Стихотворения про Выживальщиков

[Solo the human]

Извините, не удержался. Взято отсюда http://lurkmore.ru/Жопоголизм

Над тупой толпой народа ворог тучи собирает.
Между тучами и стадом гордо реет Выживальщик, в камуфляже бесподобном.

То стволом своим любуясь, то тушняк считая в схроне,
Он кричит, и суки слышат радость в смелом его клике .
В этом крике — жажда бури!
Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе, да кончину демократий, слышат пидоры в Кремле.

Быдло стонет перед бурей, — стонут, мечутся свинюшки,
И бабло свое готовы спрятать хоть соседу в жопу, глупые тупые свиньи.
Либералы тоже стонут, либералам недоступно наслажденье битвой жизни:
Их зверек пушной пугает, тот которого не ждали, что подкрался незаметно.
Депутатик робко прячет тело жирное в Рублёвке…

Только гордый Выживальщик реет смело и свободно над чумным, безумным миром.
Все мрачней и ниже тучи опускаются над миром, и поют, и рвутся бомбы!
Города кругом пылают! Атом рвет, кромсает землю в диком ядерном угаре!!!
Вот охватывает ветер в радиации объятья стада офисных баранов,
И с размаху в дикой злобе выжигает им их бельма, языки у пустобрехов вырывает вместе с глоткой.

Выживальщик бункер вырыл, чувствует себя спокойно, он отстреливает толпы недобитых олигархов.
Вот он носится, как демон, мародерит на обломках проданной страны героев, либеральных экономик.
Он над пипецом смеется, ищет только президента — оторвать тому чтоб яйца!
В гневе грома, — Выживальщик, — он усталости не знает, он уверен, жрачки хватит и патронов тоже много!

Быдло воет… Гром грохочет…
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной мира.
Ловит мир рентгены взрывов, что природу выжигают.
Точно огненные змеи, вьются в небе, исчезая, отраженья этих молний!
— Что не ждали демократы!? Вон бежит пипец пушистый. Страшный северный зверек!

Ну а смелый Выживальщик, гордо показал всем фигу, он кричит: Армагеддец вам!
— Похуй мне пипец ядреный! Потому как я готовый, выживать и побеждать!

 

[Solo the human]

О вреде паранойи

Однажды в прекрасную летнюю пору
Я из дому выщел, а там полный швах.
Коллайдером созданы черные дыры,
Зловеще колышутся в разных углах.

Лектричества нет и киоски курочат,
Вода не течет и закончился газ
Со мной банкомат расплатиться не хочет
В сортире захрюкал пустой унитаз.

Но я парень тертый, я книжки читаю.
Про ножики, нычки, землянки и порох.
Поэтому быстро в свой ранец пихаю
По списку шмотья заготовленный ворох.

Прощайте соседи и зла не держите,
Что я умыкну со двора внедорожник
Своих сериалов вы прерванных ждите
А я еще маркет должОН опорожнить

Сейчас я забью под завязку багажник,
С бензином канистру возьму на заправке.
Мне нужен обрез и не нужен бумажник
Сначала визит в оружейную лавку.

Багажник забит, огнестрела навалом,
На заднем храпит боевая подруга.
Вот только шаха с маячком обстреляла.
В ответ, не со зла, а скорей от испуга.

А вот и берлога моя потайная:
жратвы на полгода, на зиму дровишки…
Но вышло иначе, чем мыслил, читая,
В сети выживальщиков умные книжки.

Житья нам не дали. Пришлось отбиваться,
И я партизанил тогда, как умел
С крупой и тушенкой пришлось попрощаться,
Поэтому телку свою я ну… Съел.

По первому снегу меня изловили.
Нет вру, это в город я сам заявился,
Не понял вот только, по што посадили?
Ведь все выживали, чем же я отличился?

Неладное впрочем почуял я сразу:
С мороженным будка, гирлянды на елке…
Но думал, готовят подставу заразы,
Ну шоб изловить одинкого волка.

А вона как вышло на самом-то деле:
Кирдык не случился, песец не настал.
И газ отключили всего на неделю,
И света лишился один наш квартал.

Эх граждане судьи, не знал я про это,
Не стал бы тогда я палить в белый свет,
Не стал бы скакать по лесам я все лето,
Не стал бы подругу варить на обед.

Не стал бы ружье отбирать под угрозой,
Не стал бы хватать в Перекрестке товары,
Не стал бы стрелять я ментам по колесам,
Палатку за деньги бы взял, а не даром.

Эх граждане судьи, я не агрессивный,
Не прихоти ради скрывался в землянке.
Да я понимаю, не очень красиво,
Что роту солдат положил на полянке.

Но граждане судьи, поймите, поверьте,
Во врем виноваты проклятые слухи.
Я этих людей не планировал смерти,
Я сам убегал от костлявой старухи.

Зачем подорвал все мосты и заправки?
Да только своей безопасности ради.
Да нет, я нормальный, у меня даже справка.
Я сжег БТР и два танка на МКАДе?

Поклеп! Вы ж меня в те разы не поймали.
Не надо лепить из меня терориста.
Ведь то оккупанты Москву окружали,
Я мог бы и больше, но ехали быстро.

Да граждане судьи, я виноватый,
Но только лишь в том, что пошел я за Примой
Слегка под шафе… Ну немного поддатый,
Но не было Примы в киоске галимом.

Эх граждане судьи, как вам не понятно?
Не грабил б людей я помимо их воли.
Сказали б Блокаут по радио внятно.
Ведь я выживальщик, а не параноик.

 

[Globus73]

http://saveyou.ru/forum/showthread.php?t=380&page=15

 

[1gor]

"Оптимисты!
Вас я зову
волноваться,
недосыпать!

Раздувать
молодую зарю!
Поворачивать реки вспять!
От дождей не прятать лица.
Верить
в завтрашнюю строку.
Называть подлецом -
подлеца.
Хохотать
в глаза дураку!
Предвкушаю вопросики
вздорные,
вижу
бегающие зрачки:
"Оптимисты?
Это
которые?
Говорливые бодрячки?"
Бросьте!
Мне самому
противны
жизнерадостные кретины!
Я -
пока мой час
не истек -
всеми силами,
всем нутром
ненавижу
щенячий восторг!
Презираю
дешевый гром!
Проклинаю
надсадный визг!
И считаю
личной
обидой
бледно-розовый
оптимизм,
показуху
высотных шпилей!
Сквозь взъерошенную листву
раскаленные трубы
трубят...
Оптимисты!
Вас я
зову!
Настоящих
зову
ребят!
Предъявить на планету
права!
Дать земле
молодую кровь,
разобраться -
почем слова
в самом яростном
из миров.
Мы -
дотошные.
Мы -
громадные.
Наш характер
упрям и ершист.
Не позволим
себя
обманывать
мы -
которые вышли
в жизнь!
Это нам,
крутым и бессонным,
миру
будущее дарить...
Мы еще прикурим
от солнца!
Если только будем
курить.

Роберт Рождественнский"

 

[Аллюр]

"Оптимисты!
Вас я зову
волноваться,
недосыпать!

Раздувать
молодую зарю!
...

Мы еще прикурим
от солнца!
Если только будем
курить.

Роберт Рождественнский"

Хорошие стихи. Правильные.

 

[1gor]

выжившим в не выжившей стране...


"ГРЕБЕЦ ГАЛЕРЫ

Хороша была галера: румпель был у нас резной,
И серебряным тритоном нос украшен был стальной.
Кандалы нам терли ноги, воздух мы хватали ртом,
Полным ходом шла галера. Шли акулы за бортом.

Белый хлопок мы возили, слитки золота и шерсгь,
Сколько ниггеров отменных мы распродали - не счесть.
Нет, галеры лучше нашей не бывало на морях,
И вперед галеру гнали наши руки в волдырях.

Как скотину, изнуряли нас трудом. Но в час гульбы
Брали мы в любви и в драке все, что можно, у Судьбы
И блаженство вырывали под предсмертный хрип других
С той же силой, что ломали мы хребты валов морских.

Труд губил и женщин наших, и детей, и стариков.
За борт мы бросали мертвых, их избавив от оков.
Мы акулам их бросали, мы до одури гребли
И скорбеть не успевали, лишь завидовать могли.

Но - собратья мне порукой - в мире не было людей
Крепче, чем рабы галеры и властители морей.
Если с курса не сбивались мы при яростных волнах -
Человек ли, бог ли, дьявол, - что могло внушить нам страх?

Шторм? Ну что ж, на предков наших тоже шли валы стеной,
Но галера одолела самый страшный шторм земной.
Скорбь? Недуги? Смерть?.. Оставьте! Да почли бы за позор
Даже дети на галере отвечать на этот вздор.

Но сегодня - все. С галерой счеты кончены мои.
Имя от меня осталось - там, на бимсе, у скамьи.
Ну а мне - свобода видеть, как с соленой синевой
Бьются люди, что свободны, кроме весел, от всего.

Но глаза мои слезятся: непривычен яркий свет
Лишь клеймо я заработал и оков глубокий след,
От плетей рубцы и язвы, что вовек не заживут.
Но готов за ту же плату я продолжить тот же труд.

И пускай твердят все громче, что недобрый час настал,
Что накрыть галеру должен с Севера идущий вал.
Если бунт поднимут негры, кровью палубы залив,
Дрогнет кормчий, и галера врежется в прибрежный риф,

Не спускайте флаг на мачте, не расходуйте ракет:
С моря к ней придут на помощь все гребцы минувших лет
И себя привяжут люди, чья награда - цепь и кнут,
К оскопившей их скамейке и с веслом в руках умрут.

Войско сильных и увечных, ссыльных, нанятых, рабов -
Все дворцы, лачуги, тюрьмы выставят своих бойцов
В день, когда дымится небо, палуба в огне дрожит
И у тех, кто тушит пламя, стиснуты в зубах ножи.

Я молю, чтоб в эту пору быть в живых мне повезло:
Пусть дерется тот, кто молод, я приму его весло.
И горжусь я, оставляя труд и муку за спиной,
Что мужчины разделяли эту каторгу со мной.

Рэдьярд Киплинг.
Перевод Е. Дунаевской"

 

[OXIGEN]

Если дорог тебе твой дом,
где рожден ты русичем был.
Домик рядом с большим прудом,
где ты, в лодке качаясь, плыл.
Если дороги в доме том
стены, пол, потолок и дверь.
То не смей говорить: "Потом!"
А хотя б подтрудись, проверь!

Если мил тебе этот строй
с отношеньем таким властей,
А названье ему - застой...
Нам же надо хранить детей!
Ты ж не хочешь, чтоб некий гад
в твоем доме родных топтал.
Я же знаю: и стар и млад
с ним сражаться бы не устал!

Если ты не хочешь отдать
ту, с которой вдвоем ходил,
ту, что долго поцеловать
ты не смел,- так ее любил,-
чтобы гад её живьем
взяли силой, зажав в углу,
и распяли её втроем,
обнаженную, на полу;
чтоб досталось трем этим псам
в стонах, в ненависти, в крови
всё, что свято берег ты сам
всею силой мужской любви...

Если ты сволочам с ружьем
не желаешь навек отдать
дом, где жил ты, жену и мать,
всё, что Родиной мы зовем,-
знай: никто её не спасет,
если ты её не спасешь;
знай: никто его не убьет,
если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
То молчи о своей любви,
край, где рос ты, и дом, где жил,
своей Родиной не зови.
Пусть подлюку убил твой брат,
педофила убил сосед,-
Это брат и сосед твой мстят,
а тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
из чужой винтовки не мстят.
Раз урода убил твой брат,-
это он, а не ты солдат.

Так убей же врага, чтоб он,
а не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
а в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,-
пусть горит его дом, а не твой,
и пускай не твоя жена,
а его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
а его родившая мать,
Не твоя, а его семья
понапрасну пусть будет ждать.

Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!

 

[evgeny]

Если дорог тебе твой дом,
где рожден ты русичем был.
Домик рядом с большим прудом,
где ты, в лодке качаясь, плыл.
Если дороги в доме том
стены, пол, потолок и дверь.
То не смей говорить: "Потом!"
А хотя б подтрудись, проверь!
Если мил тебе этот строй
с отношеньем таким властей,
А названье ему - застой...
Нам же надо хранить детей!
Ты ж не хочешь, чтоб некий гад
в твоем доме родных топтал.
Я же знаю: и стар и млад
с ним сражаться бы не устал!
Если ты не хочешь отдать
ту, с которой вдвоем ходил,
ту, что долго поцеловать
ты не смел,- так ее любил,-
чтобы гад её живьем
взяли силой, зажав в углу,
и распяли её втроем,
обнаженную, на полу;
чтоб досталось трем этим псам
в стонах, в ненависти, в крови
всё, что свято берег ты сам
всею силой мужской любви...
Если ты сволочам с ружьем
не желаешь навек отдать
дом, где жил ты, жену и мать,
всё, что Родиной мы зовем,-
знай: никто её не спасет,
если ты её не спасешь;
знай: никто его не убьет,
если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
То молчи о своей любви,
край, где рос ты, и дом, где жил,
своей Родиной не зови.
Пусть подлюку убил твой брат,
педофила убил сосед,-
Это брат и сосед твой мстят,
а тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
из чужой винтовки не мстят.
Раз урода убил твой брат,-
это он, а не ты солдат.
Так убей же врага, чтоб он,
а не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
а в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,-
пусть горит его дом, а не твой,
и пускай не твоя жена,
а его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
а его родившая мать,
Не твоя, а его семья
понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!

Оксиген, кто автор?

 

[OXIGEN]

К сожалению не знаю... Скакчал с какогото сайта давно уже....

 

[Русич]

Оксиген, кто автор?

Этош переделка Константина Симонова.
Вот оригинал:


Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;

Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...

Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель...

Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...

Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...

Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.

Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!

 

[Русич]

Это модное слово "свобода".

Говорят надо жить развязано, говорят надо жить раскованно,

Сколько же разного мусора у людей в душе упаковано?

Но если свобода не в пользу, если свобода не в радость,

Если свобода приносит горе, страдания и тягость.

Если развратом разбрызгана, если пожаром охвачена,

Если за все эти новшества жизнью людскою оплачено.

Значит ещё не готовы, значит ещё не назначено,

Раз поколенью дороги вами не обозначены.

Так для чего вы живёте, так для чего суетитесь,

Может намеренно врёте, может вы правды боитесь?

Что растеряли вы главное, что за копейку всё продали,

Наше Отечество славное на посмеяние отдали!"

 

[Русич]

Существовать на свете проще всяко
по принципу <авось, меня не тронет>.
Мы не поверим никогда в маньяка,
Пока он нож у горла не откроет,
Пока не виден взгляд, лишенный смысла.
Нам так удобней, жить, о зле не мысля,
Не думать про паяльники и цепи,
И взгляд смущенный отводить неловко:
Меня оно, конечно, не зацепит,
Не выйдет из газетных заголовков,
Фамилий жертв, и передачи в десять...
А ужас по ту сторону экрана --
Киношный миф.
Три колотые раны,
потом шнурок на шею и повесить;
Оттрахать труп, прославиться навеки!
Засыпать всё листвою и щебенкой...
Проломлен нос и вырезаны веки
Замученного до смерти ребенка,
И ужас за широкими зрачками,
И крики каждой девочки убитой...

Добро неактуально с кулаками -
Добру пора вооружиться битой,
Железным ломом, цепью, монтировкой,
Чтоб ползали, как черви, унижаясь,
Разбить им лица тротуара бровкой,
Сломать им каждый ненавистный палец,
Раскаяние плетьми на спинах высечь!

Но как определишь из сотен тысяч
Обличье зла, без маски и без грима,
Среди людей обычных, настоящих?
И мы опять, опять проходим мимо
Невнятных дядь, в жару в плащах ходящих,
что там, у школы, мнутся, поджидая...

Мы пишем в блог, что нет плохих на свете,
и слыша крик в окне, мы убеждаем,
Себя что (ночью?) балуются дети!


Меня тошнит от параной и маний,
Но много лет - еще, пожалуй, с детства, -
Я, как дурак, хожу с ножом в кармане,
Ведь он один - проверенное средство.

И чтобы не сойти с ума - я верю:
Замученным, на пустырях зарытым,
Навеки нараспашку рая двери
На справедливых небесах открыты.

 

[Русич]

Снаряды
Лейтенант Александр Чурин,
Командир артиллерийского взвода,
В пятнадцать тридцать семь
Девятнадцатого июля
Тысяча девятсот сорок второго года
Вспомнил о боге.
И попросил у него ящик снарядов
К единственной оставшейся у него
Сорокапятимиллиметровке
Бог вступил в дискуссию с лейтенантом,
Припомнил ему выступления на политзанятиях,
Насмешки над бабушкой Фросей,
Отказал в чуде,
Назвал аспидом краснопузым и бросил.
Тогда комсомолец Александр Чурин,
Ровно в пятнадцать сорок две,
Обратился к дьяволу с предложением
Обменять душу на ящик снарядов.
Дьявол в этот момент развлекался стрелком
В одном из трех танков,
Ползущих к чуринской пушке,
И, по понятным причинам,
Апеллируя к фэйр плэй и законам войны,
Отказал.
Впрочем, обещал в недалеком будущем
Похлопотать о Чурине у себя на работе.
Отступать было смешно и некуда.
Лейтенант приказал приготовить гранаты,
Но в этот момент в расположении взвода
Материализовался архангел.
С ящиком снарядов под мышкой.
Да еще починил вместе с рыжим Гришкой
Вторую пушку.
Помогал наводить.
Били, как перепелов над стерней.
Лейтенант утерся черной пятерней.
Спасибо, Боже - молился Чурин,
Что услышал меня,
Что простил идиота:
Подошло подкрепленье - стрелковая рота.
Архангел зашивал старшине живот,
Едва сдерживая рвоту.
Таращила глаза пыльная пехота.
Кто-то крестился,
Кто-то плевался, глазам не веря,
А седой ефрейтор смеялся,
И повторял -
Ну, дают! Ну, бля, артиллерия!

 

[Русич]

Медленно ракеты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И, хотя Америку немного жаль,
У китайцев это впереди...
Припев:
Скатертью, скатертью дифосген стелется
И забирается в мой противогаз
Каждому, каждому в лучшее верится,
Но катится - катится ядерный фугас.


Ядерный фугас летит, качается,

До земли осталось метра три,

Зря, приятель, в землю зарываешься,

От волны ударной не уйти!

Припев.

Может мы обидели кого-то зря -
Сбросив пару тысяч мегатонн.
И теперь горит и плавится земля

Там, где был когда-то Пентагон!

Припев.

Ядерный грибок висит, качается
под ногами плавится песок
Жаль, что радиация кончается:
Я бы посидел еще часок!

Припев.

Но на этом песня не кончается
Мы построим новый полигон
Все, что после этого останется
Мы погрузим в голубой вагон

 

[толстый]

Русич, жесть.
Помню, в пионэрлагере певали сиё.:laugh4:

 

[Русич]

Зимою ядерной, закроются дороги
Куда несут тебя измученные ноги:
Вот апокалипсис, и нет в нём зла, добра
Неважно как уснуть - проснуться бы с утра,
Летает сажа над агонией людей
Никто имён не знает жавших кнопку <пуск> блядей,
Теперь в цене оружие, ботинки и еда
И кто-то тихо в темноте надеется - что так не навсегда:
Ну а забытую в крови и льду дешёвую мораль
Сменяет взгляд вперёд и воля словно сталь.

 

[evgeny]

Зимою ядерной, закроются дороги
Куда несут тебя измученные ноги:
Вот апокалипсис, и нет в нём зла, добра
Неважно как уснуть - проснуться бы с утра,
Летает сажа над агонией людей
Никто имён не знает жавших кнопку <пуск> блядей,
Теперь в цене оружие, ботинки и еда
И кто-то тихо в темноте надеется - что так не навсегда:
Ну а забытую в крови и льду дешёвую мораль
Сменяет взгляд вперёд и воля словно сталь.

Где ты их берёшь? Или сам пишешь?

 

[Русич]

Где ты их берёшь? Или сам пишешь?

Цитируемое тобой-действительно мое творение. Остальные попадались в Интернете и я не удерживался-выкладывал их на общее рассмотрение ))

 

[evgeny]

Цитируемое тобой-действительно мое творение.

Я так и думал. Молоток, так держать! Поэзия дело хорошее.

 

[Русич]

Не про выживальщирков. Походное

Как словами мне передать
Запах хвои и чьей-то футболки, тонкий вкус нежной кожи и губ?
Как мне буквами передать
Холод снега и мокрой штормовки, пар от чая, что утром дадут?

Тяжесть лямок рюкзачных и небо,
Жар костра и понятие "Друг"…

Как сказать это тем, кто там не был?
Донести как тепло наших рук?