- А почему тогда не говоришь по-русски?
Девушка что-то залопотала на своем, но Влад не понимал.
- Ладно, слушай меня! Твой папаша захватил мою семью, я обменяю тебя на своих близких. Посидишь здесь пару дней, связанная. Ничего с тобой не случится! Потом отпущу. Я тебя не убью, слышишь?
Девушка быстро-быстро закивала головой. В ее глазах появилось облегчение.
Удостоверившись, что девушка крепко связана, Влад выдвинулся в дорогу.
Спустя полчаса он уже стучал в нужную дверь.
- Петрович! Открой, Петрович!
Послышались шаркающие шаги, скрежет отпираемого замка, и наконец, дверь распахнулась.
- Та ты шо, сынку, проходь!
- Петрович! Я к тебе за подмогой. Ты хотел поучаствовать в борьбе против проклятых?
- Треба моя помощь? – дед хитро прищурился.
- Да, Петрович, ты можешь послужить делу.
- Винтовку дадите?
- Петрович, нет, дело куда важнее, чем просто стрелять по врагу. Ты нужен как разведчик, а это куда важнее. Как у тебя со зрением?
- Та хорошо бачу, сынку. Вот зубы плохи стали, годков то мне стильки! Шо делать-то?
Вернулись с ветераном в квартиру, где по-прежнему сидела связанная дочь командующего.
- З ихних будэ? – спросил дед, показывая на девушку.
- Да, батя. Дочь одного высокопоставленного офицера. Я на нее свою семью выменять хочу. Пока мои в опасности, у меня связаны руки, и я не могу воевать. Хлопцев еще мне своих разыскать нужно.
- А ты не простой партизан будэшь, верно, сынку? Девку вон выкрал, это ж как треба постараться! Ты там, получается, был?
- Петрович, ты ж знаешь, когда горит, на все пойдешь!
- Цэ так, - закивал дед. – ну лады, шо робить то?
Влад взял со стола две рации и бинокль, найденные и изъятые в качестве трофеев из квартиры командующего. Жаль лишь, что оружия там не было, но, как говорится, на безрыбье – и рак рыба.
- Держи, Петрович! Твоя задача – высматривать в бинокль позицию врага, и о всех передвижениях сообщать по рации мне. Кроме того, ровно через два дня ты развяжешь и отпустишь девушку, а сам вернешься домой незамеченным. Она дорогу знает.
- Задача понятна. А шо, если твоих тебе не вернут? Может, ее тогда лучше … того? – дед провел ребром ладони по горлу. – Я ж войковым разведчиком был в Отечественную, сынку, еще не забыл, як цэ делается.
- Нет, Петрович. Девушку ты отпусти. Мы ж не убиваем безвинных, а иначе какая между нами и ими разница будет? А то, что ты разведчик – это большая удача. Я не ошибся!
- Добре, сынку, добре! Отпущу девку. Ну шо, посидим на дорожку, - дед заметил, что Влад стал собираться, и напомнил про обычай.
- Конечно, - Влад присел.
- Ну все, пошел я. Петрович, если все нормально пройдет, после этой операции начинай потихоньку народ адекватный собирать. Тех, кто готов в подполье воевать против оккупантов. Я с тобой свяжусь спустя время.
- Есть у меня такие на примете, - дед снова хитро прищурился, - с боевым опытом. Ну, сынку, удачи тебе.
- Спасибо, батя. Ты снова меня выручаешь!
- Так дело-то нужное. И потом, я не забыл тех сосунков, у которых ни чести ни совести, шо ордена мои с меня снимали и приговорили меня. Так шо цэ я перед тобой в долгу!
К рассвету Влад был уже на месте, отмеряв приблизительно 10 км. Это было несложной задачей – человек в течение часа по ровной дороге преодолевает 5 километров, по наклонной вверх идет медленнее, снижая скорость порой до 2,5 – 3 км – в зависимости от высоты уклона. А Влад и двигался по такой дороге с невысоким уклоном по лесу, не опасаясь того, что попадется. Пока еще тревогу в части не подняли, что говорило о том, что командующий еще не вернулся домой и не обнаружил отсутствие дочери и записку похитителя. По крайней мере, Петрович каждые полчаса выходил на связь, и ничего подозрительного не заметил. А ночью идти по лесной дороге было куда проще, чем пробираться по лесу, рискуя напороться на сук. Вообще то, этим он нарушил главный закон всех военных разведчиков и диверсантов – никогда нельзя передвигаться по дорогам и тропам. Но у него уже мало оставалось сил, и он пренебрег опасностью. Время сейчас было куда важнее.
Недалеко от дороги соорудил наблюдательный пост, вырыв руками и ножом сидячий окоп. Из гибких веток сплел каркас, сквозь который пропустил зеленые веточки с листьями и высокую траву, росшую здесь же. Из оружия у него был лишь пистолет, с ним против вооруженных автоматическим оружием бойцом особо не повоюешь. Но он не собирался вступать в перестрелку, ведь если привезут его родных – их нельзя подвергать риску. А если не привезут? О таком не хотелось думать.
- Сынку, вижу какую-то суету в части! – доложил дед по рации.
Хорошая была рация. Что же, американцы, а тем более, их руководство, любят пользоваться хорошей техникой.
- Петрович, наблюдай за воротами – кто и сколько выезжать будут.
- Принял.
Время тянулось бесконечно, но Влад продолжал ждать. Под ложечкой засосало – организму требовалась пища. Но не время было охотиться. Впрочем… Недалеко он заметил муравейник. Расстелил свитер рядом – и разворошил муравьиное гнездо. Действительно, внутри было много личинок. Влад взял несколько горстей мягкой земли вместе с муравьиными яйцами и попадающимися муравьями и высыпал на свитер. После этого загнул ворот, образовав тень. Муравьи тут же принялись сносить яйца в тень, спасая их от солнца, и уже буквально через несколько минут там образовалась горсть белых продолговатых яиц, похожих на рисинки. Влад сунул в рот добычу, и слегка зажмурился от избытка муравьиной кислоты, брызнувшей ему в рот. Попадались на зуб и муравьи – и он тщательно пережевал добычу. По питательной ценности съеденные им яйца насекомых превосходили говядину. Подкрепившись таким образом, диверсант продолжал ждать.
- Выезжают, сынку, - раздалось по рации.
- Сколько их? – спросил, напрягшись, Влад.
- Один грузовик с фургоном. Я насчитал 5 бойцов и еще гражданских привезли, дети среди них.
- Это мои! – Влад улыбнулся, судя по всему, командующий решился на обмен. – Сколько гражданских?
- Я не видел всех. Они в том фургоне приехали, выглядывали из кузова, я и заметил, но посчитать не смог.
Спустя час послышался шум грузовика. Медленно взбираясь в горку, и потом так же медленно спускаясь, грузовик проехал мимо него. Должно быть, Влад все же чуть сбился в расчетах, а водитель грузовика сверялся с показаниями спидометра. Грузовик остановился от Влада за несколько сотен метров, и спустя минуту тронулся назад. Диверсант выжидал. Когда грузовик проехал мимо него, тент позади уже не был закрыт, и Влад смог разглядеть в фургоне пятерых бойцов американского спецназа. Это был хороший признак.
Осторожно двигаясь по лесу, Влад всматривался вперед. Врага не было заметно, да и доверял Влад деду, его наблюдательности. И вот показалась небольшая полянка, на которой, на поваленном бревне, сидели и переговаривались его близкие! Сердце Влада выпрыгнуло из груди от радости! И он ускорил шаг. Но рано он радовался. Он не видел жены и своего малолетнего сына.
Встреча была бурной, и взаимной радости не было предела. Спустя минуту Влад спросил сестру и мать:
- А где Татьяна? Где мой сын? Почему их нет?
Близкие стали прятать глаза.
- Они живы? – Влад напрягся.
- Да, живы, все хорошо, - проговорила мать и закашлялась. Да, события последних дней никому не пошли на пользу, вдобавок матери нельзя было сильно нервничать – от многолетнего курения у нее образовалась хроническая обструктивная болезнь легких, простым языком – легкие были переполнены сажей, и любой сильный стресс заставлял ее кашлять и даже задыхаться.
- Влад! – перехватила разговор сестра. – Ты, конечно, не обижайся, но твоя Татьяна – сука!
- Не понял? – Влад повысил тон.
- Спуталась она с английским офицером, и отказалась ехать наотрез. Там был главный, он убеждал ее сесть в машину, она стала истерить и кричать. Сошлись на том, что она напишет тебе записку, вот она, держи! – и сестра протянула ему листок бумаги.
То, что Влад прочитал, повергло его в шок.
«Влад! Желаю тебе всего хорошего! Я устала так жить, нервничать, когда ты уходишь из дому в неизвестность, оставляя нас с сыном. Я встретила хорошего человека, он любит нас, он обеспечен, и сможет дать твоему сыну достойное будущее, которое ты с этой покоренной страной не можешь ему дать! Не ищи нас, я все равно к тебе не вернусь! Прощай, Влад!»
Ноги Влада подкосились и он осел на землю.
- С тобой все нормально? – мать забеспокоилась.
- Так точно, - на автомате ответил Влад. Мотнув головой и сбросив с себя оцепенение, Влад чувствовал себя так, будто все это происходит не с ним. Словно бы чужим голосом он произнес своим близким:
- Нам нельзя здесь оставаться, нужно идти!
И они направились в неизвестность…
Спустя сутки Петрович вышел на связь. Дальнобойная рация обеспечивала хороший прием, несмотря на то, что группа ушла на достаточное отдаление. Конечно, дети – а их было трое, замедляли ход, особенно племянники Влада – старший – из-за полноты, прочем, уже изрядно ушедшей, а младший, из-за возраста. Старший сын Влада – Освальд – бодро шагал, не уступая отцу. Но все же за сутки было преодолено несколько километров, и обессиленные, вышли на удобную точку, где Влад решил делать лагерь.
- Ну шо, сынку, отпускать деваху? – спросил дед.
- Отпускай. Обмен состоялся, - ответил Влад. Он не стал распространяться, что ему не доставили жену с малышом, но в этом не было вины командующего и, как в подробностях рассказала сестра, когда генерал намеревался все-равно, согласно условий, потребованных похитителем его дочери, отправить ее к мужу, не взирая на ее нежелание, она выхватила кусок стекла и пригрозила вскрыть себе вены. И ему, командующему бригадой, имевшему боевой опыт, отправлявшему на смерть сотни солдат, пришлось уступить всего одной непокорной истеричной женщине и оставить ее в покое, ведь ее гибель – самоубийство – еще труднее будет объяснить, а тогда надеяться на возвращение дочери будет глупо. Отыгрываться на дочери генерала Влад не стал, ему оставалось надеяться на то, что его жена, впавшая в безумие, либо все это время игравшая роль благочестивой жены, сможет обеспечить безопасность и здоровье его сына. В конце концов, она была матерью, и вроде бы, неплохой матерью, если не считать того обстоятельства, что по каким-то надуманным предлогам она разлучает сына с родным отцом. Ведь даже если этот офицер подберет ее, насколько честны его заверения ей? Он – враг, и к покоряемой нации будет относиться примерно так, как его предки относились к коренным жителям Америки – индейцам, суля одно, а на деле отнимая у них земли и достоинство.
Не останется). Люблю все свои дела завершать. Кое-какие проблемы в личной жизни, которые занимают очень много времени на их разрешение, которого не хватает на творческую работу. Это временные и, я надеюсь, преодолимые трудности.
А книга пишется. Пока - только в голове, выкрою время, перенесу в текстовой вид. Постараюсь в ближайшее время.
- Дядя, я хочу есть! – обратился к нему племянник.
- Да, я тоже хочу! – вторил ему сын.
В глазах женщин тоже читался голод и сильная усталость, особенно слабой себя чувствовала мать.
С собой не было никаких припасов. Нужно было срочно что-то придумать. Да и огонь нечем было развести. Нужно было срочно что-то придумать. Влад вынул подсевшую батарею из рации. Это был литий-ионный аккумулятор. Рация сейчас была бесполезна, тем более без возможности ее подзарядить и с учетом отдаленного расстояния, да и связь поддерживать более было не с кем – в противном случае Влад никогда не решился бы на такой варварский шаг. А состоял этот шаг в следующем: он ножом сделал пробоину в плоском элементе, весьма схожим по форме с батарейкой мобильного телефона. Поначалу ничего не происходило, но спустя несколько секунд все зашипело и появился белый дым, а потом пламя. Произошла химическая реакция, которая воспламенила поднесенные растертые в труху кусочки коры с сосны и пуха, собранного с чертополоха. Оставалось разжечь огонь и поддерживать его – чем и занялись женщины. Влад с мальчишками прошелся по округе и с помощью ножа, сняв кору с дерева осины, растущей тут повсеместно, настругал заболони – тонкого нежного слоя внутренней коры. С березки была снята береста, а также были нарезаны короткие колышки из тонкой ветки. С колышек до середины была снята кора, а затем колышки были наполовину расщеплены. Неснятая часть коры препятствовала дальнейшему расщеплению, и получились своеобразные прищепки – которыми Влад и воспользовался для того, чтобы квадратный кусок бересты скрепить по углам, сделав плоский котелок. Из горного ручейка была набрана вода, и котелок был поставлен на угли.
- Он же сгорит! – воскликнул сын. – Он же деревянный!
- И береста используется для растопки - она хорошо горит, я об этом в Одноклассниках прочитал, - дополнил любознательный племянник.
- А спорим, что не сгорит? – Влад улыбнулся.
- Папа, ну ты, конечно, знаешь, как правильно, но он все равно сгорит, я думаю, - уже в неуверенности добавил сын.
Влад достал из кармана тонкий целлофановый кулек, развернул его и показал сыну:
- А если набрать сюда воду и поставить на угли – сгорит?
- Конечно, сгорит! – не сговариваясь, хором воскликнули дети.
- Кулек точно сгорит, - добавил Освальд.
Влад хитро прищурился, улыбка не покидала его лица. Набрав в кулек воды – примерно на треть, он осторожно поставил его на угли. Рядом на угли поставил котелок из бересты.
Шеи у детей вытянулись, так внимательно и напряженно они всматривались и не могли понять, почему ни кулек, ни берестяной котелок, наполненные водой, не горят. Тишину разорвал оглушительный смех Влада, наконец, он позволил себе немного расслабиться – а может, это пережитый стресс играл свою роль.
- Ну папа! – засмущался Вальдик.
- Дядя, а почему они не горят и не плавятся? – спросил восторженный увиденным Никита.
- И правда, почему? – вмешалась его мать.
- Это физический закон. Вода отводит тепло от жара углей, нагревая воду. Видите, вода уже стала закипать в обеих импровизированных емкостях. Секрет в том, что пока в кульке и в бересте вода – они никогда не загорятся. Но тут нужно следить, чтобы язычки пламени или жар огня не добрался до верхней части кулька и бересты, выше ватерлинии, иначе загорится и проплавится в секунду. Нужна аккуратность и умеренный жар или короткое пламя небольшого костра – как у нас.
Эксперимент с пакетом был прекращен, а вода в котелке из бересты продолжала кипеть – и туда была загружена заболонь. В процессе на огонь были поставлены еще два берестяных котелка.
- А мы что, будем есть дерево? – спросила мать?
- Мам, пока я не нашел ничего другого, попробуете кач – это древний русский суп из заболони осины. По уму, сюда бы еще добавить репу, лук, хрен, исландский мох и клецки из ржаной муки – но я добавлю молодую крапиву, и побольше заболони – и его можно будет есть. В заболони много протеина, аминокислот, энзимов, и другие вещества.
Мама грустно покачала головой из стороны в сторону. Она не верила во все эти супчики из дерева.
Наконец, суп был готов. За время его приготовления Влад сделал импровизированные ложки – для этого использовал уже знакомые нам прищепки из веток, вставив в них, подвернув до появления углубления, кусочки круглой бересты – получились прекрасные ложки. От кипятка супа бересту ложек несколько коробило – но это не мешало их использованию в условиях отсутствия настоящих.
Суп приятно пах тонким ароматом, весенняя крапива дала приятную кислинку. Уминали его за обе щеки, и даже мама удивилась:
- Конечно, не кубанский борщ, но есть можно.
Голод отчасти был утолен – маленькие оказались порции, т.к. берестяные котелки были небольшие, поэтому процедуру приготовления пришлось повторить.
Влад рассказывал:
- Жители Крайнего Севера манси наблюдали, как бобры, олени и зубры, поедая кору молодых осин, быстро жирели, и стали также использовать суп из осиновой заболони в пищу. Такой суп наиболее был распространен в северовосточных районах европейской части России. Еще можно готовить суп, и даже кашу, из заболони сосны и березы – разваривая ее в массу. Но в наших краях не так много березы, сосны поболее. В принципе, заболонь многих деревьев можно употреблять в пищу таким образом. Можно не варить суп – а слегка посушивать на раскаленном камне заболонь – но сваренная заболонь мягче и лучше усвоится.
- Дядя, я когда вырасту, хочу стать таким умным, как ты! – воскликнул Никита.
- Станешь, Никитка, еще умнее станешь.
Племянник и вправду был очень любознательным и много читал. Этим он напоминал Влада в детстве, который, научившись в шесть лет читать, ни дня на протяжении всей жизни не проводил без книжки, а когда в десять лет перечитал всю детскую районную библиотеку, в порядке исключения его перевели во взрослую – и удивительный мир книг продолжал открываться для него во всей красе. Потом появился Интернет, электронные книги, и уже без усилий можно было найти любое произведение любого автора. Впрочем, спустя несколько лет чтение детективов, повестей и фантастических романов стало уже не так интересно, ибо маленький Влад тогда не видело практической целесообразности применения этих знаний. И он сосредоточился на прикладных физике, химии, материаловедении, других науках и ремеслах, потом добавились книги спортивной направленности, затем о туризме, и наконец, особенно его привлекло военное дело и юриспруденция. Военное дело – для физической защиты, юриспруденция – для юридической. Так появлялось чувство максимальной защищенности со всех сторон. Но особенно Влад любил читать биографии великих людей – из числа тех, кто был никем, но стал всем – Сталин, Наполеон, Черчилль и многие-многие другие. Никита тоже много читал – его любознательность не знала границ. А вот сыну Влада не передалась тяга к чтению – его всегда увлекали лишь гаджеты, и свой ум он применял на преодоление сложностей прохождения разных уровней в компьютерных играх. И это в свою очередь создавало сложности с учебой.
Но сейчас школа была далеко в прошлом, пришлось прервать учебу в связи с оккупацией. Влад надеялся, что когда-нибудь все придет в норму обычной жизни, и школы снова заработают, а народ – и его дети - не будет страдать от разных угроз и голода. Ради этого он пожертвовал бы собой ни секунды не колеблясь – смысл своей жизни он видел только в детях и помощи родным. Но где там его младшенький… Влад загрустил. Он знал, что на него смотрят все, и он не должен проявлять депрессию, накатившую на него после предательства жены, чтобы моральный климат его маленького коллектива не ухудшился – тогда все делать станет несравнимо труднее.
Из веток были сделаны два шалашика рядом – один для женщин, второй для самого Влада и детей. Топора не было, однако нож прекрасно справлялся с функцией рубки деревцев и веток толщиной до пяти сантиметров – а больше и не требовалось – для этого нужно было всего лишь по обуху ножа постукивать короткой дубинкой – и нож рубил не хуже небольшого топорика.
Веревкой для связывания послужили гибкие ветки, расщепленные пополам. На землю и в качестве стен шалашей была использована хвоя сосны – толщиной слоя удалось обеспечить непродуваемость и герметичность – все –таки, хотя это и была весна, но было еще относительно холодно и сыро, особенно по ночам. Влад решил сам сторожить огонь ночью – дав всем возможность выспаться, хотя и сам устал до чертиков.
В лагере оставались еще два дня. За это время немного восстановили силы и отдохнули. В качестве ужина напоследок Влад приготовил пойманную им змею – здесь их было немало, они уже повыползали из нор – для них уже было не холодно. Предварительно отрубив гадюке голову, Влад снял с нее кожу чулком, удалил кишечник, а затем намотал на палку и запек на углях. Женщины поначалу опасались прикоснуться к приготовленной змее, однако голод и восхитительный аромат запеченного мяса все же пересилил, и об этом ни разу не пожалели.
Двигались по солнцу и по деревьям, определяя сторону света. Тем не менее, однажды заплутали – поняли это, когда совершили полный круг. Все же, выйдя к горной речушке, двинулись по руслу –но вверх, от моря вглубь леса – ведь задача была прямо противоположная – не к людям выйти, а от людей уйти. Опасные стали люди в это время. Тем не менее, совершенно случайно в лесисто-горной местности натолкнулись на небольшой хутор, состоящий из пяти домов, только в двух из которых жили люди. Это были старики, жившие своим трудом – огородом и скромным хозяйством. Убедившись, что Влад с группой не представляют опасности, встреченная ими бабка затарахтела:
- А у меня в доме живэ хлопчик, из – она воровато огляделась – из партизан! Он чутку поранен, и когда партизаны шли через хуторок, они спешили шибко и оставили его на мое попечение, продуктами снабдив, которых я давно уже не едала – тушеная свининка и молоко сгущенное.
У Влада щелкнуло в сердце при этих словах.
- Баба Зина, проведите меня к парню этому!
- Та пойдемо.
Не зная, чего ожидать, Влад расстегнул кобуру пистолета и, придерживая его, направился вслед бодрой еще старушенции.
На топчане лежал и дремал…
- Митя!!!
Парень при звуке голоса проснулся и широко раскрытыми глазами взглянул на вошедшего.
- Влааад… Он заулыбался. Крепко обнялись. Было видно, что Митя пошел на поправку – но все же еще не совсем здоров.
- А у меня для тебя сюрприз! Идти можешь?
- Ну конечно могу, меня же в брюхо ранили, а не в ногу, - и Митя вышел на улицу.
От радости встречи сестра рыдала, мать (теща, стало быть) тоже радовалась, а усыновленный племяш – вслед за мамой тоже заплакал, обняв своего приемного отца.
- Ну вот семья наша и воссоединилась , - произнесла мать и тут же осеклась, увидев странный взгляд сына.
Влад нахмурился, но тут же убрал это с лица.
- Прости, сынок! – мама тронула его за руку. – Танька дура, но сына она в обиду не даст, ну что поделаешь тут, раз она такой оказалась.
- Проехали, мам! – Влад не хотел поднимать больную для него тему.
Из разговора с Митей стало известно, что Виталий и бойцы его отряда совершили пару удачных дерзких вылазок в город и потрепали врага, но он бросил большие силы на уничтожение партизан и диверсантов, и спешно пришлось уходить маршем, разделившись на три части, в другие места. При отходе был даже сбит канадский вертолет – хранящейся у них еще с тех времен противовертолетной миной, найденной на складах погранчасти. Митя идти тогда почти не мог – и случайно встретив этот хуторок, которого то и ни на одной карте не было – было принято решение его оставить здесь. Оставили с ним только личное оружие и его снаряжение, которое от греха подальше (в случае обнаружения раненого врагом) он прикопал за кустами.
Куда ушли – не знает. Да и сам отряд, похоже, конечной цели своего марша не знал – главное было обеспечить безопасность отряда – а где ее найти в условиях военного времени – информации было явно недостаточно, и зачастую оставалось полагаться только на волю Судьбы.
Это было большой удачей – встретить Митю здесь. Что и говорить – случайности не случайны, и Влад верил в божественное провидение, направляющее его земной путь- однако в церковь он был не ходок – слишком часто он видел жадность и стяжательство тех, кто отправлял религиозный культ. Бог был у него в душе.
В хуторке было тихо и спокойно. Как оказалось, его построили и заселили в пять домов в 90-х, когда по стране гулял кризис. Были еще и молодые, однако они не выдержали одиночества и работы по хозяйству и сбежали в город, остались одни старики.
- А гауляйтеры к вам не приходили? Американцев не было? – спросил Влад у седого как лунь старика, работающего с тяпкой в своем огородике.
- Та кому мы нужны тут? Ни было никого, только вот солдатики наши были. Ой, молодые-то какие! Я ведь в войну – ну ту, отечественную, был хлопцем двенадцати лет – такой ужас мы пережили, такой голод! И вот снова проклятые пришли сюда воевать нас. Надо было бомбу ядреную на них тогда еще послать!
- Ядерную, дед Паша, ядерную, - промолвил Влад.
- Вот и я говорю – ядреную! – повторил глуховатый дед.
- Да, я тоже хочу! – вторил ему сын.
В глазах женщин тоже читался голод и сильная усталость, особенно слабой себя чувствовала мать.
С собой не было никаких припасов. Нужно было срочно что-то придумать. Да и огонь нечем было развести. Нужно было срочно что-то придумать. Влад вынул подсевшую батарею из рации. Это был литий-ионный аккумулятор. Рация сейчас была бесполезна, тем более без возможности ее подзарядить и с учетом отдаленного расстояния, да и связь поддерживать более было не с кем – в противном случае Влад никогда не решился бы на такой варварский шаг. А состоял этот шаг в следующем: он ножом сделал пробоину в плоском элементе, весьма схожим по форме с батарейкой мобильного телефона. Поначалу ничего не происходило, но спустя несколько секунд все зашипело и появился белый дым, а потом пламя. Произошла химическая реакция, которая воспламенила поднесенные растертые в труху кусочки коры с сосны и пуха, собранного с чертополоха. Оставалось разжечь огонь и поддерживать его – чем и занялись женщины. Влад с мальчишками прошелся по округе и с помощью ножа, сняв кору с дерева осины, растущей тут повсеместно, настругал заболони – тонкого нежного слоя внутренней коры. С березки была снята береста, а также были нарезаны короткие колышки из тонкой ветки. С колышек до середины была снята кора, а затем колышки были наполовину расщеплены. Неснятая часть коры препятствовала дальнейшему расщеплению, и получились своеобразные прищепки – которыми Влад и воспользовался для того, чтобы квадратный кусок бересты скрепить по углам, сделав плоский котелок. Из горного ручейка была набрана вода, и котелок был поставлен на угли.
- Он же сгорит! – воскликнул сын. – Он же деревянный!
- И береста используется для растопки - она хорошо горит, я об этом в Одноклассниках прочитал, - дополнил любознательный племянник.
- А спорим, что не сгорит? – Влад улыбнулся.
- Папа, ну ты, конечно, знаешь, как правильно, но он все равно сгорит, я думаю, - уже в неуверенности добавил сын.
Влад достал из кармана тонкий целлофановый кулек, развернул его и показал сыну:
- А если набрать сюда воду и поставить на угли – сгорит?
- Конечно, сгорит! – не сговариваясь, хором воскликнули дети.
- Кулек точно сгорит, - добавил Освальд.
Влад хитро прищурился, улыбка не покидала его лица. Набрав в кулек воды – примерно на треть, он осторожно поставил его на угли. Рядом на угли поставил котелок из бересты.
Шеи у детей вытянулись, так внимательно и напряженно они всматривались и не могли понять, почему ни кулек, ни берестяной котелок, наполненные водой, не горят. Тишину разорвал оглушительный смех Влада, наконец, он позволил себе немного расслабиться – а может, это пережитый стресс играл свою роль.
- Ну папа! – засмущался Вальдик.
- Дядя, а почему они не горят и не плавятся? – спросил восторженный увиденным Никита.
- И правда, почему? – вмешалась его мать.
- Это физический закон. Вода отводит тепло от жара углей, нагревая воду. Видите, вода уже стала закипать в обеих импровизированных емкостях. Секрет в том, что пока в кульке и в бересте вода – они никогда не загорятся. Но тут нужно следить, чтобы язычки пламени или жар огня не добрался до верхней части кулька и бересты, выше ватерлинии, иначе загорится и проплавится в секунду. Нужна аккуратность и умеренный жар или короткое пламя небольшого костра – как у нас.
Эксперимент с пакетом был прекращен, а вода в котелке из бересты продолжала кипеть – и туда была загружена заболонь. В процессе на огонь были поставлены еще два берестяных котелка.
- А мы что, будем есть дерево? – спросила мать?
- Мам, пока я не нашел ничего другого, попробуете кач – это древний русский суп из заболони осины. По уму, сюда бы еще добавить репу, лук, хрен, исландский мох и клецки из ржаной муки – но я добавлю молодую крапиву, и побольше заболони – и его можно будет есть. В заболони много протеина, аминокислот, энзимов, и другие вещества.
Мама грустно покачала головой из стороны в сторону. Она не верила во все эти супчики из дерева.
Наконец, суп был готов. За время его приготовления Влад сделал импровизированные ложки – для этого использовал уже знакомые нам прищепки из веток, вставив в них, подвернув до появления углубления, кусочки круглой бересты – получились прекрасные ложки. От кипятка супа бересту ложек несколько коробило – но это не мешало их использованию в условиях отсутствия настоящих.
Суп приятно пах тонким ароматом, весенняя крапива дала приятную кислинку. Уминали его за обе щеки, и даже мама удивилась:
- Конечно, не кубанский борщ, но есть можно.
Голод отчасти был утолен – маленькие оказались порции, т.к. берестяные котелки были небольшие, поэтому процедуру приготовления пришлось повторить.
Влад рассказывал:
- Жители Крайнего Севера манси наблюдали, как бобры, олени и зубры, поедая кору молодых осин, быстро жирели, и стали также использовать суп из осиновой заболони в пищу. Такой суп наиболее был распространен в северовосточных районах европейской части России. Еще можно готовить суп, и даже кашу, из заболони сосны и березы – разваривая ее в массу. Но в наших краях не так много березы, сосны поболее. В принципе, заболонь многих деревьев можно употреблять в пищу таким образом. Можно не варить суп – а слегка посушивать на раскаленном камне заболонь – но сваренная заболонь мягче и лучше усвоится.
- Дядя, я когда вырасту, хочу стать таким умным, как ты! – воскликнул Никита.
- Станешь, Никитка, еще умнее станешь.
Племянник и вправду был очень любознательным и много читал. Этим он напоминал Влада в детстве, который, научившись в шесть лет читать, ни дня на протяжении всей жизни не проводил без книжки, а когда в десять лет перечитал всю детскую районную библиотеку, в порядке исключения его перевели во взрослую – и удивительный мир книг продолжал открываться для него во всей красе. Потом появился Интернет, электронные книги, и уже без усилий можно было найти любое произведение любого автора. Впрочем, спустя несколько лет чтение детективов, повестей и фантастических романов стало уже не так интересно, ибо маленький Влад тогда не видело практической целесообразности применения этих знаний. И он сосредоточился на прикладных физике, химии, материаловедении, других науках и ремеслах, потом добавились книги спортивной направленности, затем о туризме, и наконец, особенно его привлекло военное дело и юриспруденция. Военное дело – для физической защиты, юриспруденция – для юридической. Так появлялось чувство максимальной защищенности со всех сторон. Но особенно Влад любил читать биографии великих людей – из числа тех, кто был никем, но стал всем – Сталин, Наполеон, Черчилль и многие-многие другие. Никита тоже много читал – его любознательность не знала границ. А вот сыну Влада не передалась тяга к чтению – его всегда увлекали лишь гаджеты, и свой ум он применял на преодоление сложностей прохождения разных уровней в компьютерных играх. И это в свою очередь создавало сложности с учебой.
Но сейчас школа была далеко в прошлом, пришлось прервать учебу в связи с оккупацией. Влад надеялся, что когда-нибудь все придет в норму обычной жизни, и школы снова заработают, а народ – и его дети - не будет страдать от разных угроз и голода. Ради этого он пожертвовал бы собой ни секунды не колеблясь – смысл своей жизни он видел только в детях и помощи родным. Но где там его младшенький… Влад загрустил. Он знал, что на него смотрят все, и он не должен проявлять депрессию, накатившую на него после предательства жены, чтобы моральный климат его маленького коллектива не ухудшился – тогда все делать станет несравнимо труднее.
Из веток были сделаны два шалашика рядом – один для женщин, второй для самого Влада и детей. Топора не было, однако нож прекрасно справлялся с функцией рубки деревцев и веток толщиной до пяти сантиметров – а больше и не требовалось – для этого нужно было всего лишь по обуху ножа постукивать короткой дубинкой – и нож рубил не хуже небольшого топорика.
Веревкой для связывания послужили гибкие ветки, расщепленные пополам. На землю и в качестве стен шалашей была использована хвоя сосны – толщиной слоя удалось обеспечить непродуваемость и герметичность – все –таки, хотя это и была весна, но было еще относительно холодно и сыро, особенно по ночам. Влад решил сам сторожить огонь ночью – дав всем возможность выспаться, хотя и сам устал до чертиков.
В лагере оставались еще два дня. За это время немного восстановили силы и отдохнули. В качестве ужина напоследок Влад приготовил пойманную им змею – здесь их было немало, они уже повыползали из нор – для них уже было не холодно. Предварительно отрубив гадюке голову, Влад снял с нее кожу чулком, удалил кишечник, а затем намотал на палку и запек на углях. Женщины поначалу опасались прикоснуться к приготовленной змее, однако голод и восхитительный аромат запеченного мяса все же пересилил, и об этом ни разу не пожалели.
Двигались по солнцу и по деревьям, определяя сторону света. Тем не менее, однажды заплутали – поняли это, когда совершили полный круг. Все же, выйдя к горной речушке, двинулись по руслу –но вверх, от моря вглубь леса – ведь задача была прямо противоположная – не к людям выйти, а от людей уйти. Опасные стали люди в это время. Тем не менее, совершенно случайно в лесисто-горной местности натолкнулись на небольшой хутор, состоящий из пяти домов, только в двух из которых жили люди. Это были старики, жившие своим трудом – огородом и скромным хозяйством. Убедившись, что Влад с группой не представляют опасности, встреченная ими бабка затарахтела:
- А у меня в доме живэ хлопчик, из – она воровато огляделась – из партизан! Он чутку поранен, и когда партизаны шли через хуторок, они спешили шибко и оставили его на мое попечение, продуктами снабдив, которых я давно уже не едала – тушеная свининка и молоко сгущенное.
У Влада щелкнуло в сердце при этих словах.
- Баба Зина, проведите меня к парню этому!
- Та пойдемо.
Не зная, чего ожидать, Влад расстегнул кобуру пистолета и, придерживая его, направился вслед бодрой еще старушенции.
На топчане лежал и дремал…
- Митя!!!
Парень при звуке голоса проснулся и широко раскрытыми глазами взглянул на вошедшего.
- Влааад… Он заулыбался. Крепко обнялись. Было видно, что Митя пошел на поправку – но все же еще не совсем здоров.
- А у меня для тебя сюрприз! Идти можешь?
- Ну конечно могу, меня же в брюхо ранили, а не в ногу, - и Митя вышел на улицу.
От радости встречи сестра рыдала, мать (теща, стало быть) тоже радовалась, а усыновленный племяш – вслед за мамой тоже заплакал, обняв своего приемного отца.
- Ну вот семья наша и воссоединилась , - произнесла мать и тут же осеклась, увидев странный взгляд сына.
Влад нахмурился, но тут же убрал это с лица.
- Прости, сынок! – мама тронула его за руку. – Танька дура, но сына она в обиду не даст, ну что поделаешь тут, раз она такой оказалась.
- Проехали, мам! – Влад не хотел поднимать больную для него тему.
Из разговора с Митей стало известно, что Виталий и бойцы его отряда совершили пару удачных дерзких вылазок в город и потрепали врага, но он бросил большие силы на уничтожение партизан и диверсантов, и спешно пришлось уходить маршем, разделившись на три части, в другие места. При отходе был даже сбит канадский вертолет – хранящейся у них еще с тех времен противовертолетной миной, найденной на складах погранчасти. Митя идти тогда почти не мог – и случайно встретив этот хуторок, которого то и ни на одной карте не было – было принято решение его оставить здесь. Оставили с ним только личное оружие и его снаряжение, которое от греха подальше (в случае обнаружения раненого врагом) он прикопал за кустами.
Куда ушли – не знает. Да и сам отряд, похоже, конечной цели своего марша не знал – главное было обеспечить безопасность отряда – а где ее найти в условиях военного времени – информации было явно недостаточно, и зачастую оставалось полагаться только на волю Судьбы.
Это было большой удачей – встретить Митю здесь. Что и говорить – случайности не случайны, и Влад верил в божественное провидение, направляющее его земной путь- однако в церковь он был не ходок – слишком часто он видел жадность и стяжательство тех, кто отправлял религиозный культ. Бог был у него в душе.
В хуторке было тихо и спокойно. Как оказалось, его построили и заселили в пять домов в 90-х, когда по стране гулял кризис. Были еще и молодые, однако они не выдержали одиночества и работы по хозяйству и сбежали в город, остались одни старики.
- А гауляйтеры к вам не приходили? Американцев не было? – спросил Влад у седого как лунь старика, работающего с тяпкой в своем огородике.
- Та кому мы нужны тут? Ни было никого, только вот солдатики наши были. Ой, молодые-то какие! Я ведь в войну – ну ту, отечественную, был хлопцем двенадцати лет – такой ужас мы пережили, такой голод! И вот снова проклятые пришли сюда воевать нас. Надо было бомбу ядреную на них тогда еще послать!
- Ядерную, дед Паша, ядерную, - промолвил Влад.
- Вот и я говорю – ядреную! – повторил глуховатый дед.
PHilin
Выживальщик
читать не могу на мониторе-скачать бы архивом-ткните где плз-автору спасибо
Здесь в прикрепленном сообщении в текстовом файле txt, заархивирован WinRaR. По состоянию на сегодняшнюю дату.
Vlad17
Выживальщик
В произведении не отражен светлый образ представителя 5 колонны, какого нибудь гауляйтера или палача полицая ))
))
В произведении не отражен светлый образ представителя 5 колонны, какого нибудь гауляйтера или палача полицая
Будет-будет). До этого темного места просто еще не дошли). Особенно приятно будет читать про заслуженное возмездие воину света). Или все же раскаяние?)
Vlad17
Выживальщик
Лучше всего эмихрация куда нибудь в Баварию, в американскую зону ответственности
)))Фильма есть такая "Железная сотня", посмотри, познавательно.
https://www.youtube.com/watch?v=x0BseGH3anc
Про то как отряд бандеровцев в итоге пробился из Карпат в Баварию.
Любопытный фильм.
Так Баварии и Америки с ее ответственностью - это я со всей ответственностью заявляю - не станет)). Грозит сокращение Штатов - без кадровых перестановок никуда))). В целях оптимизации деятельности всего мирового сообщества))).Лучше всего эмихрация куда нибудь в Баварию, в американскую зону ответственности
Куда тогда? Есть еще варианты: виселица, нож и пуля и сразу за ними очень горячее местечко).
Vlad17
Выживальщик
Ты, главное злодеяния поярче там опиши: расстрелы младенцев и убийства снегирей, сжигание беременных старушек и т.п. Примеры легко найти в материалах российской пропаганды по Украине за 14 год
))
Как скажешь, Влад). И про простреленные коленки девочкам тоже будет, благо Владлена опять подтвердила, что сей факт имел место быть на Украине с дочерью ее знакомой - а вилять хвостом, чтобы получить работу, ей уже нет смысла - она и так работает и на руководящей должности в частной компании с хорошей (весьма!) зарплатой, причем наниматели - киевляне! Вот так то!
| Похожие темы | Форум | ||
|---|---|---|---|
|
Какая страна минимально пострадает в третьей мировой? | Курилка | 55 |