Диверсанты третьей мировой

[Спартанец]

Хлебосольными стариками – а всего здесь жило 4 человека, было предложено новым гостям остаться у них. На семейном совете было решено частично принять предложение – временно пожить здесь, до выработки новой стратегии – что делать дальше, куда двигаться. В обмен на приют и кормление непрошеных гостей, коими оказались, Влад решил помочь старикам с заготовкой дров. Выйдя с топором в лес, он снова, который уже день, будто бы лопатками чувствовал, что не один. Он не мог никак объяснить это ощущение, возникшее у него с момента встречи родных. Но он привык доверять своим ощущениям, интуиция его еще ни разу не подводила.
«Может, со спутника следят? Так нет, находясь преимущественно под кронами густых деревьев, со спутника его засечь невозможно. Беспилотники? То же самое, только изредка выходили на открытые поляны, в основном ведь передвигались скрытно. Что не вписывалось в общую картину – если была бы слежка – он давно услышал и увидел бы ее. Влад имел абсолютный слух – не в смысле понимания музыки – мог услышать звук треснувшего сучка. Да и зрение он имел неплохое. Но ничего такого не было – а ощущение беспокойства – было. «В конце концов, это может быть беспокойство за родных!» - рассудил про себя Влад, но эта мысль его так и не успокоила. «Зверь по следам идет?» - снова вопрошал он, пытаясь разобраться в себе. Да, некоторые хищники – тот же медведь, например, может красться совершенно неслышно – даже удивительно, как такая громадная туша может быть такой бесшумной! Нужно быть осторожнее.
Тук-тук. Влад рубил ствол дерева, как внезапно между лопаток вновь похолодело. Покосившись краем глаза, ничего не увидел за спиной, но кто-то здесь был. Влад чувствовал это всеми фибрами своей израненной опытом души. «Чертовщина какая-то!» - подумалось, но диверсант обладал практичным умом и не верил во все эти сверх естественные штуки. В конце концов, все всегда объясняется логично и просто. Однако сейчас Влад поступил нелогично, как это могло бы показаться со стороны. Размахнувшись топором для того, чтобы нанести очередной удар по более чем наполовину подрубленному стволу, готовому вскоре упасть под действием собственной тяжести, Влад сделал круговой движение топором и быстро и четко нанес удар в пустоту, сбрасывая с себя напряжение. Но что это? Лезвие топора встретило препятствие, и вокруг него стала проступать какая-то материя, вырисовывая силуэт замертво падающего солдата с разрубленным лицом. Влад похолодел, но среагировал скорее рефлексами, чем разумом, ринувшись за подрубленное им дерево, и толкая его. Дерево стало быстро крениться и завалилось – но странное дело – беззвучно. Влад не успел удивиться, как вдруг все его тело пронзил электрический разряд чудовищной силы, все мышцы враз задеревянели, и он упал, не в силах пошевелиться. Перед тем, как сознание померкло, он увидел проявляющиеся, склоненные над ним тени, из воздуха материализовались американские солдаты с оружием в руках.
Пробуждение было мучительным. Он двигался – но не сам, а его несли. Не мог понять только, как. Наконец, окончательно придя в себя, он увидел, что находится, будучи связанным, на плечах солдата, облаченного в экзоскелет – специальный металлический костюм с сервомоторами, увеличивающего силу и выносливость солдата в несколько десятков раз. Таким образом, вес Влада для солдата был равен весу пушинки. Рядом двигались солдаты в странной форме с нашивками спецназначения армии США, которые все как один были также облачены в экзоскелеты. Всего Влад насчитал девять человек, некоторые несли на себе здоровенные рюкзаки, а у одного на плечах был закреплен труп убитого Владом солдата с разрубленным лицом, представлявшим печальное зрелище.
Влада опять поразило полное отсутствие шума, который должен был присутствовать от движения отряда, в то же время остальные звуки леса были слышимы как обычно.
Внезапно впереди послышался звук детского голоса и отвечающего голоса старика. Бойцы сразу же рассредоточились, но вокруг того, что нес Влада, внезапно стали двое других, которые произвели какие-то манипуляции на электронных устройствах на запястьях и… исчезли. Исчезли и остальные. Влад висел на экзоскелете, тело его затекло от широких лент, которыми он был прикреплен, нестерпимо болела шея, но он силился разглядеть – что за звуки впереди. И вдруг на поляну вышли двое – старый дед и девочка лет 12-ти. В руках у них были корзины – в которых виднелись то ли грибы, то ли желуди – разглядывать было некогда. Почуяв недоброе, Влад что есть силы закричал:
- Бегите! Спасайтесь!
Но его голос необъяснимым образом был нем. Влад не услышал ни звука. Следующая картина, что произошла на его глазах, потрясла его до глубины души. Дед, несший корзину, вдруг словно бы споткнулся, из его головы брызнул фонтанчик крови, и он упал лицом вниз. Девочка истошно закричала, глядя на деда, и тут материализовался один из бойцов – должно быть, это был командир отряда. На ломанном русском он произнес, склонившись над девочкой:
- Тыше, тыше. Нэ кричы. Кто ты есть?
Девочка смотрела на него и молчала от ужаса.
- Как тьебя зовут? – спросил амер.
- Машенька… - тихо произнесла девочка.
- Маш ен ка, ты знайешь комендатшен час? Ты должен быть дома.
Ребенок сглотнула и едва слышно кивнула в знак согласия.
- Знаешь, что бывать с теми, кто непослушанен? Их наказывать! Чтобы не ходить!
Амер направил ствол пистолета на девичье колено. Она проследила взглядом за стволом пистолета и стояла, не дыша.
Влад стал дергаться, пытаясь освободиться, как вдруг почувствовал, что в его шею ужалила игла и моментально стала наступать непреодолимая сонливость. Веки налились свинцом и стали закрываться, и в этот момент он услышал звук выстрела и громкий детский крик ужаса и боли. Затем еще один выстрел, и сознание Влада унеслось прочь.
Должно быть, это был привал. Влад просыпался, однако снов он никаких не видел. Просыпаться, впрочем, не хотелось.
Над лицом Влада нависла тень. Это был командир группы.
- Ты Владьислав Строгав?
- Пошел к черту! Дерьмо собачье! – ответил Влад – теперь он себя слышал.
- Ты шутиш, да? – Американец захохотал. – В твоем ситуэйшн плакать нужна, а ты шутиш.
- Да, я Строгов. Кто вы? – спросил Влад.
- Мы отряд спешл назначений «Призрак», выполнять самый трудный работа.
- Зачем я вам? Почему не убили?
- О, ты заинтересовать наш генерал, ты похитить его дочка! Это не прощать.
-Ясно, черти.
- Кто есть черти? Что такой черти?
- А, это самые лучшие солдаты элитного подразделения.
- Да, ми есть черти! – осклабился американец.
- Почему вас не видно? И не слышно. Что это за технологии? – поинтересовался Влад.
- Секретшен разработка – невидим костюм из спешл ткани. И акустик поглощат шума. Ми даже на тепловизор не виден. Американ технологийшен зэ бэст. Это ви варвар думайть что с ваш калашен автомат ви победить! Глюпен рашен! – американец снова осклабился.
Затем он скомандовав что-то своим на вражьем языке, которого Влад не понимал, но он понял смысл, так как бойцы стали готовиться к привалу – к отдыху. Влад сидел, прислонившись к дереву. Руки и ноги у него были в наручниках, судя по всему – в пластиковых, типа наших стяжек. При малейшем движении в попытках ослабить наручники они только туже затягивались.
Ночи все еще были прохладные, поэтому бойцы, сняв с себя экзоскелеты, разожгли большой костер, расположившись вокруг него на своих самонадувающихся ковриках, греясь. Один остался охранять отряд в качестве часового. Влад сидел недвижно, наблюдая за ним из-под полуприкрытых век.
Наконец, когда все дружно захрапели, а часовой стал пытаться бороться с неодолимой сонливостью, Влад стал еще внимательнее. Спустя час часовой задремал.
«Вот она, ваша хваленая дисциплина!» - подумал Влад про себя.
Он сдвинулся ближе к костру, спиной к нему. Руки поместил на угли. Жаром обожгло кожу на руках, захотелось взвыть от боли. Стиснув зубы намертво, он ждал. Наконец, диверсант услышал запах плавящегося пластика – и попробовал руками растянуть. Это удалось – от нагрева пластик стал мягче, и его удалось ослабить, и наконец, снять. Влад подполз к одному из спящих и аккуратно вынул у того десантный нож из ножен на бедре, после чего освободился и от пут на ногах.
Часовой вскинул глаза – ему что-то послышалось – окинув взглядом вокруг, он увидел, что все спокойно – и вновь прикрыл глаза. Однако профессиональная наблюдательность сыграла свое дело и про себя он отметил, что там, где должен был находиться русский пленник – он отсутствовал. С просыпающимся воплем часовой вновь открыл глаза, собираясь бить тревогу, и в этот миг увидел напротив себя этого освобожденного русского, который в это же время с коротким запахом всадил в горло часовому нож. Послышался хруст и острая боль пронзила тело часового. С ужасом он наблюдал за тем, как кровь покидает толчками его тело, а этот русский невозмутимо вытерев клинок о листья, без всякого выражения на лице отвернулся и направился к спящим американцам.
Перед глазами солдата промелькнула вся его жизнь и его девушка Мэри, которая ждала его возвращения в своем Лос-Анджелесе. После этого часовой с пробитым горлом еще раз дернулся и … умер.
«Черт!» - выругался про себя диверсант. «Часовой успел пошуметь, лишь бы не разбудил кого!» Опасения Влада были не напрасны – послышался звук выстрела, еще один – по всему, стреляли в него, но язычки костра создавали причудливые и сменяющие друг друга тени, поэтому в диверсанта промахнулись. Солдаты начали вскакивать со своих лежанок, хватаясь за оружие. Диверсанту ничего не оставалось делать, кроме как броситься назад, в темноту. Пробегая мимо убитого часового, он сорвал с него карабин и браслет-электронное устройство. «Потом разберемся – что тут к чему». И со всех ног бросился подальше в лес. По нему хлестали очереди, по пути Влад резко сменил направление – выстрелы продолжались, но теперь он уже не слышал сыплющихся веток, срезанных очередями, значит, маневр удался.
Светало. Влад пытался разобраться с карабином, но понял, что стрелять из него не сможет. На спусковом крючке стоял сканер отпечатка пальца – то есть это было строго индивидуальное оружие, из которого мог стрелять только сам спецназовец. По всему было видно, что это действительно элитный отряд специального назначения, оборудованный по последнему слову техники. Диверсанта заинтересовали их «плащи-невидимки» и «сапоги-скороходы» - как он про себя прозвал костюмы и экзоскелеты врага. Но как их одолеть? Или просто уйти? Но они знают, где находятся его близкие, и задача у них поставлена разыскать и доставить Влада. Пойдут на любые гнусности. Значит, нужно спутать им планы и уничтожить, по одному!
Владу понравилось электронное устройство – браслет с планшетом, имеющим небольшой экран. Он был прост, и разобраться с ним оказалось совсем несложно. Влад включил планшет – и увидел на нем спутниковую карту местности – по которой передвигались красные точки. К его удивлению, двигающиеся сейчас в одном направлении точки остановились и сменили направление. А еще на карте он увидел себя- он был обозначен синим цветом – и теперь враги двигались в его сторону – он был обнаружен. Судя по карте, между ним и врагом было с десяток километров – но зная, что с помощью экзоскелетов скорость возрастает, Влад прикинул, что здесь они будут не больше, чем через час, хотя в обычных условиях понадобилось бы часа три.
Он выключил планшет, и стал готовиться.
Сложнее всего было согнуть и закрепить эту толстую ветку. Наконец, это удалось, и Влад оторвал от своего костюма кусочек материи, повесив его на ветке кустарника на тропе, сделанной животными в сторону водопоя – горного ручья, а на самой тропе положил трофейный карабин. Сам спрятался под кустарником в десятке метров, зарывшись в прошлогоднюю листву, и принялся ждать.
Однако не прошло и часа, как он заметил движение листвы – очевидно под ногами врага. Технологии работали – и отряд не было ни видно, ни слышно. Вдруг с тропы – словно по мановению волшебной палочки – поднялся в воздух карабин – тут же сработала мощная пружина из согнутого деревца и с чудовищной скоростью устремилась вперед, разгибаясь и пронзая несчастного привязанными к ней – недавно остро оструганными колышками!
По листве было видно, что бойцы тут же рассредоточились. По пронзенному бойцу прошли электрические разряды и костюм отключил свою невидимую функцию – дав возможность солдатам «насладиться» зрелищем еще минуту назад живого товарища. Должно быть, это навевало жути, и вскоре по примятой траве и смещающейся с мест листве Влад понял, что враги удалились дальше. Подождав еще примерно с час, он включил планшет и увидел, что красные точки ушли далеко. Выключив его, Влад, подбежал к пронзенному трупу – удивившись, что бойцы даже не сняли с него оружие. Должно быть, потому, что боялись еще каких-то сюрпризов. Сняв с него две осколочные гранаты, карабин снимать не стал – т.к. уже понял, что это дело бесполезное – они все настроены только на своего владельца. Однако отсоединил рожок с патронами, вытащил еще четыре магазина – которые тоже взял с собой, и самое главное – снял с бойца экзоскелет, который примерил на себя. Не забыл и рюкзачок с провизией и коврик – так как лежать на сырой земле – было то еще удовольствие, продрог насквозь. Не хватало еще застудиться!
Поковырявшись в настройках экзоскелета, быстро прикинул, что к чему, и понял, что управлять им совсем не сложно. Очевидно, экзоскелет помогал движению – включая сервотомоторы, которые усиливали и ускоряли любой шаг. Первая попытка оказалась неудачной – и диверсант упал, больно ударившись щекой о землю. Однако со второй попытки каждый шаг начинал удаваться все лучше, и уже через несколько минут Влад бежал, не чувствуя усталости, только уворачиваясь от веток деревьев либо выставляя руку впереди лица для защиты.
Очевидно, оторвавшись от преследования, он перекусил найденным сухпайком в рюкзачке. Американская еда была хотя и сытная – но безвкусная. «Эх, сейчас бы борща зеленого! Да сальца порезанного с хлебушком!» - думал про себя Строгов.
В течение дня Влад включал планшет, выдавая свое местонахождение, то тут, то там, изматывая противника, гонявшегося за ним. И наконец, сгустился сумрак. Привыкшие к строгому расписанию американцы, должно быть, устроились на ночлег – как понял Влад, видя, что на него больше не реагируют – красные точки стоят на месте.
«Должно быть, охрану ночью удвоят» - по крайней мере, он сделал бы так.
К месту ночлега врага он приближался, оставив планшет включенным на расстоянии в несколько километров от него. Возможно, так удастся запутать их.
Идти ночью было тяжело, но свет луны давал кое-какое освещение, в конце концов, удалось дойти без происшествий. Вот и костер! До него оставалась какая-то сотня метров. Не исключено, что враг рассматривает сейчас местность в тепловизионный прибор. Жаль, что с часового невидимый, в том числе в прибор, костюм он не успевал снять, а на погибшем от колющей ловушки костюм был безнадежно испорчен! Как бы сейчас пригодился он, чтобы незамеченным подойти!
Ну да ладно!
Строгов сделал две растяжки из осколочных гранат, на пути движения противника – в сторону, засвеченную им. Для усиления их действия он привязал вокруг гранат патроны, пулями выставленные во все стороны. Это заняло немало времени – пора было уже отходить и надеяться, что отряд пойдет по пути наименьшего сопротивления – по кратчайшей, вблизи от лагеря не ожидая подвоха.
Отойдя на безопасное расстояние, он разместился на самонадувном коврике, позаимствованном им у погибшего бойца, разглядывая местность в трофейный бинокль.
Едва рассвело, бойцы отряда спецназначения выдвинулись в дорогу. Сердце Влада замерло, когда он увидел, что американцы идут по прямой, аккурат к месту ловушки. И тут он чуть не подпрыгнул с места, увидев, что за десяток метров они остановились, и … пропали – включили свои костюмы-невидимки. Скрепя зубами от злости, он подумал, что ловушка замечена и сейчас бойцы рассредоточились на местности – и значит, есть риск быть обнаруженным. Намереваясь вскочить и броситься наутек, вдруг он услышал взрыв и затем последовавший за ним второй, а также многочисленную детонацию патронов.
Всмотрелся в бинокль. Все осело, и движение прекратилось. То тут, то там лежали трупы – их костюмы отключились. Наконец, один зашевелился и приподнялся, сев, и зажав двумя руками уши, сквозь которые шла кровь. Насчитав семерых убитых, точнее, условно убитых, и восьмого сидящего, Влад направился к ним. Увидев напротив себя этого ужасного русского, контуженный боец потянулся было к карабину – коротким и резким броском ножа с расстояния в три метра диверсант пробил ему грудь – нож вошел точнехонько в сердце. Почему-то бронежилеты бойцы отряда не носили – должно быть, уверовав в свою неуязвимость благодаря костюмам, делающим их невидимыми.
Удостоверившись в гибели отряда, и пособирав снаряжение, Влад спрятал его, завалив ветками. Нашелся и его пистолет – и патроны были на месте – теперь Строгов чувствовал себя более уверенным. Хваленый элитный отряд «чертей» был уничтожен. Теперь отряд «Призрак» даже призрачной угрозы более не представлял.

 

[Igor147]

Продолжения.

 

[Vlad17]

Про пандку не забудь написать, который быстро сориентировался и из сурковского пропагандиста стал проамериканским пропагандистом )))

 

[Igor147]

Опа автор появился. А где продолжение? Предположительно сколько ждать?

 

[Спартанец]

А где продолжение? Предположительно сколько ждать?

Загадывать не буду, чтобы не обмануться и не обмануть, но постараюсь не затягивать. Проявление интереса к книге стимулирует меня на продолжение, благодарю за внимание!

 

[Vlad17]

Про пандку, пандку не забудь! )))

 

[Костя Т В]

Голосовать не буду так как не читал.

 

[vitalin]

Подпишусь почитать. Жду продолжения.

 

[AntonXxX]

Давно ждем продолжения.

 

[Спартанец]

К сожалению, как стало видно, скоро костюмы отключились – Влад так и не понял, почему. То ли они отсечка питания произошла централизованно, из центра управления по радиосигналу, хотя и запоздало – в его случае. Либо «батарейки» сели. В общем, за исключением оружия – остальное теперь представляло собой лишь пустой и бесполезный хлам.
Своих застал все там же. Кратко объяснил свое отсутствие, и предложил больше не медлить и отправляться в дорогу – слишком опасно было оставаться здесь.
Спустя несколько дней вышли в безопасные места, выбрали место под ПДД – пункт постоянной дислокации. После этого все принялись за дело – говоря «Все» - подразумевались двое мужчин, на которых легла основная тяжесть земляных работ. Впрочем, женщины и дети тоже помогали, чем могли. Было решено построить блиндаж, как наилучшее в их условиях скрытное убежище. Конечно, копать всего одной имеющейся у них малой саперной лопаткой было тяжело – но поочередно меняясь, успевая и поработать, и отдохнуть, дело по-маленьку продвигалось. Для начала расчистили территорию и сделали разметку. Место выбрали в гуще деревьев, при том старались подобрать так, чтобы в земле было меньше камня, для облегчения процесса копания. Воткнули колышки по углам и натянули веревку, размечая будущее жилье. Блиндаж представлял собой одну большую комнату, от которой в сторону выдвигался тамбур с входом. Когда копали, в одну сторону выбрасывали землю, а когда углубились и пошла глина, ее бросали в другую сторону, не перемешивая с землей – и в этом был большой смысл, о чем ниже. Блиндаж выкопали на глубину примерно два метра двадцать сантиметров, сделав уклон пола в сторону выхода. Это была необходимая мера во избежание того, что сверху во время дождей могла просочиться вода. Выход оказался ниже самого блиндажа. Землю уложили вокруг и притоптали. Позаимствованным у хлебосольных стариков топором срубили деревья и очистили их от веток. Лучше были бы хвойные – однако в этой местности росли преимущественно лиственные, поэтому просто выбирали деревья более плотных пород, меньше подверженных гниению, особенно хороша оказалась лиственница – ее и использовали в самых ответственных местах блиндажа. Удобно было бы применить железные скобы для соединения углов бревен, окантующих ямы под блиндаж, однако в их отсутствие бревна были просто соединены в «лапу» - какую применяли на Руси во все века при строительстве срубчатых домов. Сверху было осуществлен настил бревнами, толщиной около 15 сантиметров. Бревна пытались уложить как можно ровнее, без крупных щелей, но в силу естественной кривизны полностью без щелей не удалось обойтись. Поэтому промежутки между бревнами заложили ветками. После этого на крышу блиндажа были засыпаны листья, толщиной 20-25 сантиметров. Это делалось для того, чтобы рыхлая глина, засыпанная сверху, не уходила между щелями. Толщина глиняного слоя оказалась около 10-15 сантиметров, все выровняли, а потом на этот слой были уложены позаимствованные у американцев из аптечек развернутые лавсановые пленки с металлизированным напылением – так называемое «космическое одеяло» - неотъемлемый элемент многих современных аптечек, предполагающий использовать для обертывания раненого, чтобы он не терял жизненно необходимое тепло до оказания ему квалифицированной медицинской помощи. Раненый быстро теряет тепло… Собственно, сгодилась бы и обычная полиэтиленовая пленка, но ее не было, и потом, «космическое одеяло» благодаря напылению металла лучше сохраняло тепло, а значит, блиндаж получится более теплым, при этом благодаря нетеплопроводности материала сверху блиндажа зимой не будет таять снег, и черное пятно на снежном покрывале это не будет демаскировать убежище сверху, с вертолетов. Так как блиндаж делался на небольшом склоне, лавсановую пленку начинали настилать снизу, как черепицу, с нахлестом в 30 сантиметров, чтобы вода не затекала в блиндаж. Сверху было накидано еще 10-15 сантиметров слоя глины, и еще один слой пленки. Потом глину и уже наверх землю. Лучше было бы использовать три слоя пленки, но ее не хватило. Причина проста – зимой мыши прогрызают пленку, и вода начинает протекать. При увеличении слоев гидроизолирующего материала надежность кровли выше. В идеале было бы стены и потолок утеплить стекловатой и строительным пеноизолом . Но взять в лесу их было неоткуда. Вместе с тем, из найденного на давно заброшенной лесной дороге давно подбитого и частью обгоревшего «УАЗ», в салоне которого остался скелет с дыркой в черепе, нашими умельцами были сняты стекла прямо с дверьми, которые приладили в качестве оконца и двери в блиндаж. Окно, как и дверь, располагались ниже уровня земли – и поступающего сверху света оказалось достаточно, чтобы развеять сумрак в жилище – вблизи окна можно было даже читать в дневное время. Иначе было нельзя – хотя местность и была нехоженой, но глупо демаскировать жилище не хотелось. В действительности, когда все работы были закончены, блиндаж нельзя было заметить, пройдя в пяти шагах от него – если только не угораздит случайно провалиться в ямку под окном или в районе входа. Стены блиндажа изнутри выложили расколотыми пополам стволами деревьев – светлые тона древесины помогали дополнительно сохранить свет в блиндаже, просачиваемый сквозь оконце и стекло двери. Таким же образом сделали полы – все это также и утеплило будущее жилье.
Пока строили, укрывались в шалашах, наскоро сделанных. Это было несложно – частью растущие тонкие стволы деревцев, частью воткнутые по окружности, были соединены в районе верхушек, образовав своеобразный шатер. Потом в промежутки были вплетены ветки и все было завалено листвой, толстым слоем.

Когда были закончены отделочные работы, принялись за печку.
Проще всего было, конечно, поставить буржуйку – но взять ее было негде. Да и топлива она «жрет» очень много, и обогревает – лишь пока горит. В этом смысле лучше бы подошла обычная печь, но класть ее было не из чего – кирпичи тоже отсутствовали. После долгих совещаний Влада с Митей, было решено строить так называемую реактивную печь, иначе называемую ракетной печью. Это семейство печей, представляющих собой генератор пиролизного газа и совмещенную с ним камеру сжигания продуктов пиролиза, при этом обдув топлива производится не вентилятором или двигателем, а тягой, которую создает взаимное расположение топливника и камеры сгорания, которое напоминает Дакотский Очаг. От Дакотского Очага отличается тем, что тяга направлена от шахты с топливом, в сторону свободной шахты и обеспечивается тяга от топлива в другую камеру за счет большей высоты камеры, в которой происходит горение.
В описании это все пугало, на самом деле простейшая реактивная печь кладется из 16 кирпичей за несколько минут – все феноменально просто! В отсутствие кирпичей, печь сложили-слепили из хорошо размятой в яме ногами глины. В реактивной печи крайне важным является утепление камеры сгорания - для полного термического разложения топлива требуется высокая температура. Утеплили глиной. Такая печь раскаляется в горячей зоне от 900 до – в самых лучших печах - 1200 градусов по Цельсию, поэтому все твердые частицы сгорают полностью, как и все газы. На выходе получаются только углекислый газ и водяной пар. После поднятия трубы, также изготовленной из глины и обожженной после просушки, наверх, ее разместили горизонтально и проложили вдоль земли еще пару метров.
При такой длине и при полном сгорании дров в печи, никакой копоти не образовывалось, а выхлоп в трубе охлаждался настолько, что практически не демаскировал базу.
Обустроили блиндаж – сделали полочки для продуктов, небольшую кухоньку у печи. Для сна изготовили двухярусные лежанки. Такой блиндаж позволял разместить до полутора десятка человек – поэтому разместились с комфортом.
После обустройства жилища, мужчины плотно занялись охотой – поджаренные, заранее вымоченные несколько дней, дубовые желуди, а также лепешки и каша из них, что делали женщины, вконец надоели, несмотря на относительную сытость этой растительной пищи. Тяжелый физический труд требовал более сытной пищи – и тут в ход пошли самоловы. Благо, что в отсутствие охоты со стороны ранее многочисленных в мирное время охотников чрезвычайно размножились зайцы, за ними пока еще не поспевали волки – и многие ловушки, расставленные по лесу, ежедневно приносили много добычи – ее вялили, коптили холодным способом, чтобы продлить срок хранения. Вечерами Влад взялся всерьез изучать английский – война обострила память и все остальные качества – и вскоре, под умелым обучением Мити, Влад уже спокойно понимал и говорил на хотя и ломаном, но все же разговорном английском языке. Знать язык врага очень важно.

 

[Спартанец]

Наконец, когда быт был налажен, Влад решил выйти на разведку. Был долгий разговор с Митей, который тоже хотел развеяться от порядком наскучивших бытовых дел по обустройству лагеря и добычи пропитания, но в конце он уступил под неопровержимым аргументом Влада, что кто-то должен остаться – мало ли чего… В случае гибели обоих мужчин, женщины с детьми в лесу сами не выживут.
Несколько дней Влад добирался до своего родного городка. При подходе к нему, он заглянул под опору моста, в условное место, где нашел записку месячной давности – написанную Элеонорой. Бывшая жена писала, что просит помощи, голодает, оккупационные войска хотя и наладили бесплатную выдачу супа для тех граждан, которые получили зеленый цвет (не опасных для режима) – но это вскоре прекратилось.
К удивлению вернувшегося к боевому ремеслу диверсанта, блокпост с города был снят. В то же время разминирование произведено не было – это было видно по полуразложившимся трупам людей и животных, то тут, то там лежащих на поверхности вспаханной взрывами земли. Стоял тяжелый, смрадный и тошнотворный запах гниющей плоти – запах войны. Это не романтичные фильмы про войну смотреть на телеэкране – вот она, суровая и беспощадная, с тяжелым дыханием смерти. Вонь вызывала рвотные спазмы…
«Зима 1999-го. Чечня. Аргунское ущелье. Разведгруппа десантно-штурмовой мотоманевренной группы отдыхает под утро после тяжелого ночного марша. Влад не спит, охраняет сон товарищей. Начинает светать, и вдруг погруженного в свои мысли солдата отвлекла внезапно хрустнувшая позади ветка. Резко обернулся и столкнулся лицом к лицом со здоровенным моджахедом – казалось невероятным, как тот неслышно подошел сзади. Очевидно, столкновение оказалось неожиданным и для боевика – его зрачки испуганно расширились, рот приоткрылся, а правая рука потянулась к рукоятке автомата. Влад среагировал мгновенно – еще мозг не осознал, а тело сработало – выбросил пучком пальцы прямо в рот моджахеду, одновременно извлекая штык-нож и всаживая его в бочину супостата. Замычав, враг навалился на разведчика, подскользнулись на сырой земле и рухнули вниз. Несмотря на дырку в боку и пальцы во рту, моджахед пытался атаковать – его руки сомкнулись на горле Влада. Удивительно, сколько в этом двуногом звере было здоровья – он сдавливал горло все сильнее и сильнее, пока Влад, сознание которого от перекрытого кислорода затуманивалось, на автомате кромсал и кромсал моджахеда в бок ножом, ощущая теплую струящуюся кровь, стекавшую на него. Скоро все было кончено, и руки врага безвольно опустились. Вытащив израненные от прикуса пальцы изо рта врага, чем воспрепятствовал поднятию тем тревоги, боец с трудом выполз из под здоровой туши – должно быть, в моджахеде было килограмм 130. Огляделся. Впереди увидел подходивших боевиков – они его еще не заметили. Медлить было нельзя – быстро вскинул автомат, дал очередь, после чего упал на землю, укрываясь от просвистевших пуль враз рассыпавшихся бандитов. С усилием разомкнув и выдернув чеку, метнул гранату. Ребята его группы быстро вступили в бой, перейдя от стадии сна к стадии активного бодрствования без раскачки – жизнь дороже таких мелочей. С трудом и практически без потерь ушли от преследования – боевиков было несравнимо больше, и вступать с ними в неравный бой в их планы не входило. Как выяснилось впоследствии, группу боевиков, шедших на прорыв, впоследствии хорошо отметелили бойцы сборного отряда из десантников и погранцов, а артиллерийская поддержка завершила операцию.
Вернувшись к своим в тот же день, Влад зашел в палатку. Здесь все было спокойно: кто-то дремал в углу, негромко работал радиоприемник, звучали «Иванушки Интернешнл» с их бесконечным тополиным пухом в жарком июле. Один из бойцов ножом ловко вскрывал тушенку, рядом стояло несколько открытых банок. Увидев зашедшего, грязного, с осунувшимися глазами, повар на час протянул Владу стальную миску с тушенкой.
- Держи, брат! Жрать небось хочешь, вижу, с задания только…
Взглянув на ошметки розово-серого мяса, к горлу подкатил рвотный спазм, не смог сдержаться и его вырвало прямо на пол палатки… Перед глазами все еще стоял зарезанный им моджахед и его туловище, превратившееся в кровавое месиво…»
Влад осторожно продвигался по окраинам городка, удивляясь, что ему никто не встречается. Город словно бы вымер. Беспрепятственно дойдя до дома, где жила Элеонора. Никого. Смутные предчувствия нехорошего…
Уже собирался уходить, как вдруг его внимание привлекла какая-то бумажка на столе, прижатая стаканом – это и неудивительно – везде стояло запустение, мало где в окнах сохранились стекла, в лучшем случае были заклеены пленкой, и ветерок свободно гулял по комнатам.
«Влад! Не знаю, жив ли ты и увидишь ли записку. Меня сегодня вызвали в комендатуру. Скорее всего, домой я не вернусь. Ходят разговоры, что всех вывозят в Новороссийск, для размещения в специальных концентрационных лагерях. Кто не подчиняется приказу комендатуры и не является по вызову – тех расстреливают. Может, там хоть кормить будут. Многие умерли от голода. Хуже быть не может. Позаботься о сыне! Элеонора».
Ясно! Вот куда делись все жильцы. А так как контролировать-охранять, а по сути - притеснять здесь некого, город покинула и армия.
Где там Виталька с бойцами? Живы ли? На эти вопросы еще предстояло получить ответы, а сейчас нужно было решать, как поступить. Прошелся по нескольким домам – все запущено. Что удивительно, в городе не осталось ни собак, ни кошек, должно быть, их тоже съели. А вот юркие крысы встречались в огромных кучах мусора, вываленных практически возле каждого дома – вонь была немилосердной, больше, правда, от канализации. «Что держало здесь людей?» - размышлял Влад. «Ни еды, ни воды чистой, нечистоты, вонь, оккупационные войска над душой…» Впрочем, осуждать людей не стоило: в последнее время город был блокирован, и свободно выйти из него было нелегко - те несчастные, что пытались – многие подрывались на минах. Они и сейчас там лежали, догнивали.
«Ну что ж, будем надеяться, что Элеонора там еще жива – только вызволить ее не удастся. Влад стал возвращаться. Однако у него скребли кошки на душе. Он часто заставал сына плачущим по ночам, скучающим по маме. Да и ей пообещал когда-то неосторожно, что поможет ей, в случае чего. Она даже за город рискнула выйти, несмотря на риск быть подстреленной или подорванной, и оставила в условном месте записку с просьбой о помощи. Забыть все это? В принципе, можно. Но как потом смотреть в глаза сыну? Как объяснить ему, что даже не попытался ничего сделать?..»
Влад ругал себя за то, что раньше не подумал о том, чтобы вызволить из города мать его ребенка. Впрочем, забот всегда хватало – жизнь в лесу требует неустанных усилий.
Продолжал размышлять: «Сейчас, не имея серьезной огневой поддержки, предпринимать какие-то усилия по поиску и (возможному) освобождению Элеоноры и других людей – смерти подобно. Но с другой стороны – а когда было легко? Бывали ситуации и похуже…».
«Попытаться стоит. И если не получится и – что маловероятно – удастся выйти живым из передряги, то тогда он сможет, не кривя душой, сказать сыну, что сделал все, что мог. Чтобы вызволить его мать…».
Тяжело жить, имея совесть и не умея ее глушить. Влад резко изменил направление и зашагал в сторону Новороссийска.
Спустя сутки был на месте. Отдохнул, затем стал изучать обстановку. Город был наводнен военными патрулями. Осторожно передвигаясь, от дома к дому, заметил два концентрационных лагеря. Один был устроен на стадионе, другой – на Малой Земле – недалеко от моря, поблизости от памятников, увековечивших подвиг моряков во Второй мировой войне. Конечно же, лагерей было больше – но облазить весь город Влад не мог – была высока вероятность быть обнаруженным. Лагеря были устроены просто под открытым небом, обнесены двумя рядами сеткой и обвиты колючей проволокой, по окраинам были устроены вышки с охранением, а вдоль коридоров, образованных сеткой, ходили дополнительные охранники. Люди были сбиты в кучи, условия содержания были нечеловеческими. Это напоминало описания концентрационных лагерей, устроенных фашистами, по воспоминаниям участников. Впрочем, мало кто знает, что и сами концентрационные лагеря были созданы на «просвещенном» Западе. Во время Гражданской войны в США в местечке Андерсонвилл южане организовали лагерь для пленных солдат федеральной армии. Через лагерь «прошло» около 45 тысяч военнопленных северян, из них погибло от голода и плохого обращения до 13 тысяч. Не менее 300 заключенных были застрелены только за то, что перешагнули за проведенную черту. В Андерсонвилле заключенных пытали даже не для того, что бы выяснить военные сведения, а так, из чистого садизма
Первые же концлагеря для гражданского населения были организованы англичанами во время Англо-Бурской войны 1899-1902 гг. Для уничтожения трупов в этих концлагерях использовались крематории.
На территории нашей страны это «изобретение» появилось впервые во время гражданской войны. И концлагеря для русских сделали в России ...англичане. Сегодня ни англичане, ни американцы не очень любят вспоминать, как в 1918 году они вторглись своими армиями в Россию.
Началось всё с того, что англичане в марте 1918 года высадили свой пятитысячный десант в Мурманске. Под предлогом «необходимости защиты складов военного имущества от немцев».
Во время гражданской войны первые концлагеря были созданы в 1918 г. англичанами на острове Мудьюг и в бухте Иоканьга. Из 1200 арестантов, побывавших в застенках Иоканьги, 23 человека были расстреляны, 310 умерли от цинги и тифа, и лишь 100 человек оставались более и менее здоровыми.
И вот теперь – снова концентрационные лагеря. Ну не может вражина без того, как бы не погнобить население ненавистной им России.

 

[Спартанец]

Как же найти Владу среди десятков тысяч заключенных всего одного человека? Да и жива ли она?
«А что, если…?» «Нет, это самоубийственно!» «И все же?»
Влад решился. Прикопав оружие и экипировку, он вышел к охране, подняв руки. Всполошившиеся солдаты взяли его на прицел, и один закричал по-английски:
- «Стоять! Не двигаться! На колени! Руки за голову!»
Диверсант послушно выполнил приказание. С осторожностью к нему подошел кричавший рыжий детина – ирландец, что ли? – должно быть, опасались подрыва. Но пояс смертника Влад не привык носить, хотя сейчас он и совершил поступок, который подразумевал под собой вполне себе смертельный риск…
Краем глаза заметил движение прикладом, и в голове у него словно бы взорвались миллионы осколков зеркал, свет погас…
Вначале вернулся слух. Голова гудела от пульсирующей боли. Он лежал на бетонном полу, озяб от того, что холодный бетон вытягивал из него жизненную энергию. Но вставать все равно не хотелось. Еще не открывая глаз, почувствовал, что в помещении кроме него есть еще кто-то. И явно не пленник – тонкий запах мужского одеколона в это время мог источать только враг. Свои уже забыли такие запахи.
Влад приоткрыл глаза – напротив него, за столом сидел, уставившись прямо на него, высокий и худой, при том еще и очкастый офицер в выглаженной форме – по всему, настоящий педант. Враг улыбнулся уголком рта и кивнул Владу.
«Увидел, стало быть, что я пришел в себя. Интересно, и давно он наблюдает за мной. И сколько времени прошло?» Притворяться лежащим в бессознательном состоянии уже не было никакого смысла – он был раскрыт, поэтому диверсант приподнялся и помотал головой, пытаясь отогнать боль.
- Воды? – участливо и по-русски спросил офицер. Судя по акценту, прибалт.
- Да, благодарю, - хрипло ответил ему и встал, оглядевшись. Поодаль, внутри кабинета у двери, с автоматическим карабином на перевес стоял охранник.
«Все ясно. Не сбежишь. Впрочем, не для того сюда шел, чтобы поспешить отсюда».
Глотнув воды, Влад, в ответ на приглашение присесть, взгромоздился на стул напротив допрашиваемого.
- Нам известно, кто вы, господин Строгов, - начал офицер.
- Вот как?! Откуда?
- Обижаете, - улыбнулся прибалт. Во-первых, у нас совершенное оборудование, и при посредничестве многих, пожелавших с нами сотрудничать, лиц из числа бывших российских властей, у нас есть все базы на все население. Ну а во-вторых, как же нам – и не знать по фото лицо одного из главных террористов, разыскиваемых коалицией за совершение многочисленны терактов и нападений. Вы известная личность, господин Строгов!
- Не знал, - просто ответил диверсант.
- Не скромничайте! Некоторые ваши операции внесены в новые учебники по партизанской войне, и соответственно, разрабатываются теоретические меры по противодействию… Вы вошли в историю диверсионной войны, наряду с Отто Скорцени и вашим – Маргеловым… За вас высокую награду к тому же объявили!
- И какую же?
- Десять миллионов американских долларов и как приятный бонус – гражданство США.
Влад присвистнул и спросил:
- Ну так если я сам себя поймал и вам себя доставил – я получу эту награду?
Офицер запрокинул голову и громко расхохотался.
- А Вы шутник, Строгов! Шутить, когда Ваша жизнь теперь не стоит и цента – это храбро. Ну, а теперь шутки в сторону, перейдем к делу. Что вас побудило сдаться?
- Необходимость. Готов на сделку.
- Вы ненадежный партнер по сделкам, господин Строгов. Мне известно, что Вы устроили уже один раз побег… Другой раз вам такая возможность не представится – вас усиленно охраняют, да и сама военная база, где мы сейчас находимся – в полной безопасности от ваших партизан, Строгов. А информацию мы от вас и так можем получить любую – на террористов не действуют Конвенции по правам человека, как вы понимаете…
- Конечно, вы можете меня хоть на атомы расщепить, я понимаю. Если для вас медленное вытаскивание информации предпочтительнее, чем полная откровенность и сотрудничество – тогда делайте свое дело, - парировал диверсант, пожав плечами.
Прибалт наблюдал за русским, который без тени страха спокойно сидел напротив него, изучая поверхность одной из стен, безучастный к своей дальнейшей судьбе. Офицер размышлял, затем что-то решил и произнес:
- Что Вы хотите? Какая сделка?
Влад почувствовал, что прибалт клюнул.
- Мне нужна свобода одного человека, - и он назвал по имени и фамилии разыскиваемую им женщину, сообщив также и год ее рождения.
- Вы готовы сотрудничать и передать все имеющиеся у вас сведения о других террористах?
- Да, готов, - беззастенчиво соврал Влад.
Натовский офицер кивнул и вызвал кого-то по рации, затем передал полученные данные. Спустя пару минут был получен ответ, который Влад и сам разобрал, но виду знания им языка не подал.
- Да, она есть в наших списках, лагерь № 4, господин Строгов.
- Я хотел бы ее вначале увидеть, удостовериться, что она жива и здорова. Потом освободите ее, и я расскажу все, что знаю, - устало произнес диверсант.
- Это хорошая сделка! – сообщил свое мнение очкастый офицер. Отдав распоряжение по рации, он вышел из кабинета. Часовой последовал за ним, заняв место у двери снаружи.
Вернулся примерно через час.
- Ее привезли!
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Элеонора. Да, это была она – но такой ее Влад еще никогда не видел – синие круги под глазами, очевидно, признак недоедания, бледность и сухость кожи. Она и раньше была стройной, но сейчас ее худоба была излишней.
Увидев Влада, ее глаза увлажнились. Она никогда не была склонна к проявлению эмоций, сейчас это одно уже было удивительным.
- Как сын? Он жив? Где он? Что с ним? Что ты здесь делаешь? – посыпались ее вопросы.
- Жив. Он в надежном месте, с ним все хорошо , - ответил отец.
В разговор вмешался прибалт.
- Ваш бывший супруг – террорист № 1 – добровольно сдался в обмен на вашу свободу. Вы свободны! Часовой, выведите эту женщину за ворота!
- Возвращайся домой! – вдогонку крикнул Влад.
- А теперь, как у вас по-русски принято говорить, вернемся к нашим баранам. Итак, господин Строгов, где находятся ваши сподвижники?
- Как и обещал, буду откровенен, господин офицер. Наши пути разошлись давно, мне неизвестно, где сейчас находятся мои товарищи.
- Тогда чем же Вы нам можете помочь? Вы понимаете, что Вас ждет трибунал и электрический стул?
- Я могу помочь в поисках. Вы можете известить широко о моей поимке, и где я нахожусь, может быть, хлопцы постараются меня вытащить – тут вы их и возьмете, а по следу выйдете и на остальных. Сильно мои хлопцы вашим насолили? – с прищуром спросил он у долговязого.
- Сильно. Они постоянно проводят диверсии, расстреливают наши патрули, взрывают склады, разрушают пункты связи. И даже умудрились потопить один наш военный корабль, стоящий в Цемесской бухте на швартовке и не ожидавший диверсии. Но самое главное – все это, как зараза, распространяется по южному региону страны, и пошло дальше, вглубь России. По вашему примеру, Строгов, создаются диверсионно-партизанские отряды и ячейки. Для борьбы с ними, не имея возможности установить, кто является террористом, а кто – мирные граждане, мы были вынуждены создавать концентрационные лагеря, все – кто не в них – заведомый террорист, подлежащий уничтожению. Мы взяли в плен одного из русских диверсантов, правда, раненым, и много от него получить не успели. Но зато теперь знаем имя действующего главаря террористической организацией – Виталий Быстропят, чаще известный по прозвищу «Книжник» - читать любит много. Мы уточнили, вы, Строгов, более, чем полтора десятилетия поддерживали с «Книжником» приятельские отношения.
- Дружеские…
- Что? – переспросил прибалт
- Дружеские отношения. Он мой лучший друг – с ним прошли и огонь, и воду, что называется, - уточнил диверсант.
- Тем лучше, - улыбнулся прибалт, - Теперь я вижу, что вы действительно сможете нам помочь в поимке террористов. Зная его привычки, характер – мы с вашей помощью сможем рано или поздно на него выйти. Только я одного не пойму. Если он ваш друг, и вы так искренне боролись за свое дело - зачем пошли на эту сделку?
- Устал я. Воевать. Убивая дракона, сам становишься драконом. И потом, ребенку нужна мать, - русский диверсант не стал разочаровывать натовского офицера. В голову к нему не залезут, а что у него в голове – только ему одному и было известно. Потянуть время… А там – или уксус испортится, или осел сдохнет, или хан… В конце концов, в любой момент все это можно будет прекратить – завершив свой жизненный путь на земле.

 

[Спартанец]

Влад, для которого держать слово представлялось одним из главных мужских качеств, по отношению к врагу держать свое слово не спешил. В конце концов, это враг первый вероломно нарушил все международные договора и обязательства и польстился на Россию. А как известно, кто к нам с мечом придет, тот мечом по жбану и выхватит…
Строгова поместили в достаточно комфортную камеру, очевидно, специально предназначенную для важных арестантов. Неплохо кормили – вражескими сухпайками – невкусно, но сытно. Каждый день его допрашивали разные офицеры, впрочем, сам допрос, при его фиктивном сотрудничестве, был больше похож на беседу, где, впрочем, вопросы ему задавать не полагалось – только отвечать.
Офицеры показывали карты, сообщали сведения о новых нападениях, его спрашивали об особенностях подготовки, структуре партизанского отряда, его количественном составе. Влад безбожно и самозабвенно врал. Так, он значительно преувеличил боевые возможности и количественный состав отряда из известных ему времен. Виталия, описывая офицерам, наделил особенностями и недостатками, в действительности тому не присущими, например, прозвав его горьким пьяницей и самодуром, издевающимся над подчиненными…
В свое время, оканчивая школу, Влад сдавал экзамен по литературе по произведению «Вишневый сад». Получил «Отлично» - и невдомек было экзаменационной комиссии, что это произведение он даже не удосужился прочитать до экзамена – всех так увлекло его сочинение по произведению, что просто не заметили – что его он попросту не знал. Да, Влад умел врать – хотя почти никогда более в своей жизни к этому не прибегал – по принципиальным соображениям. Но здесь другой случай…. Здесь можно! Здесь совесть спит глубоким беспробудным сном! С врагами только так!
И вот что удивительно – верили! Добавив десять процентов несущественной правды к девяноста процентам откровенного вымысла – а проверить это натовцы пока не могли. Конечно, рано или поздно этот карточный домик рассыплется – и тогда лже-осведомителю несдобровать… Но пока все шло как по маслу, и Влад непрестанно думал над возможность побега – но все было тщетно – его усиленно охраняли.
Однажды к нему на допрос пожаловал главный офицер альянса в южном соединении – тот самый, чью дочь Влад похищал для обмена на своих – Филипп Хамви. Что удивительно, так это то, что с офицером пришла его дочь. Ожидая увидеть в ее глазах лишь ненависть и презрение, Влад был удивлен тем, что она тепло смотрела на него во время допроса, впрочем, не показывая этого отцу.
«Привиделось, должно быть» - подумал он. И напрасно. Когда офицер уходил, дочь, замешкавшись, подала русскому пачку сигарет:
- Курите, господин террорист. Это все, что у вас осталось в вашей жалкой жизни! - и вышла.
Влад на автомате взял сигареты, хотя он не курил всю жизнь и начинать на ее заре не собирался. Все это ему казалось странным. После их ухода он раскрыл пачку, думая, что с ней делать, и вдруг увидел уголок сложенного листка в ней.
«Так-так! Это интересно! Дело приобретает неожиданный поворот!»
Повернувшись спиной к двери, чтобы не быть замеченным часовым, он вытащил и развернул записку. То, что он прочел, вызвало у него вначале лишь недоумение. Написано было по-русски, хотя и с ошибками.
«Дорогой Владислав! Я не могу забыть вас! С той самой дня, когда вы меня похитили, я только и думаю о вас. Я знаю, что вы могли меня убивать, но не сделали этого. Вы настоящий мужчина, храбрый, смелый. Я росла избалованной девчонкой, отвергая ухаживания со стороны всех мужчин, которые отчаянно пытаться меня добиваться. Но теперь мое сердце принадлежит вам, делайте с ним, что хотите! Я не могу жить без вас, я не допущу, чтобы вас судили и убили. Я помогу вам. Будьте готовы утром. С любовью, Энжи».
«Что это? Подстава? А смысл?» - задавался вопросом Влад. Перечитав письмо несколько раз, он все же склонялся к тому, что это пылкое письмо скорее свидетельство о Стокгольмском синдроме – побывавшие в плену у террористов в качестве заложников люди потом испытывали самые разные чувства к своим пленителям – включая искреннюю любовь. С тех пор у психологов и появился новый термин - по месту в первый раз замеченного этого – в Стокгольме.
Авторство термина приписывают криминалисту Нильсу Биджероту, который ввёл его во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. Тогда два рецидивиста захватили в банке четырех заложников, мужчину и трех женщин, и в течение шести дней угрожали их жизни, однако время от времени давали им кое-какие поблажки. Драма эта в общей сложности продлилась пять дней, и все это время жизнь захваченных заложников висела на волоске.
Но в момент их освобождения случилось нечто неожиданное: жертвы встали на сторону преступников, пытаясь помешать пришедшим спасать их полицейским. А позже, когда конфликт благополучно разрешился и преступники были посажены за решетку, бывшие их жертвы стали просить для них амнистии. Они посещали их в тюрьме, а одна из захваченных в заложницы женщин даже развелась со своим мужем, дабы поклясться в любви и верности тому, кто пять суток держал у ее виска пистолет.
Впоследствии две женщины из числа заложников обручились с бывшими похитителями.
Придя к уверенности, что все-таки здесь сильное чувство, основанном на Стокгольмском синдроме, Влад представил себе мысленно эту девушку. Да, она красива, и фигурка у нее, что надо, и голос завораживает. А стиль письма говорит об образованности – надо же, даже на русский язык записку перевела! Впрочем, ожидать от дочери столь высокого ранга офицера необразованности было бы наивно. Смог ли бы он ее полюбить? Может быть, в другой жизни, если бы не война, и если бы сердце Влада не было разбито предательским поступком его последней жены – Татьяна, которая предпочла сытую благополучную жизнь с натовским офицером убогой жизни на грани выживания, забрав с собой в новую светскую жизнь и их малыша…. Как после этого можно верить женщине? И пусть логика и говорит, что таковы не все, но факт случившегося говорит об ином! Смог ли он когда-нибудь подумать, что так любимая им жена нанесет вероломный и предательский удар в сердце? Расскажи ему кто тогда об этом – он бы просто рассмеялся тому в лицо… Впрочем…. Если эта Энжи и вправду готова лишиться всего, пожертвовав собой ради спасения мужчины, которого она будто бы полюбила, то это опровергает его пошатнувшееся было мнение о всей порочности вероломного женского рода. Ведь ей не простят. И даже несмотря на то, что ее отец занимает столь высокую должность – освобождая террориста № 1, она сама становится пособницей террористов, и на нее откроют охоту… Может быть, это подлинная Вселенская справедливость? Пострадал душевно от одной женщины, но другая сможет залечить его душевную рану своим жертвенным поступком, своей любовью?
Влад уже начал было переживать за эту американскую красавицу. Но потом стал себя успокаивать: «Стоп! Еще чего! Отбрось все мысли эти дурные! Мне еще самому влюбиться не хватало! Поможет – хорошо. Не поможет, подставится – сама виновата» - уговаривал он себя мысленно.
Но природная порядочность не позволяла ему безразлично отнестись к тому, что эта девушка сможет пострадать. Хотя она и дочь его врага, значит, тоже враг… Или не враг? Он совершенно запутался, часами пытаясь разобраться во всем этом.
И вдруг он услышал снаружи женский голос, несомненно, это была она – и она о чем-то разговаривала с часовым за железной дверью. И вдруг он услышал глухой удар и звук падающего тела. Раздался скрежет проворачиваемого ключа в дверном замке, и дверь отворилась. Девушка вбежала в камеру и бросилась к Владу, прижавшись пылко к нему, и спрятав свое лицо у него на груди. Потом подняла глаза и посмотрела в глаза русскому медведю. Влад опешил от этого, но за спиной девушки, на выходе, увидел лежащего навзничь на полу часового, и этот отчаянно храбрый поступок девушки пробудил нежность к ней – и он несмело обнял ее и прижал к себе.
- Зачем? Тебя осудят! – спросил он у нее, перейдя на английский.
- Ну и пусть! – отвечала она ему. – Я пойду с тобой хоть на край света!
- Ты не знаешь, под чем ты подписываешься! – возразил Влад. – Я ведь враг. Нас будут искать. И потом, я буду по-прежнему бить твоих… сограждан.
- Я понимаю твои чувства, Владислав! Это твоя судьба и твое предназначением. Я хочу соединить свою судьбу с твоей. И если ты будешь стрелять – я буду стоять сзади и подавать тебе патроны!
Влад с сомнением покачал головой. Но время не ждет, и пора было переходить к более решительным действиям.

 

[Спартанец]

Он посмотрел на часового.
- Чем ты его? Убила?
- Нет, я только ударила, - ответила девушка, и протянула ему пистолет, который Влад поначалу и не заметил у нее за поясом.
Освобожденный пленник втащил оглушенного часового в камеру и стал его раздевать. В процессе этого солдат очнулся и вновь схлопотал рукояткой пистолета в лоб – на этот раз надолго впав в беспамятство. Переодевшись в униформу морского пехотинца, заодно вооружившись снятым с часового автоматическим карабином, диверсант с девушкой спустились этажом ниже, где дежурили два морпеха. Как оказалось, здание было большое, то тут, то там сновали солдаты и офицеры, занятые своим делом. Опустив голову, частично прикрывши фуражкой лицо, чтобы не быть разоблаченным, прошел мимо. То и дело приходилось уклонять взгляд от проходивших то тут, то там солдат и офицеров, но девушку, очевидно, многие знали – и приветствовали ее, а мужские взгляды то и дело ощупывали изящную фигурку Энжи, должно быть, мысленно раздевая ее и предаваясь с ней утехам… Но девица была им не по зубам. На лже-морпеха никто не обращал внимания – таким образом, наличие рядом прелестной девушки благоприятствовало его скрытности – вот тебе и лучший социальный камуфляж!
Девушка провела его практически через весь гарнизон к стоянке автомобилей, где они погрузились в легковой автомобиль ее отца.
На выезде из расположения военной части их остановили. К машине подошел один из часовых, Влад нервничал, впрочем, не подавая виду. Девушка вместе с тем улыбалась и пребывала в прекрасном расположении. Она поприветствовала солдата.
- Мадмуазель Энжели! Не опасно ли выезжать за пределы гарнизона всего лишь с одним морпехом? Все таки снаружи опасно. Ваш отец будет нервничать, с нас шкуру сдерет…
- Все окей, Джимми. Отец знает. Я недалеко тут. Захотелось развеяться, прокатиться. Скучно здесь. И при том, со мной самый отважный морпех, мне нечего бояться!
- Ну тогда желаю хорошо прокатиться! – и часовой открыл шлагбаум.
- Спасибо, Джимми! – проворковала девушка.
Никогда еще побег не проходил так легко и непринужденно, впрочем, и подумать никто не мог, что это побег, и что скоро весь гарнизон на уши поднимут, пытаясь догнать и нейтрализовать опасного террориста и его «заложницу». Впрочем, камеры наблюдения по периметру по изучении впоследствии зафиксированного видеоматериала покажут, что «заложница» и не заложница-то вовсе…
В городе несколько раз им встретились патрули – машину командующего знали и приветствовали. На окраине Новороссийска Влад быстро забрал из тайника оружие, оставленное ранее там, и затем ускорился по трассе. Строгов решил рискнуть и за тот час, что приблизительно, по его прикидкам, остался до тех пор, как его хватятся, доехать до своего городка до дома, где жила Элеоноры. В их последнюю встречу он ей пожелал возвращения домой – впрочем, ей и идти больше некуда было, и зная ее привязанность к постоянному месту жительства, он и не сомневался, что она последовала его примеру. За несколько дней по трассе, либо за день через горы она уже давно должна была дойти.
Энжи пыталась с ним заговорить, но он ее прервал: «Потом!» Тогда она просто положила голову на его колени и всю дорогу смотрела на него восхищенным взглядом.
Влада одолевали смешанные чувства. Еще кровоточила рана в его душе, которую ему нанесла его бывшая жена, и тут такой поворот событий… Да, девушка рисковала всем. Нет, не рисковала. Она практически лишилась всего ради него. Он поглядывал время от времени на нее сверху вниз, впрочем, не забывая внимательно следить за дорогой – скорость была высока, а еще приходилось порой объезжать оставленные и сгоревшие автомобили по трассе. У него поднималось уважение к девушке, и росла симпатия.
«Вот те раз! Вляпался! Кому расскажи – не поверят!» - думал про себя.
Элеоноры дома не оказалось. Влад чертыхнулся.
- Что случилось? Почему мы здесь? Кого мы ищем? Почему ты нервничаешь? – осыпала его кучей вопросов Энжи.
- Долго объяснять. Потом. Нам пора! – резко ответил он.
И тут из-за поворота с двумя пластиковыми бутылками, наполненными водой, появилась Элеонора. До реки с километр, видимо, она шла оттуда – больше воду сейчас было взять негде. Увидев Влада, она выронила бутылки, вода пролилась, но она не замечала этого.
- Вот ты где! Где тебя носит! Быстро уходим! Скоро здесь будет вся армия НАТО! – громко произнес Влад и заторопился.
Энжели с настороженностью встретила появление Элеоноры, посчитав ее, видимо, хза соперницу.
- Влад, кто эта девушка? – спросила Энжи.
- Мать моего сына. Бывшая жена. Не думай – все в далеком прошлом.
- Если в прошлом, почему ты ей помогаешь? – настойчиво добивалась ответа девушка.
- Я не ей помогаю. Я сыну помогаю. Он в убежище. Потом все расскажу. Сейчас не время.
- Я сейчас, только вещи соберу, - сказала Элеонора.
- Какие вещи??!- взвился в бешенстве Влад. – Живо в машину, если хочешь жить!
Элеонора поспешила, не став перечить. Должно быть, она осознала всю серьезность положения. Только спросила, когда машина уже мчалась по направлению к лесу:
- Влад, этой девушке можно доверять? Она ведь американка!
Мужчина усмехнулся:
- Не волнуйся, она рискует не меньше меня, а теряет больше. И при том, именно благодаря ей ты скоро увидишь сына, если нам чуточку повезет и мы успеем уйти.
- А, понятно, любовь… - стараясь казаться равнодушной, ответила бывшая жена. Впрочем, ей и в самом деле уже давно было все равно.
Проехав всего три или четыре километра по лесной дороге, пришлось оставить машину – закончился бензин. Далее передвигались в пешем порядке. Влад время от времени разбрасывал растертый в руках табак от найденной в бардачке пачки сигарет – отец Энжи был заядлым курильщиком, и курил дорогие сигары. Это была мера предосторожности от возможного использования сторожевых собак, впрочем, Влад не сильно полагался на один табак лишь – по правилам, его полагалось смешивать со жгучим перцем… Поэтому переходили речушку вброд то тут, то там, запутывая следы. Элеонора быстро выдыхалась – раньше у нее была прекрасная форма и много выносливости – однако плохое питание подкосило ее силы. В отличие от нее Энжи шла без устали – видно, она проводила немало времени на беговой дорожке и в спортивном зале – по ее фигуре было видно, что она не только диетой держит себя в прекрасной форме. Возможно, этому способствовало еще и воспитание отцом-офицером.
Вдали послышался вертолет. Бросились под нависший овраг, дождавшись, когда шум затихнет. Влад очень надеялся, что они успеют достаточно далеко отойти, чтобы значительно увеличить периметр поисков. Как гласит поговорка: «У сбежавшего раба – одна дорога, а у погонщика – сотня дорог!». В настоящий момент вертолеты с тепловизорами – главная угроза. Однако они уже приближались к одной лишь ему знакомой пещере, открытой им здесь в бесчисленных походах по окрестностям еще в довоенные годы.
- Здесь мы и остановимся на день-два. Посмотрим. Пока поиски немного не притихнут, - пояснил он усталым девушкам – как никак, оттопавшим многие километры по лесисто-горной местности.
Впрочем, пересидеть здесь было несложно – как оказалось, Энжели не только страстная на чувства, но еще и предусмотрительная девушка – в банажнике она заранее припрятала рюкзачок с сухпайком и апельсиновым соком в упаковке, который Влад все это время и нес вместе с оружием. Насыщенными витаминами и безумно вкусный сок было приятно пить – только из-за сладости утолял жажду он хуже, чем простая вода. Однако опорожненные емкости были заполнены водой из чистой горной речушки-ручейка, и сыграли, таким образом, роль походных фляжек.
«А все таки она молодец!» - думал Влад про Энжи.
- Энжи, а где твоя мама? Не будешь скучать по ней и по отцу? – поинтересовался Строгов.
- Мама умерла, когда я была маленькой. Я ее совсем не помню. Папа все время был на службе, ему до меня не было никакого дела – он только оплачивал мое обучение и все мои прихоти. Мы давно отдалились друг от друга. Скучать, наверное, буду. Но пора уже вступать в новую жизнь, создавать семью. Отец не будет же всю жизнь устанавливать мне свои правила! Я единственный раз лишь смогла настоять и убедила его взять меня сюда, в Россию. Он долго не соглашался, но когда я сказала, что так впервые в жизни мы сможем быть ближе – дочь и отец – он согласился. Правда, я и здесь его почти не вижу – он все время на каких-то совещаниях, домой приходил за полночь. Я жила бесцельно. Пока не встретила тебя, Владислав, мое солнце…
- А не окажется ли это все причудой капризной девушки, о чем ты пожалеешь впоследствии? И потом, мы незнакомы, а тот случай, когда я тебя умыкнул из части… он не в счет… Или он и повлиял и всему причиной…
- Ну зачем ты так со мной, Влад? Я адекватная и рассудительная девушка, между прочим, у меня ученая степень по психологии. Намекаешь на стокгольмский синдром? Это не так. В моем случае это не так. Я ведь изучала все, что могла найти, о тебе, о твоих диверсионных операциях. У меня знакомый в штабе, программист. Я ему давно нравилась, ну, я попросила его скидывать в мой ноутбук все, что связано с тобой. Хотя это подсудно, он, пытаясь мне угодить, делал это. Я восхищаюсь твоим мужеством и смелостью. За мной всегда ухаживали многие, но какие-то они все … осторожные, что ли… Они все делают только по команде, никакой инициативы, никакого всплеска жизненной энергии – все строго по инструкции. Были, правда, еще и из числа состоятельных мужчин. Но они все в пороках, в роскоши погрязли. Я и не заметила, как влюбилась в тебя, изучая составленные справки по тебе. За твою голову даже высокую награду пообещали. Ты настоящий мужчина. У нас таких мало, все больше мужчин, которые любят … мужчин. И подкаблучников.
- Подкаблучник, это не про меня, - улыбнулся Влад.
- Я знаю это, - произнесла девушка и прильнула к его груди.
- Ладно. Прости за такие откровенные вопросы. Все, хорош бубнеть, пора спать! – и Влад отвернулся от девушки, зашуршав листвой, постеленной в пещере в качестве подстилки.
Ночью несколько раз над ними и в отдалении низко пролетали вертолеты. «Должно быть, утюжат местность тепловизорами» - подумал про себя и вновь погрузился в сон. Пещера, в которой они находились, надежно скрывала тепловое излучение их тел от чутких приборов. Наконец, все смолкло, видимо, боевые вертолеты переместились в другой район поисков.
Проснулся от ласкового прикосновения к своей щеке. Рядом сидела Энжи.
Она прильнула к нему, сказав кратко и горячо, ее дыхание обожгло ему щеку:
- I want you!
- Послушай!.. – Начал было Влад, но девушка прикрыла его губы пальцами, а потом страстно набросилась с поцелуем.
- Стоп! – Влад встал. – Пошли! – взяв девушку за запястье, он вывел ее из пещеры, в одном из уголков которых мирно спала Элеонора, не подозревавшая о развернувшихся страстях поблизости.
- Послушай, Энжи! Да, ты мне нравишься, но ты слишком торопишься. Не буди лихо, пока оно тихо. Если я заявлю на тебя свои права, я могу быть невыносим – ревнивец и жуткий деспот! Нужно ли тебе это?
- Я так и мечтала, любимый! Я согласна. Возьми меня здесь и сейчас – я так давно об этом мечтала!
Не в силах более сдерживаться от нахлынувшей страсти к прекрасной молодой девушке, Влад увлек ее на траву, на которой никто не бывал. К его удивлению, не только на траве никто не бывал, и когда барьер относительно безболезненно для увлажненной девушки был пройден, сладострастные стоны женщины наполнили лес, поднимаясь к звездам, царившим свысока над тихой ночью…
Наутро принял решение выдвигаться. Посчитал, что сюда поиски уже не вернутся, пора было идти.
Казалось, Энжели со вчерашнего дня стала еще счастливее – теперь уже Влад не сомневался в искренности ее чувств. Дорога отняла много сил, наконец, спустя два дня они добрались до базы, где его сын воссоединился в объятиях матери – плакал от счастья как ребенок, так и его мать, не видавшая его много месяцев.

 

[Ilgizarm]

Спасибо.

 

[PHilin]

простите,а где можно загрузит себе на плеер или в читалку?

 

[Спартанец]

простите,а где можно загрузит себе на плеер или в читалку?

В первом посте темы в приложении заархивировал текстовый файл на текущее положение, читабельный в ридере.

 

[Спартанец]

На очередном семейном совете Влад высказал предложение о строительстве второго убежища, в нескольких сотнях метров от первого, чтобы несколько разрядить достаточно напряженную психологическую обстановку, вызванную теснотой. Его предложение поддержали, и мужская половина схрона спустя неделю закончила это убежище, которое по размерам было куда меньше прежнего, но не менее удобным. Там поселился Влад и Энжи, а старший сын Влада остался с матерью в старом. Наступил затяжной период бездействия, вызванный непогодой и так необходимым временем на отдых и восстановление. Энжи учила Влада английскому языку, который он решил освоить в совершенстве – нужно знать язык врага, чтобы не уподобиться тому японскому ниндзя, сумевшему незамеченным пробраться на вражеский корабль и подслушать разговор, а также успешно выбравшемуся к своим, но все усилия которого остались напрасны – он не понимал ни слова из того, что услышал.
Вскоре серьезно стала болеть мать Влада, которую мучил рак легких. В условиях разрушенной инфраструктуры, не имея врачей и больниц, у нее не было никаких шансов на выздоровление. Да и был ли это-т шанс вообще, даже имея все это? В последней по тяжести четвертой стадии онкологии уже никто и ничем не мог помочь. Влад винил в этом привычку матери к курению, однако вспомнил случай, когда его знакомая женщина, работавшая в его организации главбухом, умерла тоже от рака легких, при этом никогда в своей жизни не курила. Более объективной причиной явилось не вовремя правильно поставленный диагноз, в ходе которого болезнь прогрессировала, и если на начальной стадии болезни ее можно было бы побороть, то будучи запущенной, это оказалось невозможным.
Через некоторое время мать Влада умерла. Он сильно переживал, еще больше горе опечалило сестру Влада. Какое то время Влад не мог взять себя в руки, им овладела депрессия, начавшаяся еще в период разлуки с младшим сыном, бессовестно украденным у него Татьяной, бывшей женой. Однако благодаря усилиям Энжи он вернулся в привычное для себя уравновешенное состояние. Все это повлияло на него. Он словно бы повзрослел, будучи давно взрослым.
Наука не рассматривает возможность периодов взросления, в ходе которых человек мудреет. У науки на все припасен один ответ: младенчество сменяется детством, детство – юношеством, потом наступает совершеннолетие, далее зрелость и наконец старость. Однако тот момент, что каждые несколько лет, либо ввиду особых обстоятельств, человек переходит очередной этап взросления, и оглядываясь назад, видит себя еще таким незрелым – наука не описывает. На самом деле, не только возраст причина таких изменений, ведь некоторые до самой старости пребывают в периоде юноши, ибо порой ведут себя, как дети. Обижаются на окружающих по пустякам, обсуждают темы, которые больше пригодны для обсуждения в среде подростков. И только трудности и жизненные невзгоды способны сделать из парня мужчину, из мужчины – настоящего мужчину.
С момента, как Влад последний раз встречался лицом к лицу с врагом, прошло два года, все это время представители его семейства и он сам жили скрытно в лесной чаще. Влад не знал, что происходит там, снаружи, и какое то время не хотел этого знать. Накопилась моральная усталость от произошедшего, он больше не верил, что может что-то изменить или кардинально повлиять на передел мира. Слишком высокие силы за этим всем стояли.
Спустя время старший сын захотел присоединиться к семье Влада, невзирая на отчаянные протесты своей матери, собрался и перешел к отцу. Ему было уже 15. Ростом он давно обогнал отца, но до развития отцовской выносливости и силы ему еще было далеко. Отец часто брал его и племянника Никиту на охоту, обучая многим премудростям этого дела, но также всегда находил для себя что-то новое. Тостячок племянник похудел до нормы, осуществив силой воли свое желание в этом.
Влад обучал детей навыкам тактической подготовки, тактической медицины, военного дела. Зная много, при всем при том он не был универсально подготовленным во всем – и постоянно сам учился новым знаниям, осваивая их путем чтения и применения полезных навыков. Его обширная электронная библиотека, залитая в память электронной книги, послужила ему хорошим помощником, а зарядить электронный ридер было проще простого хотя бы и механическим генератором электротока, совмещенным с фонариком. Недорогое китайское изделие оказалось очень полезным и долгоживущим, опровергая миф о плохом качестве китайских товаров.
За это время женщины научились готовить из дичи и съедобных дикорастущих растений великолепные кушания, не описанные ни в одной из кулинарных книг. Если долго чем-то заниматься – совершенствуешься в этом, так случилось и здесь. Охотиться стало легче, появилось гораздо больше дичи, очевидно, ввиду отсутствия прежде многочисленных охотников в этих лесах. Вместе с животными, ставшими объектом охоты, появилось значительно больше хищников, прежде всего волков и особенно много шакалов. Иногда встречались бурые медведи, так что нашим домочадцам приходилось быть гораздо внимательнее и аккуратнее при выходах. Митя, который все время искал какой-либо деятельности, выкопал и замаскировал колодец непосредственно у схрона, облегчив в итоге себе задачу по приносу воды для женщин, которым ее, этой воды, всегда не хватало. Влад не стал так заморачиваться, к тому же ручей тек недалеко от его нового жилища, которое Энжи наделила комфортом сполна. Всем постоянно находилось какое-то занятие, бездельничать не доводилось. Жизнь на лоне природы сделала всех крепче, здоровей, поэтому никто практически ничем не болел. Дети осваивали новое, по полдня им положено было заниматься дома, учиться тому, чему обычно учат в школе, но только с акцентом на новые реалии.
Митя, который всю неделю обычно что-то усердно делал, возился с какими-то приспособлениями и улучшениями, в конце недели радовал себя особенным образом за труды. Все дело в том, что он умудрился изготовить самогонный аппарат, и делая бражку из собранных ягод ежевики, гнал из нее водку, которую затем с удовольствием поглощал, порой разделяя этот «живительный нектар» с супругой. Элеонора не употребляла алкоголь категорически, полным трезвенником был и сам Влад. Дети, смотря порой на чудачества пьяных родителей, взяли примером дядю, который не пил, и отчаянно критиковали родителей. Особенно на этом фоне Наталья ссорилась с сыном Никитой, который, борясь за трезвость, мог вылить на землю алкоголь, когда получал к нему доступ, а потом спрашивал своего дядю, как бы ему испортить самогонный аппарат отца. Влад усмехался, но советов не давал. Он понимал, что родителям Никиты нужна психологическая разрядка, в тех условиях, в которых они проживали, и только единожды вмешался, когда изрядно выпивший Митя решил пострелять в воздух. Изъяв все боеприпасы и надежно их припрятав, Влад обеспечил более-менее скрытность удаленного поселения. Все равно охота производилась без применения огнестрела, чтобы не создавать шум. Использовался арбалет и силки, т.к. что творилось в мире вокруг, они не знали. И нарваться на неприятности не имели никакого желания.
Наконец, наступило время, когда Влад созрел к тому, чтобы разведать обстановку в десятках километрах от них. Решил идти сам. Экипировался, тщательно продумав все мелочи, и выдвинулся в путь. Был конец зимы, и серые деревья навевали тоску, однако отсутствие листвы позволяло видеть далеко вперед.
Путь он держал на Новороссийск. Подойдя к окраине города и внимательно присмотревшись, он не увидел никого. Не было ни гражданского населения, ни военных. Не было никого, и только временами он замечал скелеты людей, одетых в лохмотья, среди которых узнавались как мирное население, так и военные сил НАТО. Каких-либо серьезных разрушений Влад не заметил, хотя ветерок и гулял по домам и квартирам, многие из которых были, очевидно, давно без стекол.
«Что же здесь произошло?» - вопрошал себя Влад. Но ответов он не находил.
Спугнув давно одичавшую собаку, он заглядывал в дома и квартиры, проходил по улицам и Набережной. Никого!
Вдруг его острое со времени жизни в лесу обоняние заметило легкий запах дыма. Влад, насторожившись, соблюдая все меры предосторожности и предварительно внимательно прощупывая дистанцию биноклем, заменившим ему его любимый монокуляр, приблизился. Во дворе пустой на вид семиэтажки на костре какой-то тощий старик жарил на ручном вертеле освежеванную тушу среднего размера собаки.
Влад приблизился и спросил:
- Не подскажете, уважаемый, как пройти к библиотеке?
Дед, не поворачивая головы, усмехнулся и ответил:
- Да сгорела она еще давноть. А ты с юморком, сынку, вижу, что наш, не каждый мериканец знает наши фильмы.
- И часто тут американцы бывают? Что вообще здесь случилось, отец?
Наконец, дед обернулся и с интересом посмотрел на интересующегося.
- А ты, видоть, не с местных краев, сынку, уж коли не знаешь? Хотя… - дед внимательно осмотрел Влада с головы до ног, - маузер у тебя мериканский, но говор наш, казачий…
Влад решил не мучать подозрениями деда:
- Да наш я, наш, просто в лесах таился все время, все эти годы. Как только пендосы напали на нас, я и схоронился в лесах.

Дед недоверчиво улыбнулся:
- А маузер мериканский, стало быть, вместо грибов в том лесу рос? Да вижу, сынку, что не договариваешь ты. Стало быть, военный, я в таких вещах не ошибаюсь. Сам войну с немцем прошел. Здесь. В Новороссийске, когда морской десант Цезаря Куникова врага бил. Потом осел здесь, женился, сына растил… - по щеке деда поползла скупая слеза.
- Да, отец, ты прав, немного пощипал я амеров, а потом схоронился в лесу. И что тут стало, не знаю…
- А что тут стало? Давно это было, пару годков прошло, как ихняя проклятая чума выкосила всех.
- Как всех? Всех наших?
- И наших, и ихних. Я как думаю – они супротив нас готовили это зелье поганое. А оно и самим им боком вышло, за неделю померли все, мирчане наши, и вояки их. А кто остался. Пережил это. Мало кто остался. Я вон сына как схоронил. Так теперь мне вон Джон ихний вместо сына, помогает, курва интервентская, - беззлобно бросил взгляд в сторону подходящего к ним парня лет тридцати на вид.
Влад заметил его не сразу и тут же про себя чертыхнулся, за свой косяк. Но этот Джон абсолютно спокойно подошел к деду, и стал подбрасывать разломанные части деревянного стула в костер.
- Да уж, дела, - протянул Влад. – А что, отец, ты ненависти к врагу не испытываешь?
- Да какой же он враг, сынку? Это власть ихняя и наша враги нам была. А люди везде одинаковы.
Американец, видимо, понимавший разговор, поднял глаза на Влада и впервые с момента появления здесь произнес:
- Йес. Ми есть не враги, ми есть такой как ви, ми исполнять приказ, ничего нельзя сделать, ми горевать что случилось.
Такого исхода Влад не ожидал. Это было шокирующей новостью для него и он спросил Джона на чистом английском, который с помощью Энжи хорошо освоил:
- Рассказывай подробнее. Что да как произошло за последние два года.
Американец обрадовался, услышав родную речь, пусть и с акцентом и затараторил:
- О! Вы знаете мой язык! Это очень хорошо, я давно на своем языке не говорил, дедушка ни слова не понимает по английски, зато я научился говорить по вашему немного. Хороший дедушка. Вот, помогаю ему, вдвоем выживаем тут. На весь город осталось очень мало людей. Кто как может, так выживает. Я простой морской пехотинец армии США. Был. Знаю только, что наше командование разработало биологическое оружие, направленное против славян и других российских народов. То есть генетическое оружие. Они должны были его запустить и очистить богатые территории России, чтобы установить здесь новые американские и западноевропейские Штаты. А еще Дальний Восток отдали Китаю и Японии. Но что то пошло не так. Когда распыляли вирус, нам не было известно. Наша задача была всего лишь поддерживать порядок на территории противника. Но вдруг все стали быстро умирать, и ваши, и наши тоже. Я не понимаю, почему, и я не понимаю, почему мы тоже тогда не умерли. Люди падали прямо на улице и на кораблях, вертолеты и самолеты рушились с неба на землю. Через несколько дней все было кончено, это Бог покарал нас!
- Вас – понятно. А нас за что? – не удержался Влад. – Ладно, рассказывай дальше, неужели ваши потом сюда снова не прибывали? Вас то там как грязи. В Штатах и Европе.
- Нет-нет. Никто не приплывал. Я пытался по радиопередатчику связаться с нашими. В первые дни. Но эфир молчит. И даже радио нет. Наверное, так везде. Во всем мире. И моя семья там. За океаном… - американец обреченно опустил глаза,
- Поселения какие-нибудь есть? Люди где-нибудь собираются вместе?
- Я не знаю, товарищ.
«Какой ты мне к черту товарищ» - подумал про себя Влад. Но вслух произнес:
- А где та радиостанция?
- Я сейчас покажу. Она нам без надобности.
Американец повел Влада в квартиру на первом этаже, где, очевидно, они и обитали с дедом. На столе стоял большой радиопередатчик американского производства.
- Аккумулятор давно разряжен. Она бесполезна, - промолвил Джон.
- Отдадите ее мне? Я найду ей применение.
- Да. Забирайте! – американец разглядывал экипировку и оружие Влада. – Вы воевали за свой народ. Я воевал за свой. А сейчас мы, как это будет по-русски? В одной лодке. Простите нас. Если сможете…
- Разберемся! – ответил Влад, - тележка какая найдется?
- О, йес! – Американец прикатил небольшую тележку, и помог погрузить радиостанцию с антенной на нее.
- Сынку, ну что, отведаешь с нами мясца? – спросил Влада дед, очевидно, закончив запекание над углями бродячего пса.
- Рад бы, отец, но идти надо. Возьми вот. Пригодится вам для охоты – и Влад протянул деду свое охотничье помповое ружье и запас патронов к нему, - заряжены картечью. По собакам бродячим самое то. Ружье это Влад взял собой будто без особой надобности, так как больше рассчитывал на боевое оружие. Но он не мог не одарить деда чем-то важным для выживания, и благодарил себя за то, что все-таки взял ружье с собой, несмотря на сомнения в надобности.
-Добре. Сынку. Удачи тебе. Я вижу, непростой ты человек с непростой судьбой, помоги тебе Бог в том, что задумал.
А задумки у Влада были громаднейшие…

 

[Алексей54]

Спартанец, +100500!

 

[username]

решил читать сначала. для удобства перекинул все в Word. выкладываю в архиве. если Влад не против. иначе-удалите.